— Тебе скучно со мной, я знаю, — жалобно проскулила Сима.
— Я просто хочу тебе помочь.
— Мне? Я ничем не больна.
— Ты больна своим временем.
Арина задумалась. Она сильно опасалась, что, увидев выход из Лаборатории, Серафима окончательно уйдет в депрессию. Анджело Сайенс не желает показывать ее психотерапевту. А сама Арина оказалась совершенно бессильна, и бессилие нервировало и огорчало жалостливую девушку.
— Пойдем, я покажу тебе выход, — решила она наконец. В конце концов, это был единственный твердый шанс вывести Серафиму из квартиры, потому что Арина не знала, пойдет ли Сима в кафе на обед.
— А ведь я тебя уже видела, — произнесла вдруг Сима. — Я вспомнила. Было очень холодно. Ты накинула на меня… нет, какой-то высокий мужчина накинул на меня… пиджак, кажется. А ты дотронулась до моего лица. Вот так… Ты меня обожгла! Арина, что это было?
Арина замялась и неохотно подтвердила:
— Это действительно было. Ты только-только начала просыпаться.
Она опасалась вопросов, но Сима промолчала.
Серафима впервые за неделю покинула стены квартиры. Она настороженно оглянулась по сторонам и подошла к противоположной стене, полностью прозрачной, забранной в подобие тонкой ажурной решетки. Девушка остановилась и вытянула шею, рассматривая вид из окна, вернее, из прозрачной стены.
— Тот, высокий, который накинул на меня пиджак, кто это был?
— Мой брат.
— У меня тоже был брат.
Арина прикусила губу.
— И еще я не могу понять одну вещь. У меня был летаргический сон длиной в 396 лет. А я никаким истощением не страдаю. Мои мышцы не атрофировались, и с головой, по-моему, все в порядке. Это просто невероятно!
— Доктор может все! — с уверенностью ответила Арина.
— Да ну? — недоверчиво переспросила Сима. — А если он может все, почему у него слабое зрение?
В первое мгновение Арина ее не поняла, а потом рассмеялась:
— Конечно, ведь он носит очки! Сима, это не близорукость, это имидж. Близорукость легко лечится. Люди не захотели расставаться с очками. Их носят как украшение. Сима, у меня к тебе просьба. Никому не рассказывай, что ты вспомнила о нас с братом.
Арина доверчиво рассказала подруге, как они с Сергеем везли ее в фургоне.
— Как видишь, я и сама ничего не знаю, а из Сережки и слова не вытянешь.
Сима слушала подругу, а сама вертела головой. Одну из стен полностью занимали окна, за которыми сиял солнечный день. Девушка увидела в окне удаленную противоположную стену Лаборатории. Чудовищных размеров здание имело форму огромной подковы, внутри которой под открытым небом размещался парк со стадионом. Впечатления полного отсутствия стены окна не создавали — человеку необходимо чувство защищенности. Потолок укрывал густой плющ, стену с дверями квартир скрывала буйная тропическая зелень. Та зелень, которая не требует избыточной влаги. Вдоль коридора погуливал приятный сквознячок, создающий иллюзию ветерка на открытом пространстве. Ближе к лифту на стене расположилось зеркало от пола до потолка. Серафима подошла к нему ближе и всмотрелась в свое отражение. Коснулась рукой кругов под глазами. Арина внимательно наблюдала за подругой, уже готовая довольно потереть руки, так, как их потирает Доктор в хорошем настроении.
Они спустились на лифте на пятый этаж и быстро пошли по широкому коридору. Здесь не было так уютно, как в жилом секторе, здесь царила деловая жизнь Лаборатории. Кабинеты распахнуты настежь, много людей, суета, рабочий шум. Озабоченные люди не обратили на них внимания.
— Здесь всегда так с утра, — сообщила Арина. Они спустились на третий этаж, где царило безмолвие.
— Первые два этажа под землей, — объяснила Арина. — А это выход.
Сима увидела огромные закрытые решетчатые ворота, за ними еще одни, металлические, которые были открыты. Сима смотрела, замерев, чувствуя, как тает надежда. Между воротами навытяжку неподвижно стояла дружина накачанных молодцов, вооруженных лучеметами на бычьих шеях, длинными ножами, эластичными дубинками. На ремне у каждого красовалась кобура. Оранжевые рубашки с желтым отливом, высокие сапоги. Все одного роста, как один, с одинаковыми лицами. А лица — котелками, такие же непробиваемые.
За металлическими воротами находились стеклянные, тоже открытые. Там, за ними, текла жизнь вне Лаборатории… Однако, сколько Сима ни вытягивала шею, она ничего не разглядела за спинами неподвижных дружинников.
— Арина, это что, манекены? — осенило ее.
— Нет, андроиды.
— Андроиды?
— Да. Их синтезируют здесь, в Лаборатории. Изобретение Анджело Сайенса. Конкретно эти предназначены для охраны ворот Лаборатории. Их и окрестили 'вратарями'.
— Им хотя бы лица разными сделали, — сварливо буркнула Сима.
— Анджело Сайенс не считает нужным делать разные лица охранникам ворот. Охранники и живут недолго, четыре-пять лет. В Лаборатории андроидов много, они выполняют разную работу. И лица, и рост у них разные.
Серафима впредь решила ничему не удивляться.
Девушки собрались уже уходить, когда в открытые ворота беспрепятственно прошел человек. Так же беспрепятственно прошел мимо охраны. 'Вратари' не шелохнулись. Решетчатые ворота раздвинулись и закрылись за спиной человека.
— Пойдем, — нервно сказала Сима Арине.
— Куда?
— На улицу.
— Мы не пройдем.
— Почему?
— Все люди, которые работают, живут, лечатся в Лаборатории, идентифицированы.
— Что-что?
— Идентифицированы. Если Доктор решил, что человеку нечего делать за стенами Лаборатории, как, например, нам обеим, человек отсюда не выйдет.
— Почему ты решила, что нам нечего там делать?
— Это решила не я.
Сима сердито насупилась.
— Показать тебе Лабораторию?
— Нет.
— Жаль. Я надеялась, что ты заинтересуешься. Си-и-им…
— Не сейчас. Позже.
Они снова поднялись на пятый этаж и направились к лифту, ведущему в жилой отсек.
— Должны быть другие выходы. Не может быть, что выход только один, — снова с надеждой произнесла Сима.
— Разумеется, выход не один. Остальные выглядят точно так же.
Мимо них сновали сотрудники Лаборатории. Некоторые кивали Арине, многие оглядывали девушек со скрытым интересом. Сима чувствовала себя чужеродным элементом. Навстречу широкими шагами шел высокий мужчина, резко выделяясь среди забеганных сотрудников. Одет он был так же, как охранники у ворот, только без оружия. Такой же рослый, как 'вратари', он отличался от них по-лошадиному длинным лицом. Увидев девушек, этот конь, как Сима и ожидала, загоготал:
