лежать, желательно, в медотсеке. Ладно, аларм можно отключить, добавить в смесь кислорода, подышать… ещё подышать… вот, уже лучше. Ну, или буду считать, что лучше. Ведь единственный медик на борту — это тоже я. Хотя, скорее всего, у меня «урезанная медспе́ца», как у соло: могу первую помощь оказать и знаю от чего какой препарат в аптечке. Лучше чем ничего, но проводить операцию на сердце пригласите кого-нибудь другого. Ладно, ведь я не отступлю, пора шлюзоваться.
Гофротрубу для перехода мне тут никто не приготовил. Наверное, посещение катера во время рейса программой развлекательных мероприятий не предусмотрено. Но я это ещё с дрона увидел и готов к трудностям. Пара десятков метров до шлюза, ерунда. Даже с трясущимися руками и мерцающей картинкой в глазах — ерунда. Покажите мне того космика, который ни разу не добирался на родной корабль вусмерть пьяным! Ну да, обычно не в скафандре и не через вакуум, но это уже мелочи. Дурацкие, не заслуживающие внимания мелочи.
Вот и шлюз. Почти не промахнулся даже. Заблокирован? Нет, вход свободный, команда на открытие проходит. Дождаться только откачки воздуха… Да что же меня трясёт так? Словно я из капсулы только что вылез. Не наблевать бы в шлем.
Люк под рукой дрогнул и подался внутрь — можно входить. Свет только резервный, катер обесточен, силовая установка заглушена, системы жизнеобеспечения отключены. Но шлюзовые механизмы запитаны и исправны, как и должно быть. Шлюз как шлюз, абсолютно стандартный — тесный и неудобный, класса «малый, на одного». В катерах всё оборудование «малое, на одного», жить тут вдвоём — это надо очень хорошо друг к другу притереться.
Индикатор загорелся зелёным, процесс шлюзования окончен. Пора внутрь.
Как я и ожидал, темно, холодно, тесно. Гравитация есть. То, что холодно, я вижу на нарукавной панели, в скафандре-то тепло. Правда, в нём и не повернуться толком. М-да, а ведь я в этой коробочке как бы ни большую часть жизни провёл. И мне, надо полагать, нравилось. Если ты «соло» — то тебе это нравится, за деньги на такое не идут. Выбрав «дальнюю разведку», ты запираешь себя в жестянку размером с автобус, где и пройдёт твоя жизнь, окончившись неизменным «Признан пропавшим без вести по истечении срока ожидания».
Никто не знает, как умирают «соло». Никто не видел ни одного из нас мёртвым, не находил наших тел на выстывших до абсолютного нуля катерах, не поднимал с грунта после неудачной посадки. Ушёл в поиск и не вернулся. Может быть, шёл траверс за траверсом, надеясь отыскать очередную «Землю номер…», пропустил точку невозврата, а там, где вышел, — ничего. Пустота. Голый космос. Не пополнить баки водой, не вернуться, умирай тут.
Может быть, нашёл планету, пошёл на посадку, а плоскость не вышла, сорвался в штопор, воткнулся в грунт обгорелой перекрученной инсталляцией, стал памятником самому себе. Никто никогда не найдёт. Может быть, сердце не выдержало нагрузок, встало при манёвре, сорвался траверс, и катер канул в бесконечное ничто. А может быть, просто рехнулся «капсюль» от одиночества, забыл кто он, куда и зачем ему возвращаться, да так и улетел во Вселенную. Пусть ему там будет хорошо.
Я открыл стекло шлема. Не знаю зачем. Наверное, действительно психоз. Накрутил себя, довёл. Будь тут вакуум, оно бы не открылось, предохранители не дали бы, но в кокпите просто холодно, да и то не очень, поэтому автоматика скафандра не возражает. Отсоединил, снял, кинул привычным жестом на койку.
Воздух сухой, затхлый. Увидев катер внутри, я не вспомнил ничего, у меня не случилось просветления, память не нахлынула на меня всё сметающим валом, но запах… Из свежих — металл, пластик, проводка, старые фильтры, лёгкая кислинка «подуставших» регенераторов, надо бы поменять картридж. Очень старые, почти неощутимые ароматы еды, и совсем на грани восприятия — живых людей, которые тут жили. Меня. Дочери. И от этого меня внезапно накрыло.
Тёмный кокпит, порезанный резкими тенями от налобного фонаря, внезапно как будто осветился, хотя ни одной лампы не зажглось. Я увидел панели пультов, потёртые по краю обшлагами моих рукавов, кровать с плохо закреплённым одеялом, детские рисунки в магнитных рамках на стене над ней, потом серый игрушечный кот машет мне лапой из ниши, где он сидит, пристёгнутый эластичным ремешком, я делаю шаг вперёд и вижу, что в пилотском кресле кто-то есть. Стёкшее вниз тело, повисшая рука… Так вот как умирают соло? Вот как умер я?
* * *
Конец первой части
Вторая часть: https://author.today/work/351720
