- Вы уверены, что видели именно реликвию Домината?
Константин пристально взглянул в лицо аллари - улыбка исчезла, выжидательный взгляд.
- Конечно! То есть... меня смутили письмена.
- Меня тоже. Символы похожи, но общий смысл написанного явно иной.
- Мне не дает покоя одна мысль, - Константин закусил губу. - Что, если все эти образы не соответствуют действительности?
- Что вы имеете в виду?
- Могли свирши дать заведомо неверную информацию? Не то, что было в голове Александра.
Лицо Хеели Де Хан дернулось. Морщины стали резче и глубже.
- За все время общения с ними подобного никогда не случалось. Мы склонны думать, что представители Колонии вовсе не способны ко лжи.
- Тогда я ничего не пойму, - Сконев развел руками. - Какой-то набор нелогичных, не связанных между собой фактов.
- Что вы чувствуете по отношению к "ТаШаРу"? - внезапно резко спросила аллари.
- А я что-то должен чувствовать? - нахмурился Константин.
Хеели Де Хан не ответила, лишь внимательно смотрела.
- Я думал - это последствия беспамятства, - наконец произнес Сконев. - Каждый раз, когда я вспоминаю о реликвии, она словно зовет меня. Требует, чтобы я коснулся ее.
- Словно хочет что-то рассказать?
- Да.
Константин не верил в тонкие материи, не верил в мистику и расплодившиеся эзотерические учения. Он обеими ногами стоял на земле и справедливо считал, что абсолютно любому явлению в галактике можно найти разумное объяснение. Тому клубку событий, в котором невольно находился "Серый Кардинал", объяснений нет. В голове возникали самые бредовые предположения, самые дикие версии. Ни одна из них не имела право на существование, но разум просто отказывался давать какое-то рациональное решение. И это Сконеву жутко не нравилось.
- Не скрою, мне очень хочется отменить миссию, - как-то слишком спокойно сказала аллари. - Я бы желала сообщить Содружеству о внезапно открывшихся обстоятельствах, чье разрешение требует пересмотра моего задания. На мое место прислали бы другого наблюдателя. И на Нибиру вы отправились бы без меня.
- Куда бы вы полетели? - Константин уже знал ответ, но все равно спросил.
- Система Шрея, планета Абенлу, - все так же спокойно произнесла Хеели Де Хан. - Вам известно, что даже сами ШрейЗиРэн точно не знают о происхождении "ТаШаРу"? Никогда и нигде Доминат не публиковал данные о структуре материала, из которого сделана реликвия. И причина не в том, что исследования в ее отношении запрещены. Нет, нам точно известно, что под храмовым комплексом "ТаШаРу-Саг" выстроена целая сеть лабораторий. Их задача - раскрыть тайну реликвии. Считается, что день, когда "ТаШаРу" "заговорит", станет переломным не только в истории самих ШрейЗиРэн, но и для всей галактики. Произойдет перерождение, в котором смогут выжить лишь истинно верующие. Но для Домината вера неотрывно связана с постоянной работой над собственным телом. По сути - они неразрывны и не могут существовать отдельно друг от друга.
Часть услышанного Сконев уже знал. Он никогда не понимал стремления достичь какого-то призрачного совершенства через работу исключительно над телом. В его представлении любой перекос в любом веровании неизменно нес за собой искажение поставленной цели, будь она хоть трижды благословенна. Тем не менее, Доминат ШрейЗиРэн до сих пор не скатился к сборищу беспринципных полумеханических существ. А это вызывало уважение.
Константин хотел было с облегчением выдохнуть. Иметь на борту полномочного представителя Содружества оказалось крайне хлопотно. Слишком большое напряжение, слишком большая ответственность. И пусть его краткое сотрудничество с Хеели Де Хан не принесло осложнений в отношения между Триумвиратом и Содружеством, - неприятный осадок оставался. Теперь же можно спокойно добраться до Нибиру и сдать все дела, а там уж будь что будет. Хотел выдохнуть, но не смог...
Сознание пронзило странное чувство. С одной стороны, Сконев был рад скорому завершению своей миссии, но с другой - холодный, пронизывающий укол зависти засел глубоко в голове. В то время как он станет отвечать на десятки вопросов, оправдываться за катастрофические результаты задания, - аллари направится к реликвии. Предмету, который теперь занимал большую часть его мыслей. Предмету, который наверняка содержит ответы хотя бы на часть вопросов.
Константин мог поклясться: Хеели Де Хан предвидела такую его реакцию. Инопланетная чертовка нарочно заставила его со всей остротой ощутить необходимость в исследовании реликвии. Но идти у нее на поводу он не собирался. Долг прежде всего! Если она собирается сойти с корабля, он не станет ей мешать. И тем более не последует за ней.
- Надеюсь, ваше путешествие будет удачным, - Сконев чуть поклонился аллари.
- Благодарю вас, капитан, - Хеели Де Хан взяла шлем в руки. - Но к моему сожалению, оно невозможно в принципе. Я не располагаю достаточными доказательствами. А ШрейЗиРэн без весомых доводом Содружества не позволят инопланетникам прикоснуться к своей реликвии.
Монитор на стене ожил переливчатой трелью.
- Компьютер, принять вызов, - сказал Константин.
- Капитан, у нас гости, - сообщил пилот.
- Кто?
- Его имя Ямато Такава, он настаивает на немедленной встрече с вами.
Сконев вздохнул. Что ж, в отличие от него самого, координатор действительно выполняет сказанное. И выполняет быстро.
***
Лопасти огромных вентиляторов с раздражающим постоянством меняют местами свет и тьму.
Свет... одно название. Болезненно-желтый, мутный, он режет глаза, опутывает липкими объятиями. Кожа свербит и чешется. Этому нельзя противиться. Рука помимо воли тянется к зудящему месту. Ногти впиваются в раскрасневшуюся кожу. По телу пробегает волна экстаза. Под пальцами кровь - горячая, странного оранжевого оттенка. Это все свет, он виноват во всем!
Но в темноте еще хуже. В ней точно кто-то есть. Кто это? Где прячется? Он чует кровь, идет на запах. Охотится. Его смрадное дыхание совсем близко. Дыхание, в котором сгустилось зловоние тысяч, десятков тысяч гниющих тел.
Бежать! Бежать, как можно быстрее! И пусть охотник следует по пятам, пусть готовится к атаке. Иллюзия возможного спасения все еще бьется в голове. Что станет, когда она умрет? Когда сгинет в кромешной мгле или растворится в ядовитом желтом свете? Об этом нельзя думать. Потому как за охотником стоят мертвые. Они давно истлели. Нет, должны были истлеть. Может, тысячи, а, может - миллионы лет назад. Но их глаза смотрят с вожделением и ожиданием. В них все тот же болезненный свет. Они и есть его источник. Свет клубится в бездонных провалах их глаз, а потом выплескивается удушливым сиянием. Мертвые ждут его, ждут, что он встанет с ними плечом к плечу. Станет частью бесконечного зловония, частью изуродованной безликой толпы.
