Взмах! Перерубается позвоночник, отделяя верхнюю часть тела от нижней.
Взмах! Одна нога. Взмах! Вторая.
Когда в сознание с противным звенящим звуком ворвались крики людей, с удивлением обнаружил, что нахожусь в центре от скрещенных на мне фонарных лучей. Военная форма и обмундирование именно солдатское, а не то, что было у местных охранников.
— Брось топор! — орал кто-то. — Отойди от тела!
— Не стрелять! — другой, смутно знакомый голос.
— Контроль дальше по коридору! — третий. — Проверять дальше!
Чувствую, как до предела натягивается последняя нить и тварь оказывается на одном со мной уровне. Расстояние плевое, а значит, с её скоростью уйдет секунд семь, чтобы до меня добраться. Оскал появляется сам собой. Вновь чавкающий звук и топор сжат двумя руками. Люди? Солдаты? Плевать! Есть цель приоритетнее.
Отворачиваюсь от бравых вояк и делаю несколько шагов по направлению коридора откуда пришел. Остановиться, приготовиться и «прислушаться». Сейчас!
Тварь показалась внезапно и с совершенно внезапной траектории.
Вырвавшись из-за поворота, словно заправский болид, она отталкивается задними ногами от стены и в длинном прыжке, вытянув лапы с когтями ко мне, рвется вперед. Вновь крики и залп нескольких стволов. Наконец-то раздражающий свет отлипает от моей кожи и скрещивается на новом противнике. Делаю шаг навстречу, слыша позади хлопок и четко осознаю, как мимо меня пролетает ВОГ. Взрыв! И удар по затылку, который вспышку света превращает в полотно липкой тьмы.
Отступление 3
— Товарищ полковник! — к Епифаньеву подходит мужик, лет сорока, с усталым выражением лица. — Объект полностью зачищен. Нижние уровни пусты. Только морг заполнен телами. Там, не знаю, специалисты нужны. Но мы с такими пришельцами еще не сталкивались.
— Принято, — процедил полковник, буравя глазами Скворцова. — Парня вывезли?
— Так точно, — кивнул старший лейтенант. — Не знаю, что с ним здесь сделали, но разума в его глазах как-то не наблюдалось.
Епифанцев даже отвечать не стал, только бросил на подчиненного кривой взгляд.
Находясь на поверхности, они стали свидетелями замечательной картины. Павел Иннокентиевич, тыча пальцем в грудь Скворцова, давил того короткими, но тяжелыми фразами.
— … ознакомься и под роспись, — ронял слова генерал. — Этот объект переходит в распоряжении армии. То есть в моё. Ты, собственно говоря, повышен, — кривая усмешка, — и едешь курировать проект «Осень две тысячи седьмого».
— Но, — вскинулся немолодой, в общем-то, мужик. — Тикси⁉
— Хотели по двести семьдесят пятой, — пожал плечами генерал. — Может всё-таки Тикси лучше?
Побледнел Скворцов мгновенно. Будто черно-белый фильтр наложили.
— Д-да, — икнув, выдавил он. — Лучше.
Увели Скворцова не под руки, но с явным конвоем. Сгорбившийся когда-то облаченный властью, сейчас этот пятидесятилетний мужик, выглядел жалко. Растерянный взгляд, бегающие глаза и липкий пот, то и дело застилающий глаза.
Генерал-лейтенант простоял еще несколько минут, провожая взглядом сломленного, когда-то товарища, но не выдержал и с отвращением сплюнул в сторону.
— Урод, — бросил он без звука, но Епифанцев прочитал это по губам. — Игорь! Подойди.
Взмах рукой и полковник, невольно расслабив ворот формы, направился в сторону начальства.
— Да, товарищ генерал… — начал было он.
— Отставить, — устало махнул рукой генерал. — Ну и работки ты мне подкинул за эти последние пару дней.
— Так я-то здесь причем? — набрав полные легкие воздуха, возмутился вояка.
Вовремя прикинуться дурачком и авось прокатит.
— Ты это мне давай, брось, — хмыкнул Ушаков. — Подтвердить, что парень псионик, смогли?
— Только косвенно, — сморщился Епифанцев. Не по душе ему была идея играть Воронова в темную. — Больно уж резкие действия начал предпринимать Шульман. Он не мог не понимать, что после такого конфликт с военными обеспечен, но всё равно попер напролом.
— Плохо, — медленно покачал головой генерал. — Слишком много косвенных ниточек стягивается к этому Воронову. Друг его, кстати, как? Есть сподвижки?
— Личинка дала о себе знать, — кивнул Епифанцев. — Но пока силы не те. Ждем, когда созреет. После по старой схеме и под наблюдение.
— Думается мне, Рилн даже и не думал о подобном исходе, — поджал губы генерал. — Но мы в любом случае остаемся в плюсе. Если, конечно, теория с пробуждением псионического дара верна. Не по доброте ведь душевной он всё внимание приковал к себе. До сего момента за ним такие фокусы замечены не были.
— Почему тогда не забрал его с собой? — нахмурился полковник.
— Ученье у них такое, — пожал плечами Ушаков. — Псионики в первую очередь воины и развиваются они, не сидя на жопе ровно. Грубо говоря, насколько наши головоногие успели понять из его фраз, чтобы подстегнуть уровень роста дара, нужны события, напрямую задевающие новорожденного. И, чем они опаснее, тем быстрее и сильнее развивается дар.
— Товарищ генерал-полковник! — вскинулся, вдруг, Епифанцев.
— Атставить! — слегка повысил голос Павел Иннокентиевич. — Да, вывод ты сделал верный. Но ситуация к промедлению не располагает. У нас на орбите висит, мать его, головной корабль этих сраных крулов! И мы понятия не имеем какого рожна они медлят⁉ Ядерного оружия опасаются? Да хрена с два я в эту байку поверю! Нет, Игорь, если у нас есть хоть призрачный шанс обзавестись подобными Рилну бойцами, мы этот шанс упустить просто не имеем права! И порядочность свою в заднице себе засунь! На кону слишком много жизней, а о пацане ты печешься зря. Можно сказать, — криво усмехнулся генерал, — отец его всю жизнь к этому готовил.
— Всё равно, — нахмурился полковник, — не по-человечески как-то.
— Игореша, — тяжело вздохнул генерал, поворачиваясь к Епифанцеву всем телом. — Человеческое закончилось семнадцатого мая. Сейчас на нас лежит ответственность как бы не за весь этот камешек, что стремительно несется через черную бездну космоса. И жизнь десятка «счастливчиков» совершенно
