не было здесь вовсе. Прошел мимо, задев своим оттопыренным капиздоном, и подошел к дивану, на котором всё так же сидели пятеро тогрут.
«Монах» встал напротив них и, потратив немного времени явно для выбора, указал на одну пальцем. На самую, сука, молоденькую из них. Ну, мразь! Я хоть и сам парень не промах и много всякого дерьма в жизни творил, но педофилии я не допущу!
— Слышь, организм! — Я поставил так и не тронутый стакан с напитком на подставку рядом с пуфиком, и положил придурку руку на плечо. Он её попытался небрежно скинуть, даже не оборачиваясь ко мне, но не тут-то было. Вспомнив как в детстве, отец хватал меня за коленки и весело кричал «Хочешь я покажу тебе, как кусается лошадь?!», я схватил этого куклуксклановца с ложной полярностью за ключицу и как следует, сжал в надежде взять на болевой. Раздался внезапный хруст кости и, громко закричав, балахон стал заваливаться на меня.
Обалдели девчонки. Обалдела Бури. Явно обалдел организм. Но больше всех, обалдел я! Это ж откуда в моих пальчиках столько силы, чтобы ключицы забракам на раз-два ломать? Они же, если канону верить крепкие ребята. Выносливость, выдержка, болевой порог там… Хотя, если судить по рухнувшему на пол и скулящему, словно щенок телу, рассказы про болевой порог это исключительно поп****** ради. Как говаривал мой дядя «Каждому в жизни хочется поп******. Увидел, что человек пи****? Не мешай. Пусть выпи******» Ох…, что-то не к добру эти частые упоминания родственников.
— Слышь, дорогой, — я склонился над хнычущим. Ты ба! Действительно забрак! Красавец мужчина, черты лица Арнольду на зависть! Но педофил, сука… — Ты мне это прекрати, — помахал я пальцем перед его носом. — Детей…, пусть даже подростков, насильничать не позволю. Всосал?
Забрак перевёл на меня налитые ненавистью глаза, посверлил взглядом какое-то время, а затем нехотя кивнул. Он немой, что ли?
— Ты молодец, но дышать через две дырочки советую. Так в кунг-фу учат, а я им верю. Понял?
Забрак снова кивнул и действительно, начал дышать носом. Ты смотри, какой оказывается действенный метод, ключицы ломать. Воспитательный процесс пошел. Нужно взять на вооружение.
— А раз понял, то вот тебе другой совет…, - я протянул ему руку и помог подняться на ноги. Сморщившись, кряхтя и пердя, он осилил сей вызов. — Порнуха, брат! — Хотел было я хлопнуть его по плечу, но вовремя одумался. — Я сам всё прекрасно понимаю, Когда на клапана придавит, то хоть вешайся, но так… Ты что, с ума сошел?! Оставь эту мерзость своему господину! Порнуха тебе в помощь! Что ты, как маленький!
Забрак окинул меня задумчивым взглядом, неуверенно кивнул и медленно побрел к выходу. Нет, точно немой. Ни здрасте тебе, ни до свидания.
— Хозяин тебя убьет, — грустно констатировала Бури, как только за балахоном закрылась дверь. — Мы все его собственность и ты только что покалечил его собственность…
— А до этого он, чё? Собирался на шашлыки меня позвать? — Зло пробурчал я. — Разберемся! Но детей я в обиду не…
— Да с чего ты взял, что они дети?! — Вдруг закричала Бури, топнув по полу ножкой. — Ты говоришь странно, ведешь себя странно, хозяин назвал тебя джедаем, целым мастером, но я не вижу джедая перед собой! Ты сошел с ума? Неужели твой дух настолько ослаб, что хозяину удалось тебя сломить? Даже я не сломалась! А я его рабыня уже больше пяти лет и он истязал меня все эти годы! Бил, насиловал, ломал кости, но я не сдалась! А ты… Не этого я ждала от первой встречи с джедаем! — С покрасневшим от злости лицом наконец выдохлась она и стала тяжело дышать. Что характерно, носом.
— Полегчало? — Заботливо уточнил я.
— Угу, — быстро закивала Бури и из её глаза полились слезы. Девчонки тогруты поспешили к подруге, чтобы обнять её и утешить. Ей богу, картина была такая, что при других обстоятельствах я бы…
— А почему ты сказала, что они не дети? — Уточнил я между делом, вычленив из её спича главное.
— Потому что они не дети! Самой младшей из них девятнадцать ваших человеческих лет.
— Шутишь, что ли? Да они, считай, все как подростки выглядят! — Воскликнул я в праведном гневе.
— Нет, джедай. С твоей головой действительно что-то не так… Мы тогруты. Чем мы младше и милее, тем красивей мы выглядим. Это всем известно. Родители не смогли бы продать их в рабство, будь они несовершеннолетними. Ну, вернее, конечно же, смогли бы, но с жизнью на Шили им пришлось бы попрощаться… Наш народ не терпит рабства несовершеннолетних. А вот когда отец продаёт свою четвертую дочь в уплату долгов, это другое дело. Общество посмотрит на него с осуждением, но не больше… Да и осуждение то будет скорее за то, что он не сумел справиться со своими проблемами иным путем. Мне вот вообще двадцать пять ваших человеческих лет.
А я задумался. Поискал взглядом ближайший пуфик и уселся на него. В глаз ударил солнечный зайчик от осветительной панели на потолке, и я подобрал лежащее на полу зеркальце. Взглянул в него, а незнакомец взглянул на меня в ответ. Это был не я. Не Сашка Яров.
Лысая голова, массивные скулы, карие глаза (а у меня были голубые), тонкий нос, узкие губы, широкая шея и…, - я повел зеркалом вниз, — широкие крепкие плечи, как у качка, у качка, а не у химика какого-то. Тело было большим, мускулистым. Я посмотрел на свои пальцы, да ими не только ключицы забракам ломать можно, ими вполне нормально рельсы гнуть.
Нет, точно не я. Даже на трансформацию тела изменения списать нельзя. Совсем уж пропорции чужие. Нет, вы не подумайте, я дрыщем никогда не был, скорее уверенным турникменом. Эх, любил я это дело… Когда под пивко, да с друзьями, на какой ни будь площадке, да на спор, кто больше в планке простоит с жопастой подругой на спине… Эх… Кем же был этот мастер Гален Ра?
Тишина в комнате затянулась. Бури успела уже успокоиться и девчонки тогруты забрали её с собой на диван. Теперь шестеро пар глаз внимательно следили за моими экзистенциальными изысканиями на ниве смысла жизни.
— А кто такая порнуха? — Спросила вдруг та самая тогрута, которую хотел забрать забрак. Я удивленно поднял голову.
— Как это кто? — Удивился я не на шутку, а потом вдруг вспомнил, что я как бы сейчас немножко не в своём мире и тут это может
