Кадры были уникальными, и в толпе царило почтительное молчание.
Тим Данн, позируя, встал рядом с входом в подземное сооружение инопланетян. В скафандре он ничем не отличался от любого участника экспедиции, но эгоистическое чувство гордости за то, что ты принял участие в невероятном открытии, заставило солидного ученого размахивать руками перед еле слышно жужжащей видеокамерой. Впрочем, любой из толпы ощущал это чувство сопричастности к величайшему событию в истории человечества, и это чувство делало происходящее в пустыне значительным и торжественным. И все бы хорошо, но эту торжественность нарушил бас Мыколы Свиристюка.
— Так що, бiсов сш? — сказал он, обращаясь к Лежневу. — Бачь, це твоi пришлеци з нiших планет! Хде ж прiз, Сема? Такий дарунок з космосу! Треба гульбище на всю свiт! Шоб аж у небi курява знялася!
Шлемы медленно повернулись к одному из астронавтов, на рукаве которого высвечивался шеврон с изображением российского флага.
— Гульбище так гульбище! — послышался голос Лежнева, и он неуклюже развел руками. — Я от своих слов никогда не отказываюсь! Твой приз, Сашок, ты честно его заработал. У нас все без обмана, бутылка твоя!
Мыкола Свиристюк снова загудел:
— Олекса! Слухаешь? Оце фокус — з неба впало… Но не треба одриватися вщ народу! Чуешь?
— Чую, — сказал равнодушно Цымбаларь, и в эфире послышались веселые смешки.
— Ты не мылься, — сказал Лежнев. — Выпить тебе, Коленька, все равно не придется.
— Надул? — огорченно сказал Свиристюк, отбросив в сторону украинскую мову и переходя на английский язык, которым пользовалось подавляющее число участников экспедиции, но тут же, покачав головой, упрямо добавил: — Шахрай тi, Сема!
— Ну ты даешь, Мыкола, — сказал Лежнев. — Стану я такими делами заниматься! Коньяк есть, причем самый настоящий, французский. Только вот бутылочка маленькая — сувенирная, всего пятьдесят миллилитров.
Маленькое красное солнце висело в темно-фиолетовых небесах, которые пересекались яркой светящейся лентой пояса астероидов. Ниже, уже у самого горизонта, там, где небо становилось почти угольно-черным, молочно бугрился серп Фобоса. Было морозно и ветрено. И красные пески Марса с замершими на треугольных барханах семилапками, может быть, впервые в своей миллионолетней истории слушали дружный смех сообщества разумных существ, смеющихся над не совсем разумными желаниями одного из своих индивидуумов.
А быть может, такой смех однажды уже звучал.
Глава пятнадцатая
ЛЮДИ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ, 2058 ГОД
Марсианский город был огромен.
— Освещение постоянное, — пояснил Тим Данн. — Источников света мы не нашли, возможно, они вмонтированы в стены и потолок. Не очень понятно, но по крайней мере светло. А это очень удобно. Сложнее было бы работать в темноте.
Туннель вел в глубину. Стены, своды и пол туннеля были бугристыми, почти гофрированными, и немного извилистыми, словно в мерзлой жесткой марсианской почве прополз гигантский червяк. «А может, это и был червяк? — подумал Круглов. — Горячий гигантский червяк, который проплавил ход и ушел в глубины планеты. А теперь мы изумляемся мастерству неведомых строителей, ищем следы чужого разума. А какой разум может быть у червяка?» Начальник экспедиции словно подслушал его мысли.
— Это не червь и не животное, — сказал он. — Мы кое-что нашли, и то, что мы нашли, не вписывается ни в какие земные представления. Мы даже предположить не можем, чему все это служило. Вот кстати. — Тим Данн шагнул к углублению в стене. — Станьте в эту нишу.
Круглов встал. Данн коснулся обеими руками оранжевой светящейся стены.
По туннелю словно пронесся воздушный вихрь.
— Что это? — недоуменно спросил Круглов.
— Не знаю, — сухо сказал Данн. — Но приборы зафиксировали, что мимо нас по туннелю только что пронеслось тело с массой, превышающей триста тонн. И все. Пока у нас больше вопросов, чем ответов на них. Ну что, двинемся дальше?
Никакой червяк не мог бы сделать такого зала, что внезапно открылся перед ними. В центре зала высилось какоето сооружение, напоминающее гигантскую виноградную гроздь. Только виноградины были размером с баскетбольный мяч, каждая из них заметно пульсировала и медленно меняла цвет.
— Изменения цветов идут по гамме солнечного спектра — от красного до фиолетового, — сказал Даны. — Но для чего все это, мы пока тоже не можем понять. Тут колдовали биологи, физики, химики, каждый внес свою лепту в общее недоумение, но даже приемлемой гипотезы пока никто не выдвинул. Красиво, не правда ли?
Зрелище и в самом деле было очень красивым, более того, оно завораживало. Круглов с трудом заставил себя отвернуться.
— Кое в чем мы, конечно, разобрались, — сказал Данн. — И слава богу, иначе бы вконец почувствовали себя неполноценными. Мы разобрались в системе воздухоснабжения. Здесь можно вполне обойтись без скафандров, если бы холод не мешал. Но минус шестьдесят по Цельсию, без обогрева здесь долго не продержишься. А теперь нам придется сесть на мотонарты. Пешком будет слишком далеко. А там будет самое интересное, там водоем с изумительно голубой водой, и в этой воде плавают какие-то маленькие существа. У биологов чесались руки заполучить одно из этих существ, но я запретил. Сначала надо внимательно осмотреться, здесь каждый поступок может оказаться необратимым. Выловишь одно плавающее существо, а остальные передохнут. Или вообще они могут оказаться смертельно опасными для людей.
— Вы все сделали правильно, Тим, — согласился Круглов. — Сначала надо осмотреться. Излишнее любопытство вредит любому делу.
Мотонарты мчались по туннелю, привычно повторяя все его изгибы. Бортовой компьютер был хорошо знаком с маршрутом, поэтому машина практически не снижала скорости. В интенсивно освещенных местах от людей, сидящих на мотонартах, разбегались многочисленные тени.
— До конца мы его так и не исследовали, — сказал начальник марсианской экспедиции. — Мы прошли двадцать восемь миль, нашли множество ответвлений, но до конца так и не дошли. Некоторые ответвления кольцевого характера, но есть и такие, что, попадая в них, неожиданно оказываешься вблизи выхода или в таких местах, которые абсолютно незнакомы ни одному исследователю. Похоже, что туннели многомерны. Нам бы понять, для чего все это создано, тогда бы яснее стала психология создателей города.
Одно скажу с уверенностью, это не были коренные жители Марса, для планеты они являлись такими же пришельцами, какими являемся мы.
— Тим, — спросил инспектор, — помните Брэдбери? Хрустальные города, каналы из белого камня, наполненные прозрачной водой?
