Ташунг в основном перемещался пешком или со случайными караванами и обозами, от одного города или деревни до другого, из одного постоялого двора в третий. И что он видел? Злобу, подлость, алчность, похоть, воровство, грабежи, даже убийства. А также непобедимую лень, беспробудное дикое пьянство, нищету, всепожирающее и развращающее властолюбие, презрение так называем богатых к бедным, бесконечная ненависть этих самых бедных к этим богатым, ненависть и зависть ко всем кто успешней тебя и самые низменные и пошлые разговоры какие и вообразить невозможно. А еще работорговля, животные продают животных, непередаваемо искаженное правосудие, основанное на словоблудии, взяточничестве, закулисном переплетении разных интересов. И ведь главное они то ли не хотят, то ли почему-то бояться думать, применять эти свои развитые полушария головного мозга. Делают все что угодно только бы заглушить голос своего разума. Упорно учатся не напрягать мозг. Порой кажется остановись, просто остановись на несколько минут и все обдумай. Спроси себя кто ты, куда ты идешь и попытайся изо всех сил сам найти ответ. И всё и большего не надо, ты поймешь что это неправильно и лучше будет поступить иначе. И ты сумеешь избежать каких-то неприятностей. Но нет, лучше глупые бесконечные пересуды, опьянение себя чем угодно, какая-нибудь жуткая, доводящая до отупения работа, только бы не использовать разум, только бы не утруждать себя мыслительным процессом. Почему они так поступают? 7024 – ре пока не знал ответа на этот вопрос. И честно говоря он был даже рад тому, что наблюдение теперь не первоочередная задача для него. Синеглазая странная девочка сейчас его основное задание.
Суора остановилась. Впереди была развилка рядом с которой в землю был вкопан столб. На его вершине белел человеческий череп с черной повязкой на глазницах, под черепом была приколочена доска с выцветшей надписью «Гроанбургский хутор». Внизу, раскинув ноги и небрежно привалившись к столбу сидел молодой загорелый мужчина в зеленых штанах, бледно-серой рубахе и кожаной коричневой куртке. В зубах он держал красную травинку и оценивающе глядел на прекрасную белокурую незнакомку.
Наконец удовлетворившись осмотром, он выплюнул травинку и поднялся на ноги. Он отряхнул заднюю часть штанов и демонстративно поправил широкий черный ремень, на котором разместились два кинжала и меч с прямым клинком. Уверенной походкой мужчина направился к молодой женщине.
– Привет, красотка, – развязано сказал он и с улыбкой, оценивающе оглядел стройное тело незнакомки.
Ташунг снова напомнил себе свою же легенду. Он часто повторял ее детали про себя, желая ни на шаг не отступать от нее. Он считал это залогом успешного исполнения своей роли, дабы ни у кого из представителей этого примитивного вида не возникло и тени сомнения в его естественности.
Суора холодно посмотрела на этого жалкого разбойника. Она конечно зафиксировала ментальные сгустки других его сообщников, прячущихся в глубине леса. На первый взгляд их было человек десять. Но особого страха девушка не испытывала. Она была достаточно уверена в себе и своих клинках. А кроме того она просто презирала их. Она, дочь храброго сайтонского генерала, происходившего из древнего знатного рода, считала для себя просто неприемлемым пугаться такого отребья. И хотя род ее обеднел, своего достоинства и мастерского владения мечом его представители не растеряли. Такова была в двух словах легенда, полученная Ташунгом. Но кроме этого имелось множество имен, титулов, названий мест, дат и прочего. Чтобы все выглядело правдоподобно.
– Ты как разговариваешь, тварь? – Резко произнесла девушка. – Я разрублю тебя на куски быстрее чем ты вспомнишь свое имя. – Она отпустила поводья лошади и выразительным жестом откинула полы своего длинного черного плаща. Две искусно выполненные рукояти мечей тускло отразили вечерний свет.
– Я тебе не тварь, – проговорил гроанбуржец. Он хотел добавить «сучка», но в последний момент передумал.
Гивелту было двадцать шесть лет и среди своих товарищей он славился своей лихостью и ловкостью. Однако сейчас он немного поубавил прыти, ибо два меча на поясе незнакомки выглядели куда как вполне реально.
Да он знал, что в лесу находятся еще десяток ребят и часть из них прямо сейчас пристально следят за ним и девушкой и их стрелы уже лежат на тугих тетивах луков. Так полагалось и он знал, что так оно и было. Ремесло большой дороги очень быстро наказывает за любую халатность. Но все-таки самоуверенности в нем чуть поуменьшилось. Естественно внешне это никак не отразилось, он не мог себе этого позволить.
– Я свободный человек, – заявил Гивелт.
Суора усмехнулась.
– Что ты можешь знать о свободе? Свобода это ответственность и осознанность. А тебе даже эти слова наверно незнакомы. Живешь, наверное, как животное в какой-нибудь землянке здесь в чащобе и думаешь что ты свободен?! Не смеши меня. Чего ты хочешь?
Гивелту определенно не понравились слова незнакомки.
– Я хочу знать куда и зачем ты идешь.
Суора снова усмехнулась с удивлением и возмущением.
– А с какой стати мне давать тебе отчет? Ты думаешь, что если нацепил на себя кучу ножей и расставил своих приятелей за каждым деревом, ты стал выше и значительней и теперь вправе задавать вопросы таким как я? Должна огорчить тебя, это не так. Как были вы жалким отребьем так и остались.
Гивелт побледнел и сделал шаг вперед.
Но Суора взглянула на него с таким ледяным презрением, что молодой человек не решился ударить ее. Он взял себя в руки и постарался успокоиться. Он подумал о том, что она как-то заметила его товарищей и однако это не напугало ее.
– Ты смелая девушка, – сказал он и даже чуть улыбнулся.
– Это тебе не поможет. – Отрезала Суора. – Просто уйди с моей дороги. Для своего же блага.
Гивелт засунул большие пальцы рук за свой ремень и сделал несколько шагов назад.
– Боюсь все не так просто, – уже совершенно спокойно проговорил он.
– А что тут сложного? Возьми и вернись обратно к столбу, откуда ты вылез. И все. Или для тебя это слишком сложно?
Гивелт видел, что девушка откровенно насмехается над ним, но он решил не поддаваться на провокацию, если это конечно была провокация. Может быть она просто развлекается.
– Ты знаешь что такое Гроанбург? – Спросил он.
– Это слово написано на той доске и я так полагаю что это название какой-то деревни.
– Города, – поправил Гивелт.
– Видимо весьма жалкого города, если у него такая вывеска.
– И тем не менее это город, город мимо которого просто так не проходят.
– Неужели? А я вот возьму и пройду.
– Не советую, на тебя направлено два десятка стрел и поверь, те, кто держит их в руках великолепные лучники.
Суора некоторое время молчала.
Ташунг подумал что он, пожалуй, слишком увлекся исполнением своей роли. Он вспомнил металлического пса Элен. Этот робот казался непобедимым, что могли противопоставить ему в таком примитивном мире. И все же пес оказался в ловушке и у него из-под носа украли хозяйку. Не стоит повторять его ошибку и вести себя слишком самонадеянно.
Девушка медленно отошла назад под защиту своего жеребца. Молодой человек прекрасно понял ее маневр.
– Как тебя зовут? – спокойно спросила она.
– Зачем тебе это знать?
– Если ты хочешь говорить со мной, назови свое имя. Я не разговариваю с теми, у кого даже нет имени или кто так труслив, что боится назвать его.
Молодому человеку снова пришлось призвать на помощь свое самообладание, чтобы удержаться от какого-нибудь необдуманного поступка.
– Меня зовут Гивелт.
Девушка взяла поводья своего коня и сделала несколько шагов вперед вместе с ним, укрываясь его телом как заслоном от лесных стрелков.
– Я баронесса Суора Эрмейнег, дочь барона Альвара Миниса. Так что тебе надо от меня, человек по имени Гивелт?
– В этих лесах титулы ничего не значат, – проговорил молодой разбойник. – Будь ты даже дочерью короля Агрона, здесь, возле этого столба, мы просто два равных свободных человека. Поэтому мне все-равно.
