Но побыть одному Андрею не дали. Явился Георг.
«Ну, как тебе история Эмиля?»
«Завидую. Ему нравится быть рабом».
«Не путай два совершенно разных понятия. Дери — не рабы».
«А в чем разница?»
«Во-первых, дери — не товар. Вас не продают и не покупают».
«Зато передают».
«Это совсем другое. И, во-вторых. Во времена рабства на земле одни homo naturalis владели другими. Это совершенно неестественная ситуация, и я первый бы начал с ней бороться. Низшим ни в коем случае нельзя доверять власть. Даже над другими низшими. Они используют ее в своих эгоистических интересах. У нас же один интерес — общемировая гармония, и один побудительный мотив — веления разума. Отношения между ваби и дери — это совершенно другой тип отношений, чем между господином и рабом. Низший обязан подчиняться высшему».
«В истории такое уже бывало. Одни homo naturalis объявляли себя высшими и заставляли подчиняться других».
«Извини, но в нашем случае разница очевидна».
Возразить было нечего. Георг мог привести тысячу аргументов для доказательства своего тезиса. Лет семьсот назад еще можно было поспорить с тем, что Иные представляют собой отдельный вид. Сохранялись браки между Иными и homo naturalis. Но потом было замечено, что в шестидесяти процентах случаев в результате таких браков рождается бесплодное потомство и только в пяти процентах — Иные. Сверили генетические карты. Использовали все возможные сочетания партнеров, в которых могли появиться Иные, и прекратили практику. Иные и Высшие стали часто прибегать к клонированию. Около трехсот лет назад, в начале эпохи имплантатов, бесплодное потомство в смешанных браках рождалось уже почти в ста процентах случаев. И межвидовые браки были запрещены. Виды разошлись окончательно.
Андрей молчал.
«То, что ты не хочешь быть дери, хотя предназначен к этому природой, — продолжил Иной, — это просто болезнь. Ты нуждаешься в психокоррекции и помещении в здоровую атмосферу, желательно на землю. Я не делаю психокоррекцию только потому, что у тебя на нее болезненная реакция, а ты еще слаб».
«Ваби, а почему вы мне не сказали, что имплантат вживляют в мозг?»
«Во-первых, ты не дослушал. И, во-вторых, я решил, что, если ты сделаешь что-нибудь неожиданное, я дам тебе возможность самому убедиться в собственной глупости».
«Жестоко».
«Зато очень поучительно».
Прошло три дня. Андрей чувствовал себя значительно лучше, но делать ничего не хотелось. Часами он неподвижно лежал в палатке и смотрел в потолок. Пришел Георг.
«Знаешь, почему у тебя депрессия?» — спросил он.
«Я знаю, что вы мне ответите».
«Да, именно. Это последствие твоего преступления. Ты нарушил одиннадцатое правило для низших о недопущении порчи имплантата. Имплантированная реакция».
«Нет, — Андрей приподнялся на локте. — У меня депрессия, потому что все, что я делал было либо глупо, либо напрасно. Сначала я убил Женьку, потом вы использовали меня, чтобы свалить Романа, и я виноват в его смерти, потом я вырезал себе эту гадость, чтобы стать свободным, и все оказалось зря!»
«Успокойся, — помыслил Георг. — Завтра в девять у тебя психокоррекция. Пойди погуляй, это полезно для твоего самочувствия. Только далеко не уходи. Теперь лес практически безопасен, но все же, мало ли что».
Андрей покорно встал и вышел на улицу. Было прохладно. Он накинул куртку и обратил внимание, что на нее уже кто-то нашил имя Георгия Левина.
За время его болезни лес разительно изменился. Из сиреневого он превратился в алый, малиновый, багровый. Только изредка — желто-оранжевые островки, как костры. На Земле был конец июня. Но, что Истару земное время! Здесь начиналось осень.
Андрей углубился в лес. Лиловых тварей видно не было. Только выжженные пятна. Охотники поработали на славу. Зверушки, явно, решили держаться как можно дальше от этого места. Он пробродил уже около часа, когда услышал отдаленные голоса. Он зря думал последние дни, что равнодушен ко всему и уже ничего не чувствует — любопытство осталось. Подошел поближе… и замер на месте.
По лесной тропе шел ваби и Олег Алексеев, точнее, теперь Георгиев, тот, который потерял руку. Андрей узнал его голос.
— А куда мы идем? — спросил Олег.
— Нужно сделать одно дело. Не надо вслух.
— Извините, ваби, я просто волнуюсь.
— Почему?
— Не знаю.
— Ну, хорошо, давай вслух, если тебе так легче. Мы уже пришли.
Они остановились на небольшой полянке, поросшей низкой травой.
— Олег, теперь ляг, пожалуйста, на землю.
— Зачем, ваби?
— Так надо. Нужно слушаться господина.
Олег растянулся на траве.
— На живот, — пояснил Георг. — Вот так. Теперь расслабься и закрой глаза.
В руке у Иного блеснул ГЛД. Он поднес его к затылку Олега и выстрелил. Андрей смотрел на это и не мог поверить. Может быть, ему показалось. Но нет! Георг отошел на три шага назад и выстрелил еще раз, вероятно, на другой мощности. Тело вспыхнуло и мгновенно сгорело. Иной повернулся и пошел в направлении лагеря.
Андрей покинул свое укрытие и вышел на поляну. Обуглившийся труп был настолько разрушен, что невозможно было понять останки ли это человека или пепел лиловой твари. Андрей опустился рядом на траву.
— Мне ампутировали руку. Теперь понимаешь? Мой коэффициент ценности теперь точно ниже критического. Меня скоро все равно убьют.
— Кому тебя передали?
— Георгу. Правда, он не успел меня принять.
— Георг — очень хороший господин.
— Такой же, как и все. Они на мне исследуют течение болезни. Когда эксперимент будет закончен, останется только уничтожить экспериментальный материал.
— Я не дам тебя убить.
— Ты???
Олег нервно рассмеялся.
— Ты такой же раб, как и я!
Андрей заплакал. Потом встал и направился к лагерю. Он легко нашел ГЛД в своей палатке. Ваби не считал нужным прятать от него оружие. Зачем? Он не опасен. Имплантат исправен, а значит, дери не сможет выстрелить в своего господина. Андрей и сам это понимал. Он взял гамма-лазер и отправился в лес. На берегу ручья, где он когда-то убил Глеба, Андрей попытался выстрелить себе в голову. И не смог спустить курок.
«Да-да, конечно. Пятая имплантированная функция. Запрет на самоубийство».
Он упал на песок и посмотрел в небо. Бирюзовое небо без облаков в рамке из багровых листьев.
«Можно тебя как-нибудь обмануть, пятая имплантированная функция? А если не быть уверенным, что кончаешь самоубийством? Например, принять неизвестное лекарство, а оно окажется ядом… Ну, и с какой стати оно окажется ядом?»
Андрей повернулся набок. Рядом на песке валялся ГЛД. Он взял оружие и вынул из него заряд. Небольшая цилиндрическая капсула. По всей капсуле крупная красная надпись с тремя восклицательными знаками: «Не вскрывать!!!»
В колледже не особенно распространялись об устройстве ГЛД. Дери обязаны только уметь стрелять. Но ежу понятно, что там источник. Должно же откуда-то браться когерентное гамма-излучение. «Смерть от лучевой болезни крайне мучительна», — всплыла у него в голове цитата из еще какой-то лекции. «Причем тут смерть?» — одернул он себя. — «Причем тут лучевая болезнь? Ну и что, что источник. Видели мы эти источники, в руках держали, эксперименты с ними ставили на физике. И ничего! Я даже не знаю, какая у него мощность. Если я просто вскрою капсулу, еще ничего не случится».
Он взял цилиндрик и положил его на плоский камень у воды. Вынул нож и попытался вскрыть капсулу. Защита от дурака стояла не хиленькая. Ни фига не получалось. Он взял еще один камень и постучал им по ножу. На капсуле возникла крошечная трещинка.
«Ага! Если кто-нибудь что-нибудь закрутил — другой завсегда раскрутить может!»
Трещинка росла, и, наконец, Андрей смог снять крышку. Внутри капсулы оказался абсолютно черный цилиндр. Какой-то подозрительно черный. Сервент покрутил его в руках. «Ну что, ты уже опасен, или еще нет? По крайней мере, интересно, что у тебя внутри».
