— Скорее я уверен в обратном. Ладно, спасибо за приглашение.
Мы летели над городом. Внизу проплывали бульвары, засаженные пальмами, парковки гравипланов и ниточки дорог, а вдали показалось море, оранжевое в лучах рассвета.
За деловым центром показался район утопающих в зелени особняков, и мы начали снижаться.
— Здесь миссия? — спросил я.
Эйлиас кивнул.
— Вон, оранжевые крыши.
— Солнечные батареи?
— Разумеется.
Наша машина заложила вираж и мягко опустилась на посадочную площадку на крыше миссии. Рядом возвышались зеркальные кровли соседних корпусов, отражавщие сердоликовое небо.
Здешнее представительство РЦС было явно больше миссии на Оазизах. Мы спустились по лестнице на верхний четвертый этаж, и пошли по крытой галерее, выходящей в большой внутренний двор с садом: белые и алые розы, лиловые клематисы, мраморные лесницы, баллюстрады, лавочки, мостики и фонтаны.
— Классный сад, — заметил я.
— Хочешь погулять? — спросил Эйлиас.
— После того, как высплюсь.
— Надо бы, конечно, после сегодняшних приключений. Психолог есть.
Я не сразу понял, что он имеет в виду.
— Это что вроде Сада Гостеприимства?
— Не так глобально. Но да. Биопрограммеры стоят. Погуляем, если успеем. В крайнем случае, подождем до Остиума.
Здесь мы распрощались с Вацлавом и пошли к лифту. Кабинет врача оказался на первом этаже. Эйлиас вошел со мной.
— Вот, привел, — объявил он.
Мирта оказалась рыжеволосым ангелом с необычайно белой, словно светящейся изнутри кожей, тонким носиком и зелеными глазами.
Волосы зачем-то были собраны на голове в солидных размеров пучок. Я сразу подумал, как будет выглядеть, если их распустить, и достигнут ли они пола. А также о том, на какую именно из муз с фрески Ботичелли она больше всего похожа: на музу поэзии что ли. И как именно должна выглядеть грудь под этим дурацким ментолового оттенка халатом. И о том, сколько именно времени у меня не было женщины.
Почему-то на жен моих бывших командиров у меня не было такой реакции.
— Анри, идите сюда, садитесь, — пропела она совершенно божественным голосом и улыбнулась, как богоматерь.
— Анри, я на космодром с твоими пробирками, — услышал я словно издалека голос Эйлиаса. — Вацлав найдет тебе кольцо.
Я сел на стул рядом с столиком Мирты.
Она дизинфицировала свои прекрасные руки с тонкими пальчиками какой-то не лучшим образом пахнущей хренью и взяла инъектор.
— Анри, руку положите на стол, ладонью вверх, надо кровь взять.
Я подчинился, как сомнамбула.
— Анри, что у вас с венами? Вы употребляли наркотики?
— Только кокаин. И каннабис, редко. Это после Психологического Центра.
— Это на Кратосе такие варвары?
— Угу. На левой руке поприличнее.
— Ну пересядьте.
Мы сменили дислокацию, Мирта прыснула мне на руку той же гадости из пульверизатора, коснулась локтевого изгиба инъектором, и в нем заклубилась кровь.
— Вы так на меня смотрите, — улыбнулась она.
— Извините. Но на вас невозможно не смотреть, вы совершенно прекрасны.
— Никогда не были на РЦС?
— Нет. А причем тут это?
— У нас все такие.
— Зеленоглазые богини с сердоликовыми волосами?
— Анри, я из-за вас пробирки перепутаю.
— Извините. Буду молчать.
— У нас все разные. Но у меня самая обыкновенная внешность для РЦС.
— Значит, мне туда противопоказано. Я там с ума сойду.
— Анри, без лишних разговоров. Раздевайтесь и вон под тот прибор.
Она указала необыкновенными глазами на сигарообразный стеклянный гроб с откинутой крышкой.
— Томограф? — спросил я.
— Да, примерно.
С рубашкой все вышло без проблем. А вот дальше я как-то затормозил.
— Анри, ну я же врач, — сказала она.
— Ох! Как ваши это выдерживают?
— Наши легко. А вот к местным дикарям приходиться ходить в чадре и с двумя сопровождающими. Но вы же не дикарь!
— Да, да. Просто обычный варвар с Тессы.
Я справился с остальными частями одежды. Оказалось, что трусы можно оставить, но это почти не спасало ситуацию.
Она смотрела на этой с улыбкой Будды и бесстрастно опустила надо мной стеклянную крышку, когда я залез в «гроб».
Под этой штукой я провалялся по крайней мере минут десять, пока зеленоглазая богиня не смилостивилась надо мной, не выпустила из-под прибора и не разрешила одеваться.
— У вас лечатся местные? — спросил я.
— Конечно, у них же нет нормальных врачей.
— И, как вы их терпите?
— Приходится. Я пишу диссертацию. Здесь есть такие болезни, особенно генетические, которых у нас нет уже лет двести.
И я понял, что, если я хочу познакомиться с богиней поближе, мне придется читать богинину диссертацию. У моих женщин всегда что-то было кроме меня: у Джульетты — принципы, у Камиллы — адвокатская практика, и вот у Мирты — диссертация. И если в принципах я разбирался, в юриспруденции поднаторел за десять лет, то в медицине я не понимал совсем.
— Эйлиас, ваш муж? — спросила богиня.
Я не сразу понял, о чем она.
— Не-ет.
— Просто, у вас нет кольца, а мне куда-то отправить результаты обследования. Можно ему?
— Да.
— А если он вам не родственник, то надо подписать согласие на то, чтобы он ознакомился с документами, представляющими медицинскую тайну. А у вас нет кольца.
— Будет, — сказал я. — Мне обещали. У Эйлиаса есть ваши контакты?
— Конечно.
— Тогда свяжитесь. Можно чуть позже, да?
— Хорошо.
Вацлав нашел для меня кольцо, на первый взгляд, такое же, как то, что заставили меня бросить на камни у входа на станцию хорды несколько часов назад. Кольцо было чистым, с абсолютно пустой памятью, видимо, им никто не пользовался до меня. Белое с маленьким прозрачным камнем.
Мне предоставили довольно приличную студию на третьем этаже: с ванной комнатой и мини-кухней. С большой кроватью с мягким матрасом. Со столом светлого дерева и трехстворчатым шкафом с зеркалом посередине. С видом на пальмовую аллею и море, синее и штилевое: ни одного барашка.
Я бы с удовольствием завис здесь на пару недель и мирно волочился за зеленоглазой Миртой, но мне не дали даже поспать. Эйлиас выцепил меня по кольцу как раз, когда я собирался его снять и отдохнуть после бессонной ночи.
— Анри, — писал Эйлиас, — отряды РАТ осадили нашу миссию в Оазисах.
— Что? — отреагировал я. — Отряды. РАТ. Осадили. Миссию РЦС. Они что, спятили?
— Нас ищут. И то, что мы украли. Насчет спятили, я тоже так думаю. Мы сейчас летим туда. Ты с нами?
— Конечно, я с вами. А зачем вы туда летите?
— Там моя жена.
— Лиз?
— Да, Лиз.
— И что вы собираетесь делать? Сдаться?
— Нет, посмотрим по обстановке. В РЦС уже знают.
— Знают! Когда ваши корабли сюда прилетят? Через неделю?
— Поэтому мы должны лететь сейчас.
— Скинь мне дислокацию.
Оказалось, что мои бывшие ребята расположились у основания здорового бархана прямо напротив миссии на другом берегу озера. Расстояние метров двести. Из лазерного пистолета и импульсника достать как нефиг делать, а вот с биопрограммера с кольца — никак, слишком маленький радиус действия. Эйлиас скинул мне и описание, и картинку. Снимали, видимо, с крыши миссии.
— У меня теперь такое же кольцо, как у тебя? — спросил я Эйлиаса. — Радиус действия пятьдесят метров?
— Сто. У тебя более современное.
— Летальное оружие в миссии есть?
— Да, но это на крайний случай. Есть силовое поле.
— Оно надежное?
— Пробить можно. Шквальным огнем. Оно питается от солнечных батарей. Может энергии не хватить.
— Эйлиас, мне карта нужна. Подробная, с высотами всех точек.
— Сейчас скину. Мы садимся. Жду тебя на крыше.
Пока я поднимался наверх, началось выступление президента РЦС. Я его никогда раньше не видел, для меня даже стало новостью, что у РЦС есть президент. Мужик был естественно весьма красив, но в европейском стиле, я бы даже сказал в тессианском. Строен, темноволос с карими глазами. Где-то в возрасте Хазаровского. Пожалуй, даже старше: в волосах проглядывала седина. Президента звали Ричард Дин. Я запомнил. На всякий случай.
