же оно осточертело!
- Хочешь мои овощи? Я ещё ничего не трогал. — Р-двадцать седьмой придвинул ко мне тарелку.
— Что ты… — мне приятна забота другого человека. — Спасибо, но тебе они тоже нужны.
— Бери-бери, мне хватит. — он щедро отсыпал половину овощей. — Чем хочешь сегодня заниматься?
Я пожала плечами. И тут мне вдруг захотелось рассмотреть его поподробнее.
— Слушай, я хочу в бассейн. Составишь компанию?
— Конечно! — Р-двадцать седьмой счастливо улыбался. До сих пор я всегда отказывалась от совместного отдыха.
Не знаю… наверное, у него тоже какой-то гормональный сбой. Здесь мало кто интересуется противоположным полом. У всех ровные, спокойные отношения. Любовь, или просто интерес — это всегда заканчивается конфликтом. Так что, на нашей станции различия полов — просто условность. Но после всех этих снов…
Я пристально рассматриваю Р-двадцать седьмого. Интересно, какой он. Ну там. Нет, как у биолога, у меня, конечно же, есть знания, как устроены мужские половые органы. Но, кажется, я никогда их не видела вживую. Или видела, но забыла… Или мне просто стёрли эти воспоминания.
Прячу глаза, чтобы не выдать свой интерес. Но, похоже Р-двадцать седьмой всё уже понял. Иначе, как объяснить, что его тёплые пальцы легли на моё предплечье?
— Ты хочешь, чтобы мы вместе пошли в бассейн?
Робко улыбаюсь ему:
— Почему бы и нет…
В водную зону я выхожу раньше Р-двадцать седьмого. Яркий свет больно бьёт по глазам, а запах ионизированного воздуха, напоённого ещё и запахом хвои и солнца, приятно врывается в лёгкие. Вместо пустых стен, вокруг бассейна — ели и сосны, а если задрать голову, то кажется, что высоко-высоко — настоящее небо. Наш искин генерирует такие реальные картины, что иногда становится страшно. Но сейчас я почти не обращаю внимания на искусственную красоту вокруг.
Когда Р-двадцать седьмой выходит из зоны дезинфекции, я уже успеваю опуститься в приятную, прохладную воду. И вот он идёт, а я рассматриваю его атлетическое сложение. Интересно, а как бы он касался моей груди? А бёдер? А как бы целовал пылающие губы? Он-то реальный, а не какой-то там сон.
Взгляд медленно скользит по рельефным пластинам грудных мышц, цепляется за выпуклые вены бицепсов и предплечий, опускается ниже к идеальным кубикам пресса и, о Боги, зависает на солидной выпуклости в паху. Р-двадцать седьмой точно рассмотрел мой интерес. От стыда ухожу под воду, позволяя ей охладить моё тело и мысли. Похоже, транквилизаторы гасят лишь сны… Что же так сбойнуло в моём организме? Кто тот незнакомец из сна, что изменил отлаженную программу моего тела?
Р-двадцать седьмой рыбкой вошёл в воду рядом. Как бы невзначай, коснулся ребром ладони моего бедра.
— Наперегонки? — он открыто улыбнулся, когда я, вслед за ним, вынырнула на поверхность.
Мы плавали почти час, пока лёгкая боль в мышцах не дала понять, что хватит.
*****
— Тебе выходить. — я кивнула на жилой отсек механиков и техников, на котором притормозил скоростной лифт.
— Я проведу тебя. — Р-двадцать седьмой ткнул на номер моего уровня на интерактивной панели. Почему-то это отозвалось непонятной волной тепла по телу.
Вокруг нас суетились те, кто только заступал на вахты. Но это только кажется, что на станции царит определённый хаос. Всё под чётким контролем вездесущего искина.
Сканер на входе в каюту прошёлся по моей сетчатке и открыл дверь. Я не стала возмущаться, когда Р-двадцать седьмой шагнул следом за мной. Алюминиевая перегородка с тихим шипением отрезала нас от суеты.
Я повернулась, и он положил руки на мою талию…
Тринадцатая
Это странно — ощущать чужие руки на своём теле. Совсем не так, как в тех снах. Но мне хочется зайти дальше, хочется попробовать. Быть может, не до самого логического завершения нашей встречи, но почти… Р-двадцать седьмой неуверенно притянул меня ближе к себе. Я чувствую его волнение и желание. Это приятно. Быть желанной — приятно!
Тёплые ладони перешли на спину. Его лицо вдруг оказалось так близко. Губы несмело коснулись моих губ, ещё и ещё. Он будто пробует их на вкус. Что такого в этих поцелуях? Я ответила ему, и руки Р-двадцать седьмого уже уверенно опустились по спине ниже поясницы, сжали ягодицы, прижимая крепче к своему паху. О, я чувствую член.
Он углубил поцелуй. Влажный язык толкнулся в зубы, стараясь проникнуть дальше. И вдруг я чётко понимаю — не втыкает. Не хочу. Тот незнакомец из сна отравил меня своей страстью. Зря я всё затеяла.
Я упираюсь в грудь Р-двадцать седьмого руками и разрываю поцелуй.
— Прости… Я не хочу.
— В чём дело, Тринадцатая? — Р-двадцать седьмой пытается заглянуть в мои глаза, но я их тщательно прячу.
Мне стыдно. Это я спровоцировала его своими взглядами. Пытаюсь выскользнуть из его рук, но он не отпускает.
— Ты объяснишь, что происходит! — вдруг закипает Р-двадцать седьмой. — Что не так?
— Мне неприятно. — пожимаю плечами.
— Почему? Ты же была не против!
— Пусти меня и уходи. — я хочу отступить от него, но сильные руки держат крепко.
И вдруг зазвучал спокойный голос искина:
— Р-двадцать седьмой, немедленно покиньте каюту Тринадцатой. — перегородка плавно уехала в сторону, открывая выход.
Сильно вздрогнув, Р-двадцать седьмой, словно очнулся, отпустил меня и отступил на шаг назад. Чёрт! Вездесущий искин! Он наблюдал за нами, анализировал. Интересно, он бы позволил нам близость или, вот так же, прекратил бы наши игры на самом интересном?
— Извини. — Р-двадцать седьмой тёр лоб пальцами. — Я увлёкся.
Он не стал дожидаться, пока искин повторит приказ. Я смотрела в спину Р-двадцать седьмого, и в душе поднималось странное волнение со всеми оттенками страха.
Что же я наделала?..
Я честно выпила таблетку, но заснуть долго не получалось. Растерянное лицо Р-двадцать седьмого всё время всплывало в голове. Надеюсь, он меня простит.
*****
Неделю я искала встречи с Р-двадцать седьмым. Мне просто хотелось знать, что с ним всё в порядке. Но я не видела парня в обеденном зале, он не попадался мне в коридорах, в спортивных залах или в бассейне. Конечно, после произошедшего, искин мог ставить нам смены в разное время, и даже корректировать маршруты передвижения. Он всё может.
Как-то я даже решилась и пошла к каюте Р-двадцать седьмого. Я стояла перед закрытой перегородкой и пялилась на его «имя», подсвеченное ярким неоном. Решившись, осторожно постучала. Мне никто не ответил. И я сдалась. Что я могу сделать? Если не успокоюсь, меня опять отправят в медотсек. А вот этого мне совсем не хотелось.
Недели через три я вдруг увидела Р-двадцать седьмого в
