— Да, голосом или чем-то вроде того. Или тем, чем говорит существо на передающем конце. Оно, конечно, несовершенно. Но обычно работает достаточно хорошо. Мистер Спок, вы готовы?
— Практически да, капитан.
— Мистер Кочрейн, пожалуйста, позовите Компаньона.
Кочрейн вышел из дома, Кирк и Спок снова последовали за ним с переводчиком. И снова звучание Компаньона предшествовало его появлению. А потом появился он, туманный, загадочный. Спок дотронулся до переводчика и кивнул Кирку.
— Компаньон, мы хотим поговорить с вами.
Произошло изменение звучания. Компаньон отпрянул от Кочрейна. Затем из переводчика раздался голос. Он был мягким, нежным и безошибочно женским.
— Как мы можем общаться? Мои мысли… Вы слышите их. Это интересно.
— Женщина, Спок, — сказал Кирк. — В этом нет никакого сомнения.
— Странно. Возникновение пола может изменить всю ситуацию.
— Доктор Мак-Кой и я давно уже об этом догадывались.
— Тогда это не содержатель зоопарка?
— Нет, мистер Спок. Дорогая… Компаньон! Нехорошо держать нас здесь против нашей воли.
— Человеку нужна компания ему подобных, или он может прекратить существование, — сказал мягкий голос. — Он дал почувствовать это мне.
— Сейчас один из нас прекращает существование. Это женщина, ее нужно доставить туда, где мы сможем о ней позаботиться.
— Человеку нужны ему подобные, но другого рода. Вот почему вы здесь. Человек должен продолжиться.
— Капитан, в этом есть своеобразная бесстрастная логика, — сказал Спок. — Чистый прагматизм. По этим словам я бы сделал вывод, что она никогда не поймет нашу точку зрения.
— Возможно, Компаньон, постарайтесь понять. В природе нашего вида быть свободными, в то время как в вашей природе оставаться здесь. Мы прекратим существование в неволе.
— Ваши тела прекратили свое странное разрушение. Вы будете продолжаться без конца. У вас будет пища. Вам ничто не будет угрожать. Вы будете продолжаться — значит, Человек будет продолжаться тоже. Это необходимо.
— Капитан, — сказал Спок. — Нам предоставляется прекрасная возможность расширить наши познания. Спросите ее о природе ее происхождения.
— Мистер Спок, это не классная комната. Я пытаюсь вытащить нас отсюда…
— Такая возможность, скорее всего, больше никогда не предоставится. Она могла бы рассказать нам так много…
— Мистер Спок, замолчите. Компаньон, ясно, что вы не понимаете нас. Это потому, что вы существо не нашего вида. Поверьте мне, мы не лжем. То, что вы предлагаете нам, — это не продолжение. Это небытие. Мы прекратим существовать. Даже Человек прекратит существовать.
— Ваши импульсы нелогичны. Общение бесполезно. Человек должен существовать. Поэтому и вы будете существовать. Это необходимо.
Голос замолк. Компаньон медленно стал бледнеть и в конце концов совсем исчез.
Кирк опустил плечи и вернулся в дом, за ним шел Спок. Кочрейн вошел за ними следом.
— Капитан, почему вы сделали свой транслятор с женской голосовой коробкой?
— Мы этого не делали, — сказал Кирк.
— Но я слышал
— Мужское и женское начало — это универсальная основа всего и в космосе, Кочрейн. И Компаньон, без сомнения, женщина.
— Я не понимаю.
— Вы не понимаете? — спросил Мак-Кой. — Это и слепому ясно. Кочрейн, вы не просто любимец. И вы не животное, которое держат в клетке. Вы — возлюбленный.
— Я — что?
— Разве это не очевидно? — спросил Кирк. — Все, что она делает, она делает для вас. Снабжает вас всем, кормит вас, укрывает, одевает. Наконец, приводит к вам собеседников, когда вы одиноки.
— Ее отношение, когда она приближается к вам, совершенно отлично от контактов с нами, — добавил Спок. — Это проявляется во всем. Хотя я не совсем понимаю ее чувства, они, очевидно, существуют. Компаньон любит вас.
Кочрейн уставился на них:
— Это смешно!
— Вовсе нет, — сказал Кирк. — Мы видели подобные ситуации.
— Но после ста пятидесяти лет…
— Что происходит, когда вы общаетесь с ней? — спросил Спок.
— Ну, мы… вроде как она сливается с моим сознанием.
— Конечно. В этом нет ничего шокирующего. Просто символический союз двух сознаний.
— Это возмутительно. Вы понимаете, что вы говорите? Вы не можете… Но все эти годы… впускать нечто… настолько чуждое… в свое сознание, свои чувства, — внезапно Кочрейн пришел в ярость. — Она провела меня! Это своего рода эмоциональный вампир! Она была во мне!
— Вам же это не повредило? — спросил Кирк.
— Повредило? Какое это имеет отношение к этому? Вы можете быть женаты на женщине, которую вы любите, в течение пятидесяти лет, и все же в глубине души вы сохраняете неприкосновенные уголки. Но эта… эта тварь кормилась мной!..
— Любопытный подход, — сказал Спок. — Типичный для вашего времени, я бы сказал, когда человечество имело меньше контактов с другими живыми формами, чем сейчас.
— И вы сидите здесь спокойно, анализируя подобные гадости, — взорвался Кочрейн, — Что вы за люди?
— В этом нет никакой гадости, Кочрейн, — сказал Мак-Кой. — Это просто еще одни жизненная форма. К таким вещам постепенно привыкаешь.
— Меня от вас наизнанку выворачивает. Вы ничем не лучше ее.
— Я не понимаю вашу высокоэмоциональную реакцию, — сказал Спок. — Ваше общение с Компаньоном было на протяжении ста пятидесяти лет эмоционально удовлетворительным, практичным и совершенно безвредным. Оно, возможно, было даже весьма полезным.
Кочрейн свирепо уставился на него.
— Так вот как выглядят будущие люди, у которых нет ни малейшего представления о приличиях или морали. Что ж, возможно, я на сто пятьдесят лет отстал от жизни, но я не собираюсь быть фуражом для чего-то нечеловеческого — ужасного, — задыхаясь, он повернулся на каблуках и вышел.
— Весьма узкий взгляд, — сказал Спок.
— Доктор! — прозвучал слабый голос Нэнси Хедфорд. — Доктор!
Мак-Кой поспешил к ней, за ним последовал Кирк.
— Я здесь, мисс Хедфорд.
Она выдавила слабую горькую улыбку.
— Я слышала все. Его любят, но он отвергает это.
— Отдыхайте, — сказал Мак-Кой.
— Нет. Я не хочу умирать. Я хорошо выполняла свою работу, доктор. Но меня никогда не любили. Что это за жизнь? Когда тебя никто не любил, никогда… а вот теперь я умираю. А он бежит от любви.
Она замолчала, судорожно хватая воздух. Глаза Мак-Коя помрачнели.
— Капитан, — позвал Спок от дверей, — посмотрите сюда.
Снаружи снова был Компаньон, который выглядел так же, как и раньше, но Кочрейн не подпускал его к себе, открыто контролируя себя, соблюдая ледяной холод отношений.
