— Войдите, — сказал он.
Дверь распахнулась, и вошли два Первых Кандидата. Они внесли серебряный поднос, накрытый тканью, и поставили его на стол перед Лондо. Он чуть удивленно посмотрел на него.
— Ну, и что это значит?
— Поздравления от министров Лиона и Дурлы, — сказал один из мальчишек.
Потом они повернулись и ушли. Лондо наклонился и осторожно посмотрел на накрытый поднос.
Наверное, бомба. Или какая-нибудь ловушка. Но сейчас Лондо это не беспокоило. Он откинул ткань и ахнул.
На подносе лежал глаз, глядя прямо на него.
Это был не простой глаз. Он был сделан из чего-то твердого, с красной радужкой…
— Г'Кар, — прошептал Лондо. Тут он заметил записку, лежавшую на подносе.
Дрожащими руками он схватил ее и прочел:
«Уважаемый гражданин Г'Кар вынужден принести вам свои извинения. Он чувствует, что в обозримом будущем не сможет составить вам компанию за обедом.
Вместо этого он будет проходить интенсивный курс тренировок для поддержания хорошей формы. Мы надеемся, что наш намек достаточно понятен, и что вы его не забудете».
Лондо вскочил, готовый броситься на помощь Г'Кару.
— Куда это вы собрались? — спокойно спросил Шив'кала. Это было ему свойственно. Он всегда был спокоен. Холоден, как ледяная планета, без малейшего намека на жалость или милосердие. — Неужели вы собираетесь броситься на выручку к вашему любимому нарну?
Лондо в ярости указал на глаз.
— Ведь это была ваша идея, не так ли?
— На самом деле, нет. Возможно, мы натолкнули его на эту мысль… но, в сущности, Дурла сам до этого додумался. Боюсь, все это скверно закончится для нарна. Но он не умрет. Дурла не хочет, чтобы это случилось, ведь тогда он не сможет больше мучить вас.
— Ублюдки! — вырвалось у Лондо, и он бросился к двери. Но тут его снова настигла боль. Лондо успел сделать всего несколько шагов, прежде чем боль нахлынула на него, подобно океанской волне, ударившей в песчаный замок. Лондо пошатнулся и осел на подушки.
— Полагаю, что вам сейчас нужно успокоиться, — сказал ему Шив'кала, как будто Лондо был рассерженным ребенком. — Подумать над своими поступками в течение дня, и осознать, почему вам не стоит больше их повторять.
— Я должен… его остановить…
— Вам это не удастся, — ответил Шив'кала. — Вы все равно не сможете этого сделать. Все зашло слишком далеко. Флот уже почти готов. И Дурла знает об этом. Он очень хорошо подготовился. И вы никак не сможете ему помешать, Лондо.
Но я также уверен в том, что Дурла может слишком увлечься этим… как он сказал?… «курсом тренировок» для Г'Кара. И все, что вы попытаетесь предпринять в отместку, будет напрасно.
Вы только причините еще больший вред себе… и остальным. Г'Кару, Сенне, даже этому чудаку Виру Котто, к которому вы по-прежнему испытываете нелепую привязанность. Все они пострадают из-за ваших тщетных попыток остановить то, что остановить невозможно. Вам все ясно, Лондо?
— Да, — он попытался кивнуть.
— Как я уже вам говорил, Лондо… верите вы или нет, до сих пор мы были милосердны. Только не путайте милосердие со слабостью. Мы не слабы. Мы — дракхи. Мы служили Теням. Вам это ясно, Лондо?
Он все еще не мог говорить. Поэтому просто кивнул.
— Рад, что нам представилась возможность поговорить, Лондо.
И тут, совершенно неожиданно, Лондо прохрипел:
— Мальчик… сын Шеридана…
— Что еще? — если бы у дракха были брови, то он бы удивленно поднял их.
— Привезти его сюда… это безумие. Столкновение с его отцом, с Деленн… с флотом Земли и Минбара может уничтожить нас. Вы же знаете, что мы не выдержим такой атаки. Один лишь минбарский флот способен уничтожить нашу планету.
— Вполне возможно. Но в результате этого погибнет и мальчишка, а Шеридан и Деленн не станут так рисковать. Они придут сюда в одиночку. Мы знаем, что так и произойдет. А когда они придут сюда, Лондо, то вы казните их.
— На каком основании?
— Потому что они виноваты в том, что Тени ушли за Предел. И они заплатят за это своими жизнями.
— А мальчик?
— У нас есть на него планы. Когда исчезнут его родители, ему «удастся бежать», а потом он будет служить нам и нашим интересам.
— Служить вам? — затем он горько рассмеялся. — О. Конечно же. Страж.
— В вазе, которую вы подарили им, да. Неужели вы об этом забыли?
— Пытался забыть. К сожалению, я помню все то, что мне хотелось бы забыть, и забываю то, что мне хотелось бы помнить. Когда я нес того Стража в урне… я надеялся… что он нужен просто для слежки. Возможно, чтобы оказывать влияние на его отца и мать на Минбаре. Но я никогда не думал, что это…
Дракх наклонился к нему поближе.
— Никогда не забывайте, — сказал он, — кто здесь главный. Иначе для вас все может закончиться очень скверно.
С этими словами он оставил Лондо в комнате наедине с тишиной. Тот задумался, может ли ситуация быть еще хуже, чем сейчас.
Из дневников Лондо Моллари
Датировано (по земному календарю, приблизительно) 3 декабря 2277 года.
Я должен позвонить ей.
Я сижу здесь дни напролет, думаю о том, что мне довелось повидать… о том, что этот ублюдок Дурла сделал с Мэриел, невзирая на то, что она находилась под моей защитой с тех пор, как вернулась во дворец. И по-прежнему думаю про себя: «По крайней мере, уж мои-то руки чисты. Что бы я ни делал, какие бы не вершил преступления… но, по крайней мере, я никогда так не издевался над женщиной».
А потом я задумался о чем-то более реальном.
Я думал об Адире… о моей прелестной Адире. Танцовщице, которая пришла из моего прошлого, часто тревожила меня в настоящем, и которой никогда не стать частью моего будущего. Когда она умерла, я сделал несколько шагов, которые толкнули меня на темную стезю.
Я думал о Мэриел, которая стала спутницей самого чудовищного из всех мужчин. Если бы я не развелся с ней, она бы не оказалась в таком положении.
Знаю, знаю… она пыталась меня убить. Но этого вполне можно было ожидать. Она просто следовала традициям того общества, в котором выросла. Моя семья дала ей несколько уроков, которыми она и воспользовалась. Если она выросла в обществе, где так низко ценили жизнь… то кто я такой, чтобы винить ее? Разве моя собственная жизнь была безупречной? Если бы меня не мучил кашель, то я бы посмеялся над этим.
Я думал о Даггер, другой моей жене… эх. Ну… я нечасто вспоминаю о ней. У меня и без того много проблем.
А потом я вспомнил о Тимов. Тимов, которую я прогнал ради ее же собственного блага. Не знаю, поверит она или нет, но я действительно люблю ее.
