Последний подошел вслед за командиром и встал у него за спиной. Я помолился о том, чтобы на станции больше никого не было и активировал биопрограммер.
Колени у командира подкосились, он выронил мой лазарник и начал опускаться на пол. Руки, державшие меня, ослабели, и мои тюремщики упали, едва не утащив меня за собой. А вслед за командиром потерял сознание тот, кто стоял за ним.
Я в очередной раз подобрал мой лазарный пистолет и разжился еще импульсником: в лесу может оказаться не лишним стрелять с двух рук.
И бросился к выходу.
Очередная дверь открылась также, без проблем. И в легкие ворвался холодный и влажный ночной воздух, пропитанный сладким запахом болотных трав. Прямо передо мной был черный лес с фосфорицирующими лианами, а над ним, высоко в небе сердоликовой бусиной горел Руми, и величаво поднимался красный Хайям.
«Эйлиас, я на улице, — доложил я. — Здесь станция хорды».
«Мы ее не видим».
Я оглянулся. За моей спиной поднималась поросшая травой и деревьями скала, а дверь, из которой я только что вышел, пряталась под скальным выступом. И я отошел подальше от двери, чтобы меня было видно с воздуха.
«Видите меня?»
«Тебя да. Пять минут. Там есть, где приземлиться?»
Я осмотрелся. Я стоял на скальном выступе шириной метра четыре, а за ним был обрыв, судя по тому, что лесные деревья были там представлены только вершинами, а дальше сияло звездами небо. Слева от меня вокруг скалы и вниз шла дорога. Видимо, по ней меня и вели на виллу в первый раз и потом, когда ездили в Оазисы и возвращались обратно.
Доложил Эйлиасу обстановку.
«Места хватит, — сказал он. — Жди».
Но небо было пусто.
Зато дверь распахнулась, и свет упал на камень у входа и траву чуть в отдалении. И наружу высыпало человек двадцать. На стволах лазарников и импусников играл свет со станции и свет Хайяма и Руми. Я чуть не вжался в скалу, но укрыться было негде — все, как на ладони. По площадке, по лесу, по дороге заскользили лучи фонариков с устройств связи.
Нашли меня, конечно, на раз.
— Анри, шаг вперед, руки вверх! — услышал я голос Симона. — Ты не сможешь уйти.
Я подчинился. Кажется, в третий раз за сегодня.
— Конечно, конечно, Симон. Как там Ги?
— Вкололи кофеин. И он рассказал нам много интересного.
За спиной у меня послышался шорох. Я осторожно обернулся, не опуская рук. Там был еще человек десять моих бывших повстанцев с виллы.
— Не приближайтесь к нему! — крикнул им Симон. — Два шага назад. И не ближе двадцати метров. У него, видимо, кольцо с биопрограмером с РЦС. Так ведь, Анри?
Хорошо, что он напомнил о кольце.
«Эйлиас, их здесь целая рота, — передал я. — Все вооружены».
«Не делай резких движений. Не дергайся. Не бойся. Мы рядом».
Рядом! Они уже полчаса назад были «рядом»!
— Анри, сними кольцо и брось на дорогу! — приказал Симон.
Я медлил. На кольце было видео, которое я отснял в лаборатории, но отправить так и не успел.
— Я понимаю, как оно тебе дорого, — усмехнулся Симон. — Но отдать придется. Иначе мы будем стрелять.
«Эйлиас, я остаюсь без кольца», — передал я и начал снимать кольцо.
«Ничего, мы тебя видим…» — успел услышать ответ и бросил кольцо на дорогу.
Оно зазвенело, блеснуло оранжевым в свете лун и замерло на камнях.
Я поднял голову к небу. Не было там ничего кроме Руми и Хайяма! С какой стати я вообще поверил человеку из народа со скандальными сексуальными и семейными традициями, считающего себя высшей расой! Тесса забыла обо мне, Кратос отплатил ссылкой за спасение, а бывшие друзья решили превратить в марионетку или убить. Что еще мне оставалось!
— Теперь вперед! — приказал Симон.
Глава 20
«Ребята» бросились ко мне с двух сторон.
И тогда в небе что-то мелькнуло. Странное и стремительное, словно часть леса и скалы отразилась в небесах и понеслась к нам.
И я понял, что теряю сознание.
Я открыл глаза. Прямо передо мной темно-вишневая спинка сиденья, обтянутая тканью, напоминающей старинный бархат. Над сиденьем чья-то пышная светлая шевелюра, и это явно не темноволосый Эйлиас.
Последний сидит в соседнем кресле и держит в руке инъектор.
— Извини, Анри, — говорит он. — Мы никак не могли тебя не задеть. Они были слишком близко. Ты как?
— Почти живой, — с трудом выговариваю я, язык слегка заплетается, — Бипрограммер?
— Да, с моего кольца.
— Радиус действия пятьдесят метров, — басит спереди обладатель шевелюры по- тессиански с таким же легким акцентом, как у Эйлиаса.
— Да, — улыбается Эйлиас. — Наше кольцо. С РЦС. Оригинальное.
Обладатель баса повернулся ко мне и оказался богатырем с явной примесью славянской крови.
— Вацлав, — представился он и протянул для рукопожатия огромную руку.
Я погрузил в нее ладонь.
Богатырь не менее красив, чем его спутник, но совершенно по-другому. Если Эйлиас — помесь британского аристократа девятнадцатого века с корейским айдолом века двадцать первого, Вацлав живо напоминает короля Яна Собеского, защищавшего от мусульман Вену. Впечатление усиливают пышные рыжеватые усы.
За Вацлавом видно лобовое стекло с абрикосовым Руми в зените. Мы летим на юг.
— В Оазисы? — спрашиваю я.
— А что ты нашел?
Я залез в карманы и вытащил на свет божий пробирки Ги.
— Ясно, — сказал Эйлиас.
Наклонился к переднему сиденью и достал из-под него большой, высотой сантиметров в двадцать металлический контейнер. Открыл его. Контейнер был пуст.
— Клади сюда!
Я сложил пробирки на дно контейнера, Эйлиас закрыл его и вернул под свободное переднее сиденье.
— В Баобат, — сказал он. — На космодроме есть дозиметры. А тебя осмотрит врач.
— Я, вроде норм.
— На всякий случай.
Я, кажется, окончательно пришел в себя и всю дорогу до Баобата рассказывал им подробности моего бегства.
— Ну, все ясно, — прокомментировал Эйлиас. — Ги нашел твоих пьяных друзей и предупредил все посты, чтобы тебя не выпускали.
— А как он понял, что это я?
— А вы имена на «пуле» пишете?
— Да, — сказал я. — Торможу после биопрограммера.
— К тому же он просто мог вытрясти это из твоих собутыльников. Больше всего он, конечно, испугался за свою лабораторию и бросился туда. Видимо, приказал гарнизону станции идти за ним. Эжен и Адам вернулись вместе с ним, просто не бегом, остальным понадобилось время. Они нашли твоих старых друзей без сознания. Видимо, некоторое время ушло за беготню за кофеином…
— Должен был быть в аптечке.
— Но не факт, что был. Так или иначе они привели в чувство Ги, и он им описал ситуацию. Думаю, и про кольцо догадался он. Марго говорит, что это человек очень умный, но при этом крайне циничный, бесцеремонный и неприятный. И, скажем так, не всегда понимающий тонкости отношений между людьми.
Впереди у самой кромки неба занимался рассвет, разгораясь и поднимаясь все выше, окрашивая желтым и розовым крупные мазки облаков. Наконец, на горизонте показался город: синие небоскребы делового центра на фоне светлеющего неба.
— Анри, и сразу ко врачу, — сказал Эйлиас.
— Сразу? А сколько сейчас времени?
— Половина третьего. Да, у тебя же нет кольца. Ну, ничего, в нашей миссии, наверняка, есть запасные.
— Значит, в миссию. Не на космодром?
— Да, в миссии врач.
— Ну, ладно, высплюсь.
— Не выспишься. Я уже разбудил Мирту.
— Мирта — это врач?
— Да, она уже готовит оборудование.
— Ну, зачем! Половина третьего! Как я буду ей в глаза смотреть? Я прекрасно себя чувствую.
— Анри, ты трогал пробирки неизвестно с чем и таскал их в карманах полчаса. Я не хочу привести на Остиум твой хладный труп.
— На Остиум?
— Ты конечно свободен. Но что тебе здесь делать? В нашей миссии ты будешь в безопасности, РАТ туда не сунется, но ты там до скончания века намерен сидеть? Они же попытаются отомстить! Или собираешься вернуться на Кратос? Нет проблем: денег дадим, на корабль посадим. А ты уверен, что тебя не отправят обратно на Сосновый?
