— Я много читал о Лорене Втором, когда готовился к поездке, — сказал он. — Про сфиксов все известно. Пресмыкающиеся, очень свирепые, с особыми генами, не такими, как у нашей ящерицы. Охотятся стаями. Вес взрослого экземпляра — от семи до восьми сотен фунтов. Очень многочисленны и смертельно опасны. Ведь именно поэтому людям и не давали разрешения на колонизацию этой планеты. Здесь могут жить только роботы, потому что это — машины. А какое животное станет нападать на машину?
— А какие машины могут напасть на животных? — спросил его Хайгенс. — Сфиксы, разумеется, не станут беспокоить роботов, но разве роботы могут побеспокоить сфиксов?
Роун прожевал и проглотил кусок.
— Ну, конечно, нельзя сделать робота-охотника. Машина может различать, но она не в состоянии решать. Вот поэтому нам никогда не угрожает опасность, что роботы могут взбунтоваться. Они не способны действовать без предварительных указаний. Но эта колония была запланирована с полным учетом возможностей роботов. Когда участок очистили, его обнесли электрическим забором, который зажарил бы любого сфикса, если бы он попытался перелезть через него.
Хайгенс молча резал мясо. После небольшой паузы он сказал:
— Колонисты высадились зимой. Думаю, что это было именно так, судя по тому, что колония некоторое время еще продержалась. И ручаюсь, что последний корабль был здесь до весеннего таяния снегов. Год здесь длится восемнадцать месяцев, вы это знаете.
— Да. Высадка была зимой. А последний звездолет побывал здесь до наступления весны. План состоял в том, чтобы пустить рудники, очистить поля и обнести все электрической изгородью до возвращения сфиксов из тропиков. Насколько я понимаю, они зимуют там.
— А вы видели когда-нибудь сфиксов? — спросил Хайгенс. — Впрочем, конечно, нет. Если взять ядовитую кобру, скрестить ее с дикой кошкой, выкрасить в рыжий и синий цвет, наделить ее водобоязнью и маниакальной жаждой убийства, то вы получите сфикса. Но есть еще кое-что пострашнее, это стая сфиксов. Кстати, они прекрасно лазают по деревьям и никакой забор их не остановит.
— А электрическая изгородь! — возразил Роун. — Через нее никто не может перелезть.
— Ни одно животное!.. Но сфиксы — особая категория. Запах мертвого сфикса заставляет целое стадо метаться с налитыми кровью глазами. Оставьте труп сфикса на шесть часов, и вокруг него соберутся десятки сородичей. А через два дня их будет сотни. Они начнут выть над трупом, а потом будут рыскать вокруг.
Хайгенс некоторое время молча ел, а затем продолжил:
— Поэтому можно себе представить, что произошло с колонией. За зиму роботы очистили участок для лагеря и сделали электрический забор. Затем настала весна и вернулись сфиксы. Вдобавок ко всем своим качествам они чертовски любопытны. Вряд ли сфикс мог пройти мимо забора и не поглядеть, что за ним делается. Его убило током. Запах трупа привлек других сфиксов, разъяренных смертью товарища. Некоторые из них, конечно, полезли на изгородь и погибли. На запах мертвечины сбежались новые сфиксы. В конце концов забор рухнул под тяжестью висящих на нем тел. Или из трупов получилось что-то вроде моста, и по нему орда обезумевших чудовищ обрушилась на лагерь и с визгом кинулась на поиски жертв. И я думаю, что сфиксы их нашли.
Роун перестал есть. Он был очень бледен.
— В материалах, которые я читал, были изображения сфиксов. Думаю, вам понятно мое состояние…
Он взял вилку, но снова положил ее.
— Не могу есть, — сказал он отрывисто.
Хайгенс ничего не ответил. Он молча окончил ужин, затем поднялся и вложил тарелки в электрическую судомойку. Послышалось жужжание; через минуту он вынул чистые тарелки и убрал их в шкаф.
— Вы дадите мне посмотреть материалы? — спросил он угрюмо. — Мне интересно, что за поселение у этих роботов.
После некоторого колебания Роун открыл свой саквояж и достал микропроектор и несколько катушек пленки. На одной из катушек была этикетка с надписью “Инструкции по строительным работам. Колониальная служба”. Это были подробные планы и описания колонии — от строительных материалов и сырья до административного устройства. Хайгенса все это интересовало мало. Наконец, он нашел нужную пленку, вложил ее в микропроектор и начал медленно поворачивать регулятор, задерживаясь только для того, чтобы прочитать надписи. Но вот он обнаружил то, что искал, и стал с возрастающим нетерпением изучать фотографии.
— Роботы, роботы, — проворчал он. — Почему вы не держите их там, где они на месте, — в больших городах для грязных работ? Или на безатмосферных планетах, где ничего неожиданного произойти не может? Роботы не годятся для освоения планет. Подумать только! Защита колонистов целиком зависела от этих машин! Дьявольщина! Если человек поживет подольше в обществе роботов, мир покажется ему таким же ограниченным, как эти автоматы. Вот подробный план по устройству управляемой защиты. Управляемая защита на Лорене Втором! Самодовольные, тупоголовые, безмозглые идиоты!
— Роботы не так уж плохи, — сказал Роун. — Мы не могли бы без них создать цивилизацию.
— Однако вряд ли вы сможете с ними освоить пустыню, — оборвал его Хайгенс. — Вы высаживали дюжину людей и пятьдесят роботов, которые начинали строительство. В следующих партиях их бывало в сотни раз больше. Держу пари, что потом корабли привозили еще.
— Так все и было, — сказал Роун.
— Я презираю их! — взорвался Хайгенс. — У меня к ним чувство, которое древние греки и римляне испытывали к рабам. Они созданы для работы, которую каждый человек может сделать для себя, но не станет делать за другого. Унизительная работа!
— Какой аристократизм, — сказал Роун насмешливо. — Насколько я понимаю, медвежий загон чистят роботы.
— Нет, — отрезал Хайгенс. — Это делаю я сам. Медведи — мои друзья. Они дерутся за меня; просто они не всегда понимают сами, что нужно делать. Ни один робот не вычистит достаточно хорошо их помещение.
Он снова нахмурился. За стенами дома не прекращался ночной концерт — звуки органа, икота, стук молотка и скрип дверей. Иногда в этот нестройный ансамбль врывался визг ржавого насоса.
— Я ищу записи о их рудных разработках, — сказал Хайгенс, вращая регулятор. — Если у них были открытые шахты, то не о чем и говорить. Но если они вырыли туннель и там находились люди, наблюдавшие за роботами, то есть надежда, что они могли уцелеть.
Роун вдруг пристально посмотрел на него.
— И тогда… — продолжал Хайгенс.
Роун резко прервал его.
— К черту! Теперь мне понятно… Нет никакой надежды.
