— Но туземцы вымирают, и голгафринчамцы явно вытеснят их.
— Именно. Видишь, что это значит?
— Что?
— Пораскинь мозгами, — сказал Форд.
Артур не стал раскидывать мозгами. Вместо этого он сказал:
— Планету жалко. Хороший был проект.
Форд размышлял дальше.
— Но ведь что-то должно было из него получиться, — сказал он. — Марвин говорил, что может прочитать Вопрос у тебя в биотоках.
— Но…
— Возможно, неверный вопрос, или искажение верного. Но он может дать нам ключ, если мы его узнаем. Правда, я не вижу, как мы сможем его узнать.
Они сидели в удрученном молчании. Артур срывал травинку за травинкой, но вскоре понял, что не может уделит этому занятию должного внимания. В существовании травы не было никакого смысла, деревья вокруг них шумели бесцельно, птицы над головой щебетали обреченно, и будущее казалось длинным темным тоннелем, по которому предстояло ползти бесконечно долго.
Форд вытащил ощущатель, нажал несколько кнопок, вздохнул, и убрал его обратно в сумку.
Артур поднял два камешка из своего самодельного «Эрудита». Это были «М» и «О». Он вздохнул и положил их на поле. Еще несколько букв попалось ему под руку. Он вздохнул и положил их рядом. Это были «Д», «Е», «Р» и «Ь». По забавному совпадению, слово, которое получилось в результате, очень точно отражало настроение Артура. С минуту он смотрел на него. Он не выкладывал его специально, оно появилось абсолютно случайно. Его мозг медленно переключился на вторую скорость.
— Форд, — вдруг сказал он. — Слушай, если Вопрос записан в моих биотоках, но я не могу воспроизвести его сознательно, значит, он где-то в подсознании?
— Наверно, так.
— Есть способ вытащить его оттуда.
— Неужели?
— Да. Нужно привнести элемент случайности, который будет влиять на мое подсознание.
— Каким образом?
— Ну, например, выкладывать фишки для «Эрудита» не глядя. Скажем, выбирать их с завязанными глазами.
Форд вскочил на ноги.
— Великолепно! — сказал он. Он вытащил из сумки полотенце, и, завязав на нем несколько узлов, превратил его во вполне сносный мешок.
— Полный бред, — сказал он, — абсолютная чушь. Но мы попробуем, потому что это великолепная чушь. Ну, давай, живее!
Солнце уважительно скрылось за тучкой. На землю упало несколько печальных дождинок.
Они собрали все оставшиеся буквы, и засунули их в мешок. Они потрясли мешок.
— Отлично, — сказал Форд. — Теперь закрывай глаза. Вытаскивай, ну давай давай давай!
Артур зажмурился, сунул руку в мешок с камешками, еще раз перемешал их на всякий случай, и вытащил пригоршню фишек. Он передал их Форду. Форд выложил их на камень в том порядке, в котором он их получил.
— «Ч», — сказал он, — «Т», «О»… Что! Он захлопал глазами.
— Кажется, работает! — сказал он.
Артур сунул ему еще четыре фишки.
— «П», «О», «Л»… Пол. А может, и не работает, — сказал Форд.
— Вот еще три.
— «У», «Ч», «И»… Получи. Интересно…
Артур продолжал вытаскивать фишки. Форд выкладывал их в ряд.
— «Т», «С», «Я», «Е», «С», «Л», «И»… Получится если! — завопил Форд, — работает! Здорово! Работает!
— Вот еще. — Артур лихорадочно доставал фишки.
— «У», «М», «Н», «О»… Что получится, если умно… «Ж», «И», «Т», «Ь»… Что получится, если умножить… «Ш», «Е», «С», «Т», «Ь»… Что, получится, если умножить шесть… «Н», «А»… Что получится, если умножить шесть на… «Д», «Е», «В», «Я», «Т», «Ь»… шесть на девять… Он остановился.
— Давай дальше!
— Все, — сказал Артур. — В мешке больше ничего нет.
И он озадаченно уставился на Форда.
Он еще порылся в полотенце, но больше там не было ни одной буквы.
— Ты хочешь сказать, что это он и есть? — спросил Форд.
— Видимо.
— Шестью девять. Сорок два.
— Именно. И это все.
Солнце выглянуло из-за тучки и улыбнулось им. Запели птицы. Теплый ветерок пронесся по лесу, потрепал цветы по щечкам, и улетел вдаль, унося их аромат. Рядом прожужжал жук, направляясь по своим делам, обычным вечерним делам всех жуков в этой роще. За деревьями послышались голоса, и минутой позже две девушки удивленно смотрели, как Форд Префект и Артур Дент корчатся на земле, словно умирая от колик в желудке. На самом деле они умирали от смеха.
— Нет-нет, не уходите, — выдохнул Форд, после того, как ему удалось вдохнуть немного воздуха. — Мы сейчас придем в себя.
— А что случилось? — спросила одна из девушек. Она была повыше и постройнее. На Голгафринчаме она работала младшим инспектором отдела кадров, но не очень любила свою работу.
Форд взял себя в руки.
— Извините, — сказал он. — Здравствуйте. Мой друг и я просто рассуждали о смысле жизни. Упражнялись в софистике.
— А, так это вы, — сказала девушка. — Хороший спектакль вы сегодня разыграли. Хотя и выглядели вы довольно смешно, но впечатление произвели.
— Да? Ну, возможно…
— Конечно. Зачем все это было нужно? — спросила другая девушка. Она была пониже ростом и круглолица. Прежде она работала художественным редактором в маленьком рекламном агентстве, и теперь, какие бы лишения ей не приходилось испытывать, она каждый вечер радовалась тому, что с чем бы ей ни пришлось столкнуться поутру, это, по крайней мере, будут не сотни фотографий тюбиков зубной пасты при различном освещении.
— Зачем? Низачем. Что мы вообще делаем «зачем»? — весело заявил Форд Префект. — Присаживайтесь. Меня зовут Форд, его Артур. Мы как раз собирались ничем-нибудь заняться, но с этим можно подождать.
Девушки с сомнением посмотрели на них.
— Меня зовут Агда, — сказала та, что повыше, — а это Мелла.
— Привет, Агда, привет, Мелла, — сказал Форд.
— А ты умеешь говорить? — спросила Мелла Артура.
— Иногда, — улыбнулся Артур, — но не так часто, как Форд.
— Ну ладно.
Они помолчали.
— Что это ты там говорил, — спросила Агда, — про два миллиона лет? Я ничего не поняла.
— Ах, это, — сказал Форд. — Да не стоит обращать внимания.
— Просто этот мир снесут, чтобы построить новую гиперпространственную ветку, — пожал плечами Артур, — но это будет через два миллиона лет, и, в конце концов, чего еще ждать от вогенов?
— Вогенов? — спросила Мелла.
— Да, только вы их не знаете.
— А с чего вы это взяли?
— Не имеет никакого значения. Это как сон, как воспоминание о прошлом. Или будущем.
Артур улыбнулся, и поглядел в небо.
— А вас не беспокоит, что в ваших словах нет никакого смысла? — спросила Агда.
