– Нет, – сказал он, – они не катались на мне. Возможно, я слишком старый.
Он взял зерновую лепешку и с жадностью вгрызся в нее.
– Попробуй, мой мальчик, они не так уж и плохи. Кроме того, ты почувствуешь себя лучше, если что-нибудь съешь.
Наверное, странно такое рассказывать, но мы сидели там на жесткой траве, а ползучие муравьи сновали туда-сюда по своим делам, и ели эти пирожные. Никто из нас не пробовал еды со вчерашнего дня, или это было несколько столетий назад?.. Только голод мог сделать еду хоть сколько-нибудь сносной с моим воспаленным и изодранным ртом. Внезапно профессор заговорил со мной странным тоном.
– Мой дорогой мальчик, я не хотел бы возбуждать никаких ложных надежд, но, может быть, ты взглянешь на эту штуку в воздухе и скажешь мне, что, по-твоему, это такое.
Я довольно равнодушно взглянул вверх, затем при виде того, что я увидел, я вскочил на ноги с диким воплем, ибо в воздухе на высоте около семидесяти футов от земли парил летательный аппарат из блестящего металла.
– Воздушный корабль! – закричал я в исступлении. – Воздушный корабль!
Глава
III
. 2450 год нашей эры
Да, это был воздушный корабль. В этом не могло быть никаких сомнений. А там, где был воздушный корабль, должны быть и человеческие существа, люди.
– Значит, цивилизованные люди все еще живут на земле, – ликующе воскликнул профессор. – Быстрее, мой мальчик, крикни и привлеки внимание пилота.
Ему не было нужды убеждать меня. Боль, усталость и отчаяние были забыты, когда я бешено замахал руками.
– Помогите! – крикнул я, пританцовывая вверх-вниз. – Помогите!
Странный аппарат дернулся и замер в воздухе, на мгновение завис неподвижно, затем опустился прямо к земле, должно быть, на сорок футов или больше. Из-за борта выглянула девушка, на ее прекрасном лице застыло выражение изумления.
– Ради бога, помогите нам! – снова крикнул я, – Или муравьи…
Я не договорил, страх сдавил мой голос, потому что муравьи приближались. Тысячи из них внезапно появились в поле зрения, буквально покрывая вершины и бока насыпей. Они видели воздушный корабль, в этом не могло быть никаких сомнений. Полмиллиона антенн угрожающе тянулись к небесам, и их сердитое скольжение приводило в ужас уши. Женщина что-то крикнула, чего я не расслышал, и махнула рукой. Как раз в тот момент, когда некоторые насекомые спустились с холмов и направились к нам, дирижабль снизился близко к земле. Мы подпрыгнули и ухватились за металлические борта, держась с отчаянной силой, когда странный аппарат коснулся земли, как перышко, и снова взмыл ввысь. Я почувствовал, как коготки насекомого впились в мою ногу, и задергал ей в тщетной попытке избавиться от насекомого. Внезапно испепеляющий луч вырвался из конуса в руке девушки и заиграл на насекомом. Почувствовался едкий запах гари, небольшая вспышка света, и хватка на моей ноге ослабла. Со всхлипом облегчения я перевалился через борт машины и бесформенной кучей упала на пол.
– В безопасности, мой мальчик, в безопасности! – ликовал профессор, опередив меня, затем, повернувшись к девушке, которая смотрела на нас широко раскрытыми от удивления глазами, он спросил. – Какой сейчас год?
– 2450, – ответила она на безупречном английском.
– Нашей эры?
– Да.
– Хм, – пробормотал профессор, быстро подсчитав в уме. – На пятьсот двадцать пять лет в будущем.
Но я был слишком занят, приспосабливаясь к этой внезапной перемене в нашей судьбе, чтобы обращать на него особое внимание – далеко под нами земля разворачивалась, как клетчатый ковер, холмы, деревья проносились мимо с высокой скоростью. Какая сила приводила в движение дирижабль. Я задумался. Не было никаких признаков пропеллера, у судна также не было крыльев и руля направления, ни какие-либо другие приспособления, ассоциирующиеся в моем сознании с летающими машинами. Только девушка стояла перед квадратной коробкой и, время от времени, сдвигала маленький рычажок. На мой взгляд, ей был двадцать один или двадцать два года, с золотисто-рыжими волосами, миндалевидными глазами и кожей цвета желтой слоновой кости. Ее гибкое тело было среднего роста и одето в свободное ниспадающее одеяние из какого-то материала зеленого цвета.
– Куда мы направляемся? – спросил я ее.
– В замок, – ответила она.
Пока она рассматривала меня, я впервые осознал, что я голый, но профессор, казалось, пребывал в блаженном неведении об отсутствии какой-либо одежды на нем.
– Мы должны поблагодарить вас за то, что вы спасли нас из очень опасного и неловкого положения, – вежливо сказал он.
– Сначала я приняла вас за зверолюдей, – ответила она, – и если бы вы не окликнули меня по-английски, я бы не остановилась. Скажи мне, откуда вы взялись и как попали в руки Муравьев-Хозяев?
– Мы прибыли из прошлого, – ответил профессор, – и приземлились на равнине примерно в семи милях от того места, где вы нас подобрали. Насекомые, те, кого вы называете Муравьями-хозяевами, захватили нас там.
– Прошлое? – переспросила девушка. – Где это? Над морем?
– Нет, – ответил профессор. – В… другой эпохе, более ранней, чем эта. Из прошлого.
Девушка не понимала. Она уставилась на профессора так, как будто думала, что трудности, через которые мы прошли, вывели его из душевного равновесия. Что касалось меня, то я был доволен тем, что опустился в кресло и задался вопросом, что за место представлял собой этот замок, в который она нас везла, и что за люди населяли его в 2450 году от рождества Христова. Мне не пришлось долго раздумывать. Примерно через час полета мы увидели огромное сооружение, венчавшее вершину высокого холма. Его стены блестели, как тусклое серебро, под лучами послеполуденного солнца, а крыша казалась одним большим садом или парком. Никогда я не видел ничего более прекрасного или причудливого. Тут и там серебристые купола возвышались среди раскачивающихся пальм, елей и дубов. Машина спикировала вниз, как самонаводящаяся птица, мягко приземлилась на широкой площади и сразу же была окружена толпой любопытных людей всех возрастов и обоих полов. Женщины были одеты в платья ярких расцветок, мужчины были одеты в белые брюки и мягкие льняные туники. И мужчины, и женщины ходили с непокрытой головой и босиком, а мужчины были чисто выбриты. При виде нас женщины и дети попятились с тревожными возгласами, а некоторые мужчины сделали вид, что собираются немедленно напасть на нас, но девушка закричала, что мы не зверолюди, а путешественники, говорящие по-английски, которых она спасла от Муравьев-хозяев. При этом заявлении враждебность прекратилась, но изумление, с которым на нас смотрели, усилилось.
– Как это возможно? – спросил один симпатичный молодой человек. – Кроме нас самих, в обеих Америках не осталось в живых людей, говорящих по-английски, и в течение трехсот лет из Европы не приходило ни слова. Муравьи-хозяева правят этой страной, а возможно, и всем миром. Откуда же тогда могли взяться эти люди, если не из зверолюдей?
– Мы путешественники во времени, – начал профессор. – Мы пришли из…
Но высокий, властный мужчина лет шестидесяти прервал его.
– Наши гости измучены. Достаточно времени будет для вопросов после того, как они искупаются, поедят и отдохнут. Ну же! Неужели мы, обитатели Замка Науки, настолько негостеприимны, что оставим двух путников падать в обморок у самой нашей двери?
При этих словах молодой человек в замешательстве отступил назад, и услужливые руки вытащили нас из дирижабля. Трудно передать, какое изысканное наслаждение доставили нам следующие несколько часов. Нас провели в центральное здание с тускло-серебристой крышей, искупали и обмыли. На раны наносились успокаивающие лосьоны. Наши тела были намазаны освежающими бальзамами и укутаны в мягкие халаты. Спутанные бороды были подстрижены до самой кожи, а наши лица выбриты. После всех этих процедур я взглянул в зеркало и увидел отраженные черты мужчины лет сорока с лишним, лысого, но не совсем забывшего о том юноше, которым я когда-то был. Нам подали еду, когда мы лежали на мягких диванах. Сначала густой бульон, ароматный, сытный, затем различные блюда, названий которых я не знал, но все были вкусными. Поев, мы уснули и проспали, как выяснилось позже, до восьми часов следующего утра.
