Пропела, распрямляясь, дужка-пружина, тренькнула отпущенная тетива, арбалетный болт сорвался с гладкого ложа. Первый «шершавый», получив в грудь несколько тун закалённой стали, беззвучно рухнул на землю. Второй, по всей видимости, просто не понял, что происходит, поэтому перепрыгнул через упавшего и рванул дальше.
Секунда, и Паорэ с преследователем оказались на одной линии.
— Падай!
Даже не знаю, услышала она меня или просто споткнулась, но миг, когда балахонистый превратился в мишень, я уже не упустил. Дистанция в тридцать шагов не оставила ему ни единого шанса — болт угодил точно в брюхо. Третьего участвующего в погоне прибил Гас, тоже из арбалета, не слезая с кучерского сиденья. Зачем я полез в чужие разборки, напарник не спрашивал. Полез — значит, надо…
— Сюда давай! Быстро, быстро! Не спи!
Поднявшаяся с брусчатки Паорэ, прихрамывая на левую ногу, побежала ко мне. Шагов за пять до кареты она снова споткнулась, и если бы я её не подхватил, точно упала бы.
— Дир? Ты?! Откуда?!
Слова ей давались с трудом. После быстрого бега моя давешняя партнёрша даже дышать как следует не могла, не то что говорить. Волосы растрепались, словно у ведьмы, глаза как два пятака, платье разорвано, на щеке ссадина…
— После! Всё после! Запрыгивай!
Распахнув у кареты дверцу, я буквально втолкнул даму внутрь и, крикнув Гасу: «Гони!», нырнул следом…
В себя Паорэ пришла только через минуту. Кое-как отдышалась, оправила платье, причёску и… обнаружила в сиденье напротив тощенького балахонистого:
— А этот чего здесь делает?
— Этот с нами.
Дама нахмурилась:
— С нами? А куда мы едем?
— Сматываемся из Ландвилия, — пожал я плечами.
— Здо́рово! Меня возьмёте?
— Уже.
После такого ответа настроение у Паорэ явно улучшилось. Осмотревшись и оценив внутреннее убранство кареты, она, наконец, заметила тиару на моей голове.
— Это же… княжеского наместника, да?
— Угу.
Дама округлила глаза:
— Так ты это, значит… всё это спёр что ли?
— Не спёр, а временно позаимствовал. Тем более что самому наместнику это уже как-то без разницы?
— Как это?! — Паорэ опять нахмурилась, но затем до неё вдруг дошло. — Так это выходит… ты его… это самое? — провела она ребром ладони по горлу.
— Ага. Так же как и Барзиния.
Бывшая работница «фешенебельного» борделя откинулась на сиденье и коротко выдохнула:
— Во, блин! Попала, так попала. Ну, теперь хоть понятно, что от меня хотели эти придурки.
— Какие придурки?
— Шершавые. Которых ты кокнул. Заявились сегодня за мной в «Приют». Хорошо, девчонки предупредили, я убежать успела.
— Ну, не так уж и успела, — отметил я некоторую неточность с её стороны.
— Ну, ты же меня спас, значит, успела.
Паорэ вдруг заулыбалась, словно бы что-то вспомнила… что-то явно хорошее, потом потянулась как кошка и прильнула ко мне, ухватив за руку и тихонечко промурлыкав:
— Так куда мы всё-таки едем?
— Я уже говорил.
— А я уже и не помню… Да! Кстати, — она неожиданно спохватилась и указала на молча сидящего Нуния. — Он же всё слышал!
— Что всё?
— Ну… про нас, про Барзиния, про наместника.
— И что?
— Как что? Он же потом донесёт!
— Пофиг! Я обещал, что если он будет вести себя хорошо, то останется жить.
Бывший наместников секретарь шевельнулся в своём углу, но ничего не сказал.
Дама презрительно фыркнула и вновь повернулась ко мне:
— А ты всегда выполняешь свои обещания?
— Всегда.
— Круто! — восхитилась Паорэ. — А ты можешь пообещать мне, что…
— Нет, не могу, — перебил я её. — Пока мы не выехали из города и не решили, что дальше, никаких обещаний не будет. Понятно?
— Понятно. Чего же тут не понять? — дама вздохнула и, отпустив мою руку, негромко добавила: — Кто я такая, в конце концов, чтобы просить? Обычная шлюха…
Из города мы выехали на удивление легко и спокойно. Нас никто не досматривал. Двое патрульных из городской стражи даже выйти поленились из своей будки. Просто дёрнули за «верёвочку», шлагбаум и открылся.
Ехать в карете наместника, что по городским дорогам, что по просёлочным, было комфортно. Ход ровный, подвеска мягкая, любой «Мерседес» обзавидуется. Если бы не постоянное напряжение и необходимость следить за тем, что вокруг, и контролировать обстановку, я бы, наверное, вообще задремал бы под убаюкивающее покачивание просторного экипажа. Паорэ, по крайней мере, так и сделала — уткнулась мне носом в плечо и тихо-мирно уснула. Что, кстати, вполне понятно — при её работе спят, как правило, днём, а не ночью. Из угла, где расположился Нуний, тоже не доносилось ни звука, а дрых он там или нет, проверять не хотелось. Не ноет, и хорошо. Двух баб в одной повозке мне только и не хватало для полного счастья…
За час мы отдалились от города тин примерно на двадцать. Но, возможно, и меньше. Скорость передвижения снизилась, а определять её на глазок — дело неблагодарное и бессмысленное. В этом плане я полностью полагался на Гаса — ещё в таверне он утверждал, что знает окрестности, как свои пять пальцев.
На одном из немногочисленных перекрёстков напарник свернул на боковую дорогу. Минут через десять она неожиданно сузилась, а потом и вовсе пропала, скрывшись в густой траве среди кустов и деревьев. Видимо, когда-то вела к чему-нибудь важному, но потом превратилась в заброшенную. Фиг знает, по какой конкретно причине, главное, что теперь по ней никто не ходил и не ездил.
Ещё через десять минут Гас покинул и эту недодорогу, направив карету в лес, ориентируясь по каким-то только ему известным приметам. Проехав примерно тину, мы остановились на небольшой поляне.
— Шабаш! Дальше никак, — сообщил Гас, спрыгнув с кучерского сиденья и несколько раз встряхнувшись, разминая руки и ноги.
— Уже приехали? — сонно поинтересовалась Паорэ, протирая глаза.
— Да. Вылезаем.
В первую очередь, мы вскрыли «багажные отделения», находящиеся в карете сзади и спереди, под сиденьями грума и кучера. В объёмистых ящиках обнаружилось много чего полезного. Салватос, судя по всему, любил путешествовать с комфортом, ни в чём себе не отказывая.
Одежда, оружие, запасы продуктов, вода, различные инструменты, бытовые принадлежности, лошадиная сбруя и даже лёгкий походный шатёр — как будто нельзя прямо в карете переночевать, места для ночлега там более чем достаточно.
Больше всего меня порадовали завёрнутый в промасленную бумагу большой коробок спичек и несколько специальных «камней для бритья». На рынке в Ланвилии последние стоили дорого, но они того действительно стоили. Брили физиономию лучше любого «Шика», не требовали наличия пены и, самое главное, практически не тупились.
Оружие мы, конечно, ни Паорэ, ни Нунию разбирать не позволили — занялись этим сами, а им приказали разложить и рассортировать прочее барахло.
— Кто она? — тихо спросил меня Гас, указав на Паорэ, когда мы отошли в сторону, чтобы обсудить, что дальше.
— В «Сладком приюте» работала, я рассказывал.
— Хочешь с собой взять?
— Она помогла мне, — пожал я плечами. — Но если вернётся в город, её убьют.
— Понятно, — Гас почесал в затылке и посмотрел на перетаскивающего туда-сюда вещи Нуния. — А с этим что будем делать?
— Я обещал, что если он нам поможет, останется жив.
— А ты всегда выполняешь свои обещания? — поинтересовался «третий» с точно такими же интонациями, как и Паорэ.
— Стараюсь, — развёл я руками.
Гас дёрнул щекой, потом ещё раз взглянул на «шершавого»…
— Лично мне он ничего плохого не делал. Но я б его кокнул. На всякий случай. А вообще… делай как знаешь, — махнул он рукой. — Только учти. Если отпустишь его, петлять нам придётся долго.
— Я знаю…
Мы вернулись к карете.
— Закончили?
— Закончили, — отозвалась первой бывшая труженица секс-индустрии.
— Да, господин, — склонился в поклоне Нуний.
