Нельзя сказать, чтобы Орлов был удивлён, когда на завтрак ему принесли деревянную миску с сухарями, присыпанными луком и чесноком, и кружку с водой. Впрочем, нет, он всё-таки был удивлён – потому что даже будучи узником, он оставался графом Орловым. Может, и бывшим, но капитаном галеона «Варяг». И ожидал, что обращаться с ним будут соответственно.
Ксения проснулась к обеду, и ей повезло первой увидеть птичий хребет, плавающий в бульоне – это блюдо называлось «суп». Она перенесла встречу с едой более стойко, потому что за время своего обитания в казармах встречала блюда и более неприглядные на вид.
– Что мы будем делать, капитан? – спросила она, помешивая ложкой бульон.
Орлов не смотрел на неё. Он честно пытался подобрать выход, который казался ему очевидным ещё вчера.
Предполагалось, что, оказавшись в камере, они первым делом попытаются вступить в контакт с Крылатыми – которые, как был уверен капитан, просто не могли поддержать бунт. Однако в тот момент, когда он ступил на пол изоляционного блока, Орлов понял, что план потерпел фиаско – добрая половина Крылатых находилась здесь же, все они были заперты в камерах, куда их набили, как набивают в бочку селёдок. Офицеров среди них не было – очевидно, их заперли где-то ещё.
Капитана они встретили радостными криками, полными надежды, которые, впрочем, скоро поутихли – когда пилоты увидели, что его точно так же запирают в камере, только отдельно от остальных.
Оставался ещё один вариант, на который он мог рассчитывать – это суд. Впрочем, если весь благонадёжный офицерский состав находился под замком, то шансы Орлова переубедить присяжных заметно снижались. А к тому же с того момента, как его поместили в камеру, никто не приходил к нему и не вспоминал про то, что ему был обещан этот самый суд. Пленника так же не спешили приводить.
Лучини появилась в камере только после обеда – всё ещё одетая в синайский шёлковый халат, она выглядела ещё более потрёпанной, чем пару недель назад, и по царапине на щеке и злым глазам Орлов предположил, что её всё-таки намеревались поделить между собой.
– С вами всё в порядке? – спросил капитан, отходя с прохода и позволяя альбионке зайти внутрь.
Элена судорожно кивнула и, придерживая ворот халата, прошла мимо него. Остановилась у стены, где стояла, насторожённо глядя на посетившую их делегацию, Ксения.
Квартердекер, сопровождавший Лучини, порог пересекать не стал. Глядя на Ксению, он протянул руку и коротко потребовал:
– Ключ.
Ксения колебалась лишь секунду, после чего губы её искривила неожиданно злая усмешка.
– Только после того, как мне отдаст приказ капитан.
– Не валяй дурака, девка! – рявкнул квартердекер, а старший механик, стоявший по правую руку от неё, положил руку квартердекеру на плечо.
– Не валяйте дурака, госпожа Троекурова. Вы не хуже нас понимаете – парусам требуется ремонт. Недавно был бой. Если вы не дадите нам ключ от склада, то никто из нас не покинет орбиты этой чёртовой планеты.
– Я сказала, – размеренно повторила Ксения, переводя на него взгляд. – Только после того, как мне прикажет капитан.
– Вы в своём уме? – снова вступился квартердекер, тем не менее немного растерявший пыл. – Чеботарёв не станет спускаться сюда ради вас.
– Вы рассуждаете так, как будто я завишу от вас, а не наоборот, – Ксения склонила голову вбок, – согласно уставу ключ находится у старшего помощника до тех пор, пока его не сместит капитан или трибунал. И ключ будет оставаться у меня до тех пор, пока мне не прикажет капитан. Настоящий капитан.
Взгляды механика и квартердекера сместились на Орлова.
Тот пожал плечами.
– Поскольку вы отказываете мне в праве суда, я не могу знать, капитан я или уже нет. А потому не могу отдать приказ.
– Вот как… – протянул квартердекер и шагнул вперёд, но едва нога его переступила порог, как механик удержал его. Квартердекер зло посмотрел на спутника – и снова на заключенных, – я мог вы вас просто обыскать. Хотите этого? – он перевёл плотоядный взгляд на Ксению и облизнулся. Усмешка Ксении стала шире.
– Попробуйте. Только не думайте, что для этого я выйду к вам и стану вам помогать. Нас здесь трое. Чтобы обыскать кого-то из нас, вам придётся привести с собой ещё хотя бы одного.
Ксения смотрела насмешливо. Она почти ждала, что квартердекер шагнёт вперёд. Сомнений в том, что они расправятся со своими тюремщиками втроём, у неё не было – клетка превратилась бы в ловушку для нападавших, а вот заключённые смогли бы легко покинуть её.
Однако, квартердекер отступил назад.
Ксения разочарованно вздохнула.
– Хотите суд – будет суд, – бросил квартердекер, снова запирая камеру.
Сапоги тюремщиков простучали по металлическому полу, а когда они скрылись за углом, Орлов посмотрел на Ксению.
– Не ожидал, – сказал он.
Ксения отвернулась.
– Вы всё время недооцениваете меня.
Секунду Орлов молчал, а затем, не выдержав, шагнул вперёд и, с силой развернув лицо Ксении к себе, впился губами в её губы.
Ксения от неожиданности выпустила струю воздуха ему в рот и обмякла. Руки её поползли по спине капитана, она всем телом прижалась к нему и испустила едва слышный стон.
– Не мучайте меня… – прошептала она.
Ответить Орлов не успел, потому что Элена, стоявшая в углу, прокашлялась, и оба офицера синхронно шагнули назад, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло.
– С вашего позволения, капитан, не хотелось бы вас отвлекать… – произнесла Лучини.
Орлов кивнул, предлагая ей продолжать, хотя кровь ещё шумела у него в висках.
– Вы так уверены, что суд вам поможет?
– Я не понимаю, на что рассчитывает Чеботарёв, – сказал Орлов, – любой трибунал Империи меня оправдает. Он лишится звания, как только корабль войдёт в первый же порт.
– Я полагаю, что знаю, что у него за расчет, – сказала Элена задумчиво и отвернулась, – я, наверное, не упомянула, но корсы платят за мою голову десять тысяч лир.
Орлов молча смотрел на неё.
– Впрочем, Чеботарёв уверен, что они заплатят больше, если со мной будет капитан Аргайл.
Орлов ещё некоторое время молчал.
– Вы в самом деле забыли об этом упомянуть, – наконец произнёс он.
– Полагаю, боцман не повернёт корабль ни в один из ромейских портов. Ему нужно на Корсику. Но сначала он вернётся к ближайшему потоку Ветров и попытается выйти к созвездию Козерога.
– Почему именно туда?
– Ну… – сказала Элена и задумчиво побарабанила пальцами по стержню решётки, – потому что, как сказал один из би-ку, Эван «загнётся на строительстве великой стены, что тянется от хвоста Козерога до плавника великих Рыб». А насколько я понимаю, ближайшая стройка находится на пересечении седьмого меридиана и линии гольфстримских Ветров.
Орлов машинально посмотрел на Ксению, но та ничего не понимала.
– Вы сказали ему… – тихо произнёс Орлов.
Элена резко повернула голову и вперила в него упрямый взгляд.
– Да, сказала. Он угрожал, что отдаст меня команде. А я очень не люблю боль.
Орлов стиснул кулак.
– До системы Козерога лететь не меньше недели, – примирительно продолжила Элена. – У вас есть время, чтобы выиграть суд.
Весь остаток дня Орлов с трудом мог заставить себя успокоиться. Выходку альбионки он понимал – той, очевидно, было всё равно, кто именно будет её спасать.
– Уверены, что сможете откупиться от него? – только и спросил Орлов.
Элена изящно повела плечами и отвернулась, так ничего и не сказав.
Ближе к вечеру в соседних камерах затянули негромкую песню – об адмирале, который попал в плен к давнему врагу. Затем ещё одну и ещё одну.
– Отбой! – рявкнул капитан ближе к одиннадцати часам, и голоса Крылатых смолкли. В тюрьме наступила тишина. Но уснуть он всё равно не мог.
А утром двери камеры были открыты, и его повели на суд.
Никогда ещё Орлов не чувствовал себя настолько обнажённым посреди десятков глаз, смотревших на него. Это не был трибунал, где старшие офицеры решают судьбу такого же, как они. В центральное помещение одной из верхних палуб набились все матросы, свободные от вахт. И все они смотрели на него.
