— Обмена? Золото? — брови Бэль вопросительно выгнулись. В глазах Бенито вновь заиграли нотки превосходства, но под магическим воздействием вида ножа быстро исчезли.
— Можете дать слово, что не будете мне больше ничего делать? — испуганно зыркнул он. Видно, имелись причины бояться, и веские. — Я расскажу, всё, но только если дадите слово не причинять вреда.
— А не много хочешь? — усмехнулась Бэль.
— Да, можем, — перебила Лана. И вопросительно глянула на подопечную. Та стушевалась.
— Слово принцессы крови, — величественно кивнула Бэль, подняв вверх правую руку. — Обещаю, мы ничего тебе не сделаем, если честно все расскажешь. Ничего не утаивая.
— А смысл чего-то утаивать? — воспрянул этот гаденыш духом. — У меня нет в этом деле интереса, больше нет. Разбирайтесь сами.
— Я заказал его, — начал он. — Одному мелкому халтурщику.
— Заказал? В смысле, убить? — уточнила Лана. Подонок кивнул.
— Я не знал, что он гулял тогда с принцессой крови, не знал, что его взял под охрану корпус. Де ла Фуэнте пару раз подвозила его, да, но отец не говорил, что она ангел. А я об этом не знал.
— Подвозила? Когда? — вытянулось лицо Бэль.
— Сразу после… Того, — неопределенно кивнул он. — На следующей неделе. Мы встретили ее, их вместе. Хотели поговорить, предупредить. Но эта тварь прострелила мне ногу… — Бенито побагровел, скривился. И Лана еще больше убедилась в своих догадках, кого и почему он боится. — А отец за это меня же и наказал. У нее же крыша «красная», «чекисты», я и не подумал насчет корпуса. Потому и пошел к халтурщику — чтоб не засветиться. — Он опустил голову.
— Дальше, — потребовала Бэль, из последних сил сдерживаясь. Это «заказал» явно вызвало в ней раскаяние за обещание больше ничего плохого не делать. Но слово дадено.
…Через несколько минут они знали всё. Кроме местонахождения искомого Хуанито в текущий момент, но об этом она собиралась выспросить у Амаранты и Мэри позже — что-то девочки темнят.
— Как обстановка? — спросила Лана, включая пятую линию.
— Нормально. Мы блокированы. Гвардия требует подтверждения, что мы — охрана ее высочества.
— Сейчас подойду, — бросила она, оглядываясь. Раненого Бенито оставили там же, где он и сидел. Естественно, больше не тронув. Изабеллу девчонки потащили в «командирский» «Мустанг». Всех восьмерых охранников Кампоса отпустили, правда, без оружия.
— «Девять-прима», «девять-три-пять», — раздалось в ушах. — Тут какая-то девочка пробивается. Говорит, должна сообщить важную информацию.
— Кому сообщить? — не поняла Лана.
— Ее высочеству.
Из груди Ланы вырвалось несколько непечатных слов на родном языке.
— Ведите. Бэль, подожди.
Через полминуты одна из девчонок, стоявших в оцеплении со стороны школы, подвела высокую длинноногую смуглую девушку в платье из последнего журнала мод. Ну очень уж высокую, и ввиду худобы, напрашивался бы эпитет «тощая», если бы не величественная совсем не «школьная» грудь. Красивая девочка! Вели ее почти под прицелом винтовки, но Лана отметила, что та нисколько не боится ни окружающей обстановки, ни вооруженных фигур, ни даже вида Бенито с окровавленной ногой, мимо которого ее провели. Озирается с любопытством, с каким-то детским восторгом. Смелая или дура?
— Проверили, чистая, — кивнула сопровождающая. Лана махнула рукой, занимая позицию сбоку, привычно ложа руку на спусковой крючок. Девчонку подвели к Изабелле.
Их взгляды встретились. Бэль смотрела на длинную с вызовом, интуитивно угадывая в ней соперницу. Та же отвечала хоть и без вызова, но как проигравшая битву гордая самка выигравшей. «Ты победила, я уступаю его тебе, заботься о нем», — читалось в ее взгляде. Будь Лана более сентиментальной, она бы добавила про себя что-то вроде: «И люби его так же, как я». Но, к счастью, она считала себя в достаточной степени реалисткой, чтобы не скатываться до такого мыла.
Однако вызова во взгляде длинной не было, факт. Почувствовав это, Изабелла успокоилась, глубоко вздохнула, собираясь с мыслями, и выдавила:
— Слушаю.
— А ты такая, как он описал, — обезоруживающе улыбнулась девушка. Бэль чуть не поперхнулась от неожиданности. — И волосы белые. Белоснежные. Он так и сказал.
— Хуан? Хуан тебе так сказал?
Кивок.
— Ты его знаешь?
— Мы с ним учимся. Или учились? Даже не знаю, как теперь правильнее.
— Ты знаешь, где он? — сузились глаза ее высочества. Девчонка отрицательно покачала головой.
— Нет. Никто не знает, даже его лучшие друзья. А мама не говорит. Но пару раз до исчезновения его забирала розовая «Эсперанса», если это может вам помочь.
— Де ла Фуэнте, — пояснила Мамочка. — Это ее машина.
Лана бросила беглый взгляд на Кампоса. А мальчик не соврал. Молодец!
— Он искал тебя, — продолжила девушка. — Пытался. Видимо, не нашел?
Вопрос относился к разряду риторических.
— Я говорила ему, кто ты, кем можешь быть. Но он не поверил. Продолжал искать, но совсем не там. — Ее лицо расплылось в улыбке. — А это и правда ты! Настоящая!
— Ты его девушка? — спросила, наконец, Бэль, вновь чуть не закашлявшись. — Вы встречаетесь?
Собеседница отрицательно покачала головой.
— Но встречались раньше, до меня, — настаивала она.
— Нет, сожалению. Не встречались. — Девушка горько улыбнулась.
Изабелла недоверчиво оглядела ее с головы до ног опытным раздевающим взглядом.
— С такой, как ты, трудно не встречаться!..
— Но я же не принцесса! — лаконично огорошила та.
У Бэль на такое даже не нашлось что ответить.
— Это все, что ты хотела сказать? — взяла разговор Лана в свои прагматичные руки. — Что он ее искал?
Девушка кивнула.
— Не знаю, где он сейчас и что делает, но он пытался. Поверьте.
— Зачем ты это говоришь? — сверкнули глаза Изабеллы.
— Желаю ему счастья. Ты ему небезразлична.
Бэль снова покоробило, но она сдержалась.
— Он любит тебя. Любил. И очень себя корил, что не смог защитить. — Девчонка обернулась и бросила презрительный взгляд в сторону Бенито. — Переживал очень. Собирался что-то сделать, какое-то безумие, но что именно — не знаю, не говорил.
— Какой его адрес? — вновь увела опасную тему Лана.
— Улица Первого Космонавта Гагарина… — начал девушка.
— …Это район с монументам пионерам космоса, — закончила она. Мэри кивнула — знала, где это.
— Нам пора, — произнесла Лана, ставя в беседе точку. Изабелла посмотрела вначале на нее, затем на соперницу, но теперь с какой-то жалостью во взгляде. Ей действительно было жалко эту «не принцессу». И кажется, та оказалась единственной, кто хоть немного ее сегодня подбодрил. Обнадежил, дал отклик в душе, что их поиски не напрасны.
