среди ясного неба. Хорошо хоть не в шахте, иначе точно сорвался бы. Правда, прозвучавший следом крик отчаянья заставил волосы на голове встать дыбом. Было в нем что-то, пробирающее до самых костей.
Оказавшись на одном уровне с открытой дверью лифта, замер. Света еле хватало, чтобы различать границы коридора. Далекая пожарная табличка со своим блеклым красным светом лишь ухудшала обзор.
— Ну же, — шептал под нос, жмурясь. — Как, блять⁉ Как?
Кромку вдоль стены, сантиметров десять шириной, нащупал руками. Да и то, проходила она чуть выше уровня открытой двери. А вот выше неё всё было гладко и хвататься не за что. Тварь снизу перестала рваться вверх и почему-то затихла. Хоть я и чувствовал её прямо под собой. Остальные, впрочем, зависли где-то выше и с места, кажется, не двигались вовсе.
Мысли. Их было очень много.
Конкретно я боялся заблудиться и оказаться в тупике. Какая часть этого гребаного подземелья окажется по выходу, понять нельзя. Но, раз тварь снизу как-то добралась, значит, всё-таки связь имеется. Только вот, как выход-то искать буду⁉
Об этом я размышлял, медленно передвигаясь вдоль стены. Подобные мысли позволяли хоть немного отвлечься от пропасти под ногами. Один страх вытеснял другой, не позволяя скатиться в полноценную панику. Казалось бы, батя прогнал меня через ад! Но хрен там плавал… Реальность, сегодняшняя реальность доказала, что всё, что было до этого, лишь тлен.
Когда ладонь вцепилась в край дверного проема, глаза уже и вовсе невозможно было держать открытыми. Пот застилал их, напрочь лишая возможности осматриваться. Ни стереть, ни проморгаться, позволить себе не мог.
— Еще, — хрипел из последних сил, — чуть-чуть.
И вроде не усталость, но тело почему-то выдохлось. Нервное напряжение долбило похлеще напряжения физического.
— Давай! — шепот на грани слышимости. — Так бахвалиться своей выносливостью… Ну же!
Финишный рывок и я падаю на пол коридора практически плашмя.
— Бесишь, слабак, — ненависть к себе сил не придала.
«Моя ошибка», — прямо-таки представил, как отец стоит надо мной, в недовольстве поджав губы. — «Недоработал.»
Видение оказалось столь ярким, что невольно вздрогнул. Обычно, после подобных высказываний ад тренировок и всяких там полос препятствий, лишь усиливался. Сейчас же, это помогло прогнать слабость и желание махнуть на всё рукой да сдаться.
— Хрен там плавал! — прошипел, упираясь ладонями в пол. — Не для того я жилы рвал в минус сорок восемь! Не для того сраный Эверест покорял! Нет предела совершенству!
Упор на колени, а после выпрямиться, пусть и на дрожащих ногах. Дыхание привести в покой, очистить разум. Внимание на иглы и нити — ну, могло быть и хуже.
Нижняя тварь застыла вовсе, а из тех, что со мной на одном уровне, четверо двигаются в мою сторону. Не быстро, нет, но явное и направленное внимание чувствуется слишком ярко.
Короткий коридор с двумя дверьми по левой стороне, выглядел в процессе ремонта. Оштукатуренные стены и потолок, висящая оголенными проводами, проводка, и простые лампочки Ильича.
Первая дверь и небольшая хозяйственная каморка перед глазами. Утварь, для уборки, швабры и ведра. Ничего полезного.
Вторая дверь — и толика удовлетворения внутри. Метлы, лопаты и лома. Хм, колун⁉ Нет, тяжелый. О!
На правой стене, прямо за дверью, расположился пожарный гидрант. Свернутый шланг и топор! Новенький, с красной ручкой и заточенным лезвием. Не тяжелый, как колун, но довольно приличных размеров, для хвата обеими руками. Нет, никакого желания крошить черепа не появилось, но немного уверенности прибавилось.
И смех, и грех — голый, босой, в одних труселях и с топором. Батя бы мной гордился!
Кривая усмешка на уставшем грязном лице, смотрелась косо и неестественно. Особенно в отражении разбитого стекла, да тусклом свете от лампы аварийного освещения.
Первые шаги по коридору дались тяжеловато. Весь этот забег, вся эта ситуация в целом, выглядела, как тот еще звиздец. Но я всё еще жив и даже иду вперед. А те нити, что связывают меня с тварями, только помогают. Благо они почему-то всё еще не рвутся в мою сторону, подобно тому, снизу. А значит, что?
Ответ на этот вопрос так и застрял где-то в глубинных слоях сознания.
Шаг за поворот и лицом к лицу сталкиваюсь с тварью. Та стоит, будто болванчик, качаясь из стороны в сторону. Изменения на раскуроченном лице минимальны, черной жижи тоже немного. Тем не менее, глаза полностью поглотила тьма, а оскаленный рот демонстрирует ряд острейших клыков.
Ступор — именно он завладел мной в первые секунды.
Как? Как эта тварь оказалась здесь? Я ведь их всех чувствую!
Рефлексы — именно то, что спасает жизни.
Так как топор держал я двумя руками, а тварь оказалась слишком близко, никакого замаха и удара лезвием. Расстояние позволило только коротко толкнуть древком, зажатым меж двух рук. А вот после, после, когда тварь сделала непроизвольный шаг назад, замах с последующим вертикальным ударом пришелся точнехонько в лоб. Острое тяжелое лезвие раскроило череп и увязло где-то в плечевом поясе.
Отпуская рукоять топора, на падающее тело я смотрел с эдакой прострацией. Перевел взгляд на руки, будто случилось что-то из разряда «вон», вновь посмотрел на тварь и тряхнул головой.
Рывок, аккуратно сбоку, чтобы не вступить в неприятную субстанцию, что растеклась вместе крови и топор снова у меня в руках. «Прислушаться» к нитям, но те, будто застыли в янтаре. Точнее не сами нити, а твари, с которыми меня связало. Хм, причина?
Длинная очередь, что раздалась спустя мгновение, за которым после пропала одна из нитей, не успокоила. Казалось бы, выдохни! Кто-то еще жив, но живые местные для меня как бы не хуже этих тварей. А поэтому внимание на максимум и тихонечко вперед.
Теперь уже зная, что связан не со всеми, передвигался настолько осторожно, насколько это вообще можно представить.
Постоянно слушал, причем не только своим псионическим «слухом», но и ушами. Выстрелы, тем временем, только распалялись. Добавились взрывы, причем взрывы не только здесь, но и снаружи. Тяжелые, глухие, они вибрирующим эхом доносились до
