Не хватает только заместителя командира взвода.
– Взвода?
– Да. Взвод, правда, у нас размером с отделение. Человек восемь-десять, не больше. – Эверт довольно обаятельно улыбнулся. Вроде сказал «такая вот херня».
– Вы, наверное, что-то путаете, сениор, то есть, прошу прощения, господин Вальдо… Мне и рядового первого класса только недавно присвоили. А чтобы взводом командовать, даже из восьми человек, нужно быть сержантом. Ну хотя бы капралом…
– Так в чем проблема? Будете капралом! – пожал плечами Эверт.
– Но ведь боевого опыта у меня совсем мало… Собственно, Глокк был единственной…
– Один Глокк стоит десяти других операций, ведь так? Также я знаю о ваших похождениях на Марсе. И в отличие от Особого отдела, полагаю, что вы действовали единственно верным образом. Вы ведь не располагали всей полнотой информации. В другой ситуации проявленная вами инициатива, возможно, могла бы спасти целое соединение Флота.
«Кажется, вся Галактика скоро будет знать о моих похождениях на Марсе», – подумал я. Мое тщеславие это, конечно, тешило, но, судя по последним словам, Вальдо мне бессовестно льстил. Это насторожило меня еще сильнее.
– А если я откажусь?
К чести Эверта нужно сказать, что скрывать свою растерянность он даже не пытался.
– Знаете, Серж… Об этом я как-то не подумал… Что будет? Да что будет – пошлют вас через четыре дня на
какой-нибудь Освальдхоф… Или, скорее, на Короллу, недели через две. И будете вы там красную грязь месить да из «Сьюздали» меоравиолей гасить…
«Интересно, – подумал тогда я, – он сроки и названия планет из головы берет, просто для примера? Или на самом деле есть такие планеты, на которых назначены операции?»
– А потом, на Королле или на Освальдхофе, вас, скорее всего, убьют, дорогой Серж, – сказал Эверт. – Потому что в войне с кровернами мы пока не выиграли ни одной планетарной битвы. Эта информация, к слову, является правительственной тайной и разглашению не подлежит.
Ни иронии, ни цинизма. Сухая констатация фактов. А во втором смысловом слое – тревожный красный маячок: «Серж, правительственные тайны кому noпало не доверяют. А если случайно доверили кому-нибудь не тому – Особый отдел может занервничать проследить, чтобы носитель секретов прогулялся без гермошлема на несвежем воздухе».
– А если я соглашусь? – спросил я. На самом деле в глубине души я уже согласился. А спрашивал больше для проформы. – Что меня ждет хорошего?
– Хорошего? Стандартное жалованье капрала пехеты плюс надбавки. Между прочим, одни только набавки помогут покрыть ваши гигантские марсианские штрафы. – Вальдо подмигнул мне, дескать, он в курсе. – Так что я бы на вашем месте соглашался.
– Ну а что придется делать-то?
– Да как всегда, – усмехнулся Эверт. – Убивать плохих и защищать хороших.
– Это нам еще в учебке рассказывали. На первом занятии курса «Этика военнослужащего». А поконкретней можно?
– Можно. Охранять меня от разумных гуманоидов и негуманоидов – в частности, кровернов. И от неразумных тварей – тоже охранять. Во время моей исследовательской деятельности.
– Не служба, а курорт. А что запрещено?
– Запрещено нарушать приказы. Мои или комвзвода ворэнта Свечникова. А еще – запрещено быть тупым и бесчувственным. И это не шутка..
В крайней задумчивости я прикурил новую сигарету от подаренной Ченрм зажигалки, выполненной в форме обнаженной женщины с тремя грудями – символ плодородия у хурманчей, кажется. И задумался…
Положим, с чувствами у меня порядок. Но кто поручится, что этот самый мегаинтеллигентный капитаг не сочтет меня тупым до бесчувствия после второго разговора?
– Скажите, господин Вальдо, а почему вы вообще выбрали меня? Ведь много же солдат кругом…
– Хотите, я совру, что по результатам психометрии выяснилось, будто вы, Серж ван Гримм, – то, что доктор прописал? И швец, и жнец, и на дуде игрец? Или что вы – сигом нового поколения, который сам не подозревает о том, что он не человек?
– Честно говоря, нет.
– В таком случае наберитесь терпения. Когда-ни будь я расскажу вам правду.
Ясно и ежу, что с такими вводными я просто не мог отказаться. Эверт Вальдо был обаятелен, словно профессиональный актер, воспитан и сдержан, словно центаврианский нобиль, и вдобавок умен, как бес. Я уже заметил: встретив в человеке сочетание этих качеств, я готов идти за ним на край света. Так что прощай, зануда Чен! Пока, простофиля Заг. Выздоравливайте, сержант Гусак! Мы обязательно встретимся снова!
Если выживем, конечно.
* * *
Рейдер дальней разведки «Юнгер» – место что надо.
Кормят неплохо, да и команда нескучная: Эверту Вальдо хватило смелости (и, главное, влияния) набрать «гендерно-смешанный» экипаж.
После завтрака мы занимаемся на тренажерах, в том числе и на «паззловых»[10] – чтобы не терять интеллектуальной формы. Потом – с расстановкой обедаем. Далее следует свободный час, который я, как какой-нибудь безмозглый хурманч, провожу за видеокубом. Большинство моих новых боевых товарищей предпочитают личную жизнь (удивляюсь, когда все они успели, так сказать, «перезнакомиться»). Следующие полтора часа мы балуемся с командой «Юнгера» метаболом.
А там, после ужина и трепа за бутылочкой безалкогольного пива, пора и на бочок.
Комвзвода Свечников, невысокий коренастый русский, очень старательно изображает из себя постороннего. А Эверта я вообще видел два раза, да и то мельком.
Одна тошнота: прыжки. «Юнгер» запускает маршевые двигатели. Нас загоняют в капсулы. Мы совершаем оперативный переход. Мы вылазим из капсул и идем доедать завтрак. Через восемь часов нас снова загоняют в капсулы. Один прыжок, другой, третий…
На восьмом я сбился со счета.
Что за планеты видят астрогаторы корабля после этих прыжков? Почему мы так часто входим в подпространство? Отчего «Юнгеру» сразу не войти в сектор АН-9007? Не хватает дальности прямого прыжка? Так какая же тьмутаракань, должно быть, этот таинственный сектор, если рейдер дальней разведки не может достичь его одним махом!
Или мы просто путаем следы? Сбиваем с толку неведомых соглядатаев противника? Ни Эверт Вальдо, ни старшие офицеры «Юнгера» не считают своим долгом ставить нас, в известность. Сколько дней, а может быть, недель мы проведем в Пространстве – даже этого нам не выведать.
Наш взвод предоставлен самому себе. Может быть, про нас просто забыли?
В таком режиме мы прожили пять дней, пока не наступил шестой.
После очередного прыжка мы отправились в зал для метабола, размять наши бездельные мускулы. На каждом из нас, помимо противоударного комбинезона, был гравипояс, что позволяло нам парить и плавать в воздухе, бросаться наперерез игроку вражеской команды не хуже ястребов и зависать под потолком не хуже скатов.
