— Раны серьезные. — услышал я краем уха через пять минут. — До госпиталя ты не дотянешь, а я не столь квалифицирована, что бы сделать всё правильно.
— Всё равно, главное, что бы жила. — отхаркивалась Арина.
— Я могу на силе всё здесь сшить, и остановить кровь, но процентов девяносто, что детей у тебя больше не будет, даже если потом будут другие операции по восстановлению. Ты точно готова к этому? — ох, мама! Урод Сарай, как же так, сколько он ей в живот стрелял?
— Десять процентов хороший шанс, давай.
Дальше я слушать не стал. Не моё дело, и, ну, очень неуютно быть свидетелем такого разговора.
* * *
Я лежал рядом со спящей Варенькой и смотрел в облака, иногда кидая взгляд на коммутатор Сарая, чтобы убедиться, что вокруг нас никого нет. Ах да, с поисковыми щупальцами ничего не вышло, всё же я перенапрягся, поэтому приходилось вслушиваться в окружающий мир самому, всё же много крови вокруг, но диких животных пока нет, надеюсь, это мох джумамбы до сих пор работает. До кучи рядом лежал шлем, и я надеялся услышать хоть чей-то голос по связи. Лира два часа уже оперировала Арину, прямо на земле, разложив вокруг неё множество инструментов, каких-то пелёнок, чашечек, и выглядела не то, чтобы уставшей, а крайне измождённой. А Морозова то проваливалась в небытие, то открывала глаза и с ненавистью смотрела на труп бывшего жениха.
— Всё, полежи полчаса, потом перенесём тебя на катер. — Лира стала собирать свой инструмент. — Зови меня, если что не так будет.
— Как она, — спросил я любимую, когда она, бледная и осунувшаяся доковыляла до меня, что бы улечься рядом, прижимаясь всем телом.
— Жить будет. — я обнял Лиру, и она уткнулась мне в подмышку, сокрушаясь, — но жизнь ли это.
— Ты молодец, душа моя, ты сотворила чудо.
— Понимаешь, Ростик, — она выглянула из-за меня, что бы встретиться взглядами. — Я всего год училась, практики много было и сразу, в монастыре по-другому не учат, но я больше коновал, чем хирург. С её проблемой мог бы справиться третьекурсник, и была бы, как новенькая, но я ещё не умею так тонко оперировать силой, поэтому пришлось работать очень грубо. Это у тебя всё просто, я на казаках натренировалась, они на ровном месте ещё больше расшибаются. А у неё, — Лира всхлипнула, — всё куда серьезней, вместо того, чтобы восстанавливать кровоток, мне пришлось закупоривать вены и сосуды, чтобы не было внутреннего кровотечения, грубо сшивать повреждения и залечивать их силой. У неё там теперь одни сплошные узелки, вместо гладких горок, понимаешь? — Блин, ну и аналогии, хотя так, я как раз понимаю. — А сейчас ещё и её аура начнет самоисцеление, и зафиксирует это, как норму.
— И что, потом ей не помогут?
— Не знаю. Я же не профессионал. — Лира положила голову мне на плечо. — надеюсь, что помогут, но вполне вероятно, что детей у неё естественным путём не будет.
Сарай упырь!
— Нам бы в катер. — я посмотрел на белое, как мел лицо любимой.
— Чуть позже, дай, сил наберусь.
* * *
— Тур, это Апостол. Ответь. — раздалось в шлеме, где-то через час.
Мы всё так же лежали на земле и приходили в себя. Темнело. Над всеми девчонками нашей маленькой компании властвовал Морфей, а я один бодрствовал, борясь со сном.
— Апостол, Тур. — я дотянулся до шлема. — Мы у десантного бота дуйте к нам, у нас полный набор, и двести, и триста.
— Скоро будем.
— Ни чего себе эргономичная шляпка у грибочка. — удивлялся Серафим моему рассказу, после того, как появился на поляне в сопровождении моих бойцов.
Гадел хмурил брови, и бросал устрашающие взгляды на тело Сарая, а Пруха распаковывал казачий сухпай, что бы нас покормить. Проснулась Арина, получив порцию соболезнований от Татарина. Про её способности к деторождению он не знал, и выражал свои чувства по отношению к общей ситуации.
— Да, дела, и в монастырь вас сейчас не забрать. — подёргал свой чуб Серафим. — нет больше нашей обители, всё снесли, и госпиталь.
— Матушка Аглая? Елена? — обеспокоилась Лира, отложив в сторону хлебцы с паштетом.
— Живы, но потери среди монахинь большие. Хорошо, что вы ушли сюда. Хех. — хмыкнул Апостолов, осознав весь каламбур. — Ну, живы остались, а там бы неизвестно, как всё повернулось.
Ну, да, заодно крысу в рядах друзей разоблачили, подумалось мне. Нет худа без добра.
— А пираты? — поинтересовался я.
— К эсминцу прорвались. Мы подумали, а чего мы их сдерживаем, куда они на нём денутся, флот же на орбите, и отступили к холму. — пожал плечами Серафим. — они и взлетели, бросив многих своих, сейчас в салочки по системе играют с нашим флотом.
— А те, кого бросили? Просто так ушли? — удивился я. — И оставили вас в покое?
— Нет, конечно. Нас Полковник выручил, он через два часа подошёл с остатками наших сил. Говорит, не стал ждать, хотел быстрее домой, и своим ходом отправился. Успел к финалу, когда обитель уже почти всю снесли.
— Дела.
— Ага, дела, скажи лучше, куда тело твоего друга бывшего девать будем? Я тебе, как боярин говорю, официально его убили пираты, иначе, хрен с ним с командованием, вас оправдают, но его род не должен ничего узнать.
— Так звери съедят. — удивился вопросу Гадел, а я задумался.
— Реки нет, закопать — найдут, звери, а если не съедят? — перечислил Серафим. — Проверки будут.
— А я вот, что думаю. — влез Пруха, и посмотрел на Арину, которая внимательно прислушивалась к разговору — Катер стандартный? Антигравы на планировании, но отрыв на реактивке?
— Да. — кивнула графиня.
— Тогда всё просто, под сопла его стартовые положим, и полетели. Там температура такая, что в мгновение испарит.
— А ты не так прост, матрос. — Серафим уважительно посмотрел на Прохора. — Не ожидал.
— А то. — Байрачный залихватски рубанул рукой по воздуху. — Голь на выдумки хитра.
— Тогда, не будем тянуть, стартуем. — подвёл итог нашего разговора подполковник. — И помните, никто не должен узнать о случившемся, иначе род этого пилота уничтожит всех нас, ну, кроме меня, я ж боярин, но могут и попытаться.
— И меня? — удивился Пруха, оттаскивая труп Сарая в нужное место.
— А тебя особенно, за идею и реализацию. — обрадовал его Гадел, и принялся затаскивать наши вещи на борт десантника.
— Вот так всегда, — притворно вздохнул Прохор, — господа развлекаются, а страдают те, кто за ними мусор выносит. — Он посмотрел на нас и весело подмигнул.
* * *
— Арина ты сможешь управлять? — обеспокоился я, когда стало понятно, что графиня с великим трудом может находиться в кресле пилота.
— Я могу, только мне надо подсказать немного и всё, а так, тот же антиграв. — пришёл на помощь Пруха.
Кажется, разобрались. Все расположились рядом с кабиной пилотов, пристегнулись, Арину разместили на специальном медицинском ложе, правда, пришлось попотеть, чтобы закрепить его в рубке. Катер затрясся, и мы рванули вверх.
Пруха облетел место нашей стоянки, и я на миг посмотрел в монитор внешней трансляции, на выжженный круг земли на поляне, всё, что осталось от моего бывшего друга Ярослава Сарая. Уверен, забыть о нём не смогу, не я сам, так другие напомнят.
— Хотел он оставить след в жизни. — иронично произнесла Арина, — вот и оставил пятно.
— Не переживай, красавица. — приободрил её Прохор, уловив самую суть её слов. — Сотрётся и срастётся.
— Включай радары, проверь связь. — не поддержала беседу Морозова, и приступила к инструктажу. — да, всё правильно, — доносилось до нас из открытого люка в рубку.
— Ой, а что это на радаре? — удивился Пруха, выводя изображение нам на мониторы в десантный отсек. — Никак ваш струг, Серафим, от двух наших эсминцев убегает, не так далеко от орбиты ушёл.
— Чудные люди. — умилился картинке из точек Апостолов. — На что надеются, не понимаю.
Стоило ему только закончить свою фразу, как системы катера отобразили боевую тревогу флота, а на радаре, меж тем, с самого края системы Тау Метам выходили из нырка корабли. Десять, пятнадцать, двадцать пять, тридцать шесть вымпелов вспыхнули красными точками на экране.
