Сама процедура сверки списков не заключала ничего сложного. Нужно было просто сравнить список имен, данный старателями, со списком, который сохранялся на сборщике со времени прошлого визита.
Списки не полностью совпадали. Некоторые космоскафы не прибыли на этот раз.
По этому поводу не было сделано никаких комментариев. Кто мог сказать или даже знать наверняка, что с этими старателями случилось? Когда космоскаф скрывался в тумане и выходил из зоны прямой видимости, то он в буквальном смысле исчезал. Если с ним что-то случалось, никто не должен был начинать расследование или отправляться на поиски. Пропавшие старатели сами купили себе космоскаф, сами прибыли в Кольцо, полностью сознавая, что смертность среди рудокопов составляет около тридцати процентов в год. Планетарное правительство на Хорусе посылало сюда корабли-сборщики, чтобы обеспечить старателей необходимым и забрать драгоценные кристаллы, но в задачу сборщиков не входило предотвращать или наказывать преступление.
Для этого просто не было возможности.
Это было даже непрактично. Поэтому Данн горько сожалел теперь, что он не сказал, что убил Кииза, вместо того, чтобы дать пищу домыслам. В Кольцах ни один правительственный чиновник не высовывал носа из-за брони корабля-сборщика. Зато нездоровому любопытству пределов не было.
— Хорошо! — сказал гудящий голос с корабля-сборщика. — Тогда приступим!
Он прочитал первое имя в списке.
— Мы тебя ждем!
Последовала пауза, потом фигура в скафандре выбралась из космоскафа. Он нес пакет.
Он направился к громаде сборщика, крепко ступая по относительно ровной поверхности металлического поля. Магниты на подошвах позволяли ему шагать так уверенно. Из люка сборщика спустился трап. Человек взобрался по его ступенькам и на несколько минут скрылся внутри космического транспорта, потом вышел обратно наружу и не спеша направился к своему космоскафу.
Голос со сборщика прогудел второе имя. Еще один человек покинул свой кораблик и исчез внутри транспорта. Он тоже нес пакет. Обратно он вышел с пустыми руками и вернулся на космоскаф.
Экипаж за экипажем, по мере того, как чиновник со сборщика называл имена, уходили на сборщик и возвращались уже с пустыми руками, оставив свои пакеты на борту гостеприимного транспорта.
Человек, который называл себя Хейн, направился к сборщику, неуклюже переступая ногами. Казалось, у него что-то не в порядке с магнитными подошвами, они как будто были намазаны клеем. Потом пошел другой человек, который называл себя Смайдерсом. Потом Данн ответил на вызов со сборщика и сам направился туда. Он был последним, потому что последним прибыл в космопорт. Он передал пакет с кристаллами чиновнику-приемщику. Эти кристаллы были мировой осью всех событий в Кольцах. Данн подал официальное заявление о том, что он и его партнер Кииз нашли скальный фрагмент, маркированный так-то и так-то, но, судя по всему, покинутый прошлыми хозяевами. Они нанесли на камень собственные инициалы и начали разработку.
— Ясно! — сказал клерк.
Он занес данные в журнал.
— Я помню тех ребят.
Он имел в виду бывших владельцев скалы.
— Вроде все у них шло хорошо, а потом они просто не вернулись назад, и все.
— Есть почта? — спросил Данн.
Сам он писем не ждал, но для Кииза письмо должно было бы быть. На Хорусе у него была сестра, о которой он очень заботился. Если бы с кораблем-сборщиком не пришло очередное письмо, Кииз начал бы волноваться. Поэтому Данн попросил проверить почту второй раз. Но письма для Кииза не было.
Данн подал свой заказ на кислород и другие материалы. Все будет подготовлено очень быстро. Он отправился на свой кораблик.
Последовала небольшая пауза, без особой на то надобности, и наконец голос с корабля-сборщика спросил:
— Кто еще? Все?
Это делалось на тот случай, если вдруг какой-нибудь космоскаф запоздал и только еще приближается к Отдушине. Они могли поймать вызов корабля-сборщика на довольно приличном расстоянии. Но за вопросом последовала тишина. Опоздавших космоскафов не было. Тогда человек на сборщике сухо сказал:
— Ладно, парни. Добро пожаловать на борт. Готовьте денежки!
За этим последовал взрыв активности по всей территории космопорта. Люди выскакивали из своих космоскафов и спешили к сборщику с Хоруса.
Тишине пришел конец. Они переговаривались через шлемофоны не менее веселым образом, чем перед посадкой транспорта.
Они соскучились по разговору с новым человеком. Они жаждали перемены обстановки, им до смерти надоели герметические купола и каюты космоскафов. В каждом кораблике прилетело по два человека, не считая Данна и Смайдерса.
Старатели гурьбой поднимались по трапу транспорта. Они были словно маленькие дети, покидавшие школу после уроков. Они хохотали, шутили, болтали. Оживленнее всего были те, кто получил письма.
Старатели заполнили грузовой шлюз, в котором было достаточно просторно для всех.
Уже это было необычно — в космоскафах имелись только крохотные шлюзы, где с трудом могли бы разместиться два компаньона. Теперь же люди сгрудились посреди громадного зала, и наружный люк начал задвигаться.
Когда он полностью закрылся и замигали индикаторы контроля герметичности, через клапаны пошел воздух, расширяясь в вакуум и остывая при дросселировании, отчего конденсировалась содержавшаяся в нем влага, и шлюз наполнился белесым туманом, а патрубки клапанов покрылись инеем. Дифференциальные манометры показали, что давление в камере и корабле выровнялось, автоматика включила серводвигатели, взвыли электромоторы, плавно разъехался внутренний люк, и старатели оказались внутри транспортника. Это событие было встречено восторженными возгласами.
Процедура была стандартной. Все они давно к ней привыкли, проходя ее не раз в прошлом. Но в обычной жизни рудокопа Колец Тотмеса они не имели возможности получить нечто подобное и поэтому наслаждались каждой секундой долгожданного праздника.
На столах их уже ждала еда.
Были постелены белые скатерти и расставлены серебряные приборы, сияли бокалы. Генераторы искусственной гравитации создавали поле притяжения чуть слабее, чем в космоскафах. Сняв неуклюжие скафандры, старатели чувствовали себя необыкновенно легко. Все было рассчитано на создание эйфорического настроения. Только теперь, когда пришел в Кольца корабль-сборщик, старатели могли вдруг ощутить себя в мире материализовавшейся мечты. Если бы не он, то рудокопы позабыли бы, ради чего они рискуют жизнями, деградировали или сошли бы с ума. Но теперь они снова смогли почувствовать себя детьми на рождественской елке.
