Венерианка - Лиса Фарова

– Рит, Паша – хороший парень. Можно было бы попробовать отношения с ним, но в моем положении, это невозможно, – начала я первая, смотря в окно, когда мы обе сели за кухонный стол.

– Почему так категорично? Он проявлял интерес к тебе?

– Я поняла, что да. Но я не дала ему шанса.

– В смысле? Он к тебе с чистым сердцем, помогает, поддерживает. А ты его послала что ли?

– Я сказала, что нам лучше больше не видеться.

– Ну и дура. Я бы попробовала. Тем более, какой симпотный, сильный.

– Ты знаешь, почему я его отвергла, – встала на нервах я и посмотрела опять на свои руки.

– Ты думаешь, он не видел твои пальцы? Ему всё равно. Он на твоё смазливой личико запал. Да и может, характер твой приглянулся. Он-то тебе нравится?

– Я не должна поддаваться чувствам. Я знаю, приближается что-то важное.

Я, действительно, в последние полгода ощущала нарастающую тревогу внутри. Я видела непонятные, но странные сны. В мои мысли, при просмотре телепередач, закрадывалась сумасшедшие идеи, которые я тут же гнала. Стоп кадр возникал и при разговоре с кем-то или при прослушивании музыки. Определенные темы меня явно преследовали, но собрать в кучу мозаику я пока не могла.

– Алиса-сверхчеловек! Ага, ну как знаешь, – махнула рукой Рита.

Я на мгновение зависла. В голове возникла картинка из моего сегодняшнего сна. У меня растут пальцы, у Бони растет лапа. Это, конечно, желаемый результат, но это же невозможно. Хотя, о чем я? Слово «невозможно» я уже переросла. Идея сумасшедшая, но я ее озвучу.

– Рит, эксперимент проведем? – неожиданно предложила я.

– Я за любой эксперимент, ты же знаешь, – с энтузиазмом поддержала Рита.

– Я думаю, нужно попробовать отрастить Боне конечность, – сказала я и перевела взгляд на свои пальцы.

Секунд двадцать мы помолчали, глядя то на мои пальцы, то друг на друга. Стало совершенно очевидно, что нужно попробовать, что это не такая уж плохая идея.

– У нас есть шприцы? – спросила я, уже открыв холодильник. Вроде бы там я их видела.

– Да, были.

Ритка стала шарить вместе со мной. Нашла. Один. Это знак того, что шприц ждал этого момента. Я распаковала его.

– Рит, найди спирт, – попросила я. Она достала из ящика бутылек.

Я приготовила иглу, обработала ее и палец с выпуклостью спиртом. Я была уверена, что я делаю правильно. Я разгадала знамение. Я ввела иглу под выпуклость. Снова поводила ею внутри, поморщив нос, пока не лопнул пузырь внутри. Игла прошла дальше. Я начала потихоньку набирать. Ощущения не из приятных. Жидкость шла туго, но шприц набирался. Набрала два миллиграмма. Хватит. Вытащила. Сестра дала спиртовую ватку. Я передала ей драгоценный шприц, а сама приложила ватку к уколу.

– Думаешь, ввести Боне прямо в ампутированную конечность? – предположила Рита.

– Да, – уверенно ответила я.

– Ну, надеюсь, что все получится, – так же, взволнованно выдохнув, произнесла сестра.

Мы направились в зал. Боня спал. Я подошла к нему, встала на колени и уставилась на перевязанную лапу. Ее нужно освободить от бинтов. Я сняла лишь верхний слой бинтов. Боня проснулся и заскулил. Больно.

– Рит, давай я его подержу, а ты сделай укол, – нервно проговорила я, обратившись к белой, как бумага, сестре. Она кивнула и взяла у меня шприц. Затем села на мое место, прицелилась чуть выше бинтов, уколола. Боня зашевелился. Ему, конечно, было больно, но я его прижала к себе. Ритка успела ввести жидкость. Боня заскулил, забеспокоился ещё сильнее. Я держала его и не открывала глаз. Мой эксперимент над моей собакой просто убивал меня. Я не знала, чем все закончится, мне было страшно. Прости, Боня, – кричал мой внутренний голос.

Шло время. Боня не унимался. Бедные соседи, наверное, думали, что мы медленно убиваем собаку. Через пятнадцать минут мне уже тоже так казалось. Ритка причитала, что мы зря это затеяли, обвиняла меня в излишней самоуверенности. Казалось, что этот кошмар никогда не закончится. Но, когда мы уже потеряли надежду, в бинтах начало что-то расти. Это медленно образовывалась новая конечность. Боня стал спокойнее. Мы перестали паниковать и, наконец-то, с облегчением улыбнулись друг другу. Риск оправдался. Я была счастлива, что не убила своего пса и, что была права. Через ещё минут десять пёс расслабился и успокоился. Повязка на лапе уже еле держалась, нужно было ее убрать. Ритка стянула ее. На месте ампутации была целая лапа, правда без шерсти, жесткая на ощупь.

– Вот это ни фига себе! – воскликнула моя сестрёнка. Вид у нее был обалдевший. – Лис, ты теперь, как Иисус Христос, можешь ходить и всех убогих лечить.

– Ага, и меня тут же отправят лечить, – неуверенно шептала, все ещё не отойдя от шока, я, – или забьют камнями власть имущие, а потом раскаются.

– Да, в нашем мире не любят необычных, – согласилась Рита. – Ты аккуратнее с этим.

Предостерегла серьезно сестра, и мне стало смешно.

– Я не буду об этом трепаться, так и быть. Надеюсь, Боня тоже никому не скажет.

Через полчаса пришла домой мама. Она урегулировала вопросы на работе и вернулась. Мама была удивлена тому, что у Бони все лапы целы. Мы с Риткой заранее забинтовали лапу Боньки, а маме сказали, что удалось восстановить лапу, и ее не ампутировали. А вчера после операции я, как будто, собаку не видела, и была уверена, что лапу удалили. Слава Богу – все обошлось. Теперь есть возможность полноценно ходить. Мама облегчённо выдохнула и потрепала Боню по его рыжей голове. Похоже, поверила. У нее не было выбора. Правда не уложилась бы у нее в голове.

В комнате мы ещё раз с Риткой разговорились.

– Мама вроде поверила, – улыбнулась я Рите.

– Что ты скажешь своему приятелю? – подделать она меня.

– Он больше не увидит Боню, – уверенно произнесла я.

– Откуда столько уверенности? Ты больше не выпустишь Боню из дома? А если он захочет проведать нашего Бонда? – начала сыпать вопросами сестра.

– Я уже говорила, что с Пашей вопрос решен. Мы больше не будем видеться. Соответственно, Боню видеть ему тоже не обязательно.

Ритка бросила на меня неодобрительный взгляд.

– Знаю, это очень неблагодарно с моей стороны, но в связи с последними событиями у меня нет выбора, – в голосе прозвучало сожаление. Я отвернулась.

– Ну, допустим, ты прогуливаешься с Боней по улице, а он тоже гуляет со своей собакой, и вы, совершенно случайно, встречаетесь. Ты