Ознакомительная версия.
– В таком случае экипируемся и вперед. – Глеб бросил взгляд в сторону Вадима, но тот понял Доргаева без слов.
– Командуй, Глеб. Это твоя группа.
– А что у нас с экипировкой? – сдержанно осведомилась Эльза.
– Бронескафандры. Они спрятаны в подвале этого дома.
– Не слабо... Я думала, будет хуже.
– Я же сказал: мы готовились к разведывательной операции на Нормане.
Цоколь.
Сектор биологических лабораторий
Они разделились.
Эльза повела группу Доргаева к реакторным залам, а Вадим, переговорив с Глебом, попросил Лори задержаться в лабораториях.
Пять человек в боевых скафандрах исчезли во мраке заброшенных переходов.
– Зачем мы остались? – спросила Лори.
– Ты должна показать мне результат исследований.
– Это твое задание?
– Нет, – Вадим присел на край стола. – Я думал, все будет просто. Отыщу тебя, еще раз взгляну в твои глаза, и все встанет на свои места.
– Ошибся?
– Дело не в тебе. В других... искусственных людях. Ты ведь хочешь понять, что происходит?
Она медленно повернулась.
– Хотел спросить: есть ли мне дело до остальных киберхагов? Я с собой-то не разобралась. А если разберусь, то оставлю знание для личного использования, потому что я – не машина, ясно?! И не стану подопытной в лабораториях военного ведомства. Если прижмете меня или Эльзу к стенке – пожалеете. Серьезно говорю.
Вадим сокрушенно покачал головой.
А что он хотел? Лори защищается, нет у нее оснований верить кому бы то ни было.
– Город на осадном положении, – напомнил Немершев. – Останавливаться на полуфразе или ограничиваться полумерами нельзя. Нравится или нет, но нужно идти до конца. Подумай, Лори. До пресловутой «лаборатории», которой ты так боишься, еще нужно дожить. Помнишь, что написала Эльза на кожухе андроида?
Лори побледнела.
Предатель.Она бессильно закрыла глаза. Мир показался ей сейчас пустым и враждебным.
– Понимаю, ты никому и ничему не веришь. Но что изменится в лучшую сторону, если осаждающие ворвутся в город и начнется бойня?
– Чего ты хочешь от меня?! – Лори было больно разговаривать с ним. Образ Вадима успел прижиться в опустошенном сознании, и сейчас, когда он появился рядом, трудно, немыслимо трудно поверить, что...
– Я действую как частное лицо, – вновь повторил он. – Ты понимаешь это?
Она медленно подняла взгляд.
– Есть разница? Разве ты не продолжаешь служить Конфедерации?
– Лори, я хочу, чтобы ты успокоилась и попробовала мыслить объективно. Конфедерация – не зло. Я же прилетел сюда в поисках тебя, но не для того, чтобы доставить в пресловутую «лабораторию»!
– Я мыслю достаточно здраво. Ты сориентировался в происходящем и понял, что личные интересы находятся в зависимости от интересов содружества? Ведь так?
– Одно другому не мешает. Помогая тебе и Эльзе, я помогаю всем. В конце концов меня тоже ждет малоприятная участь, если они ворвутся в город.
– Чего ты от меня хочешь, Вадим? – повторила она.
– Лори, нужно искать выход. Дай мне шанс понять, кто ты есть на самом деле. Мир за три столетия изменился. Война давно в прошлом.
– Но не здесь и не сейчас... Тут война продолжается. – Лори села на край скошенной приборной панели. – Но мне нет дела до нее. Я теперь – сама за себя.
– Не боишься?
– А чего мне теперь бояться?
– Не думала, например, о практическом смысле проекта? Считаешь, нет средства воздействия на вышедшие из-под контроля боевые единицы?
Она усмехнулась.
– Все «средства контроля» в моей голове, Вадим.
– Не проще ли их обезвредить?
– С ума сошел? Кем я тогда стану? Откуда ты знаешь, что моя личность существует вне зависимости от системы контроллеров? Ставь опыты на себе, – отрезала она.
* * *
Ставь опыты на себе...– Эти слова почему-то обожгли, полоснули, будто ножом.
Немершев болезненно вздрогнул – фраза Лори внезапно пробудила смутные обрывочные воспоминания.
* * *
Боль... Она пульсировала в голове, острая, режущая, немилосердная. Видение или явь? Вадим не мог разобрать, что именно он сейчас вспомнил – реальные события или однажды пригрезившийся кошмар? С одной стороны, воспоминания носили обрывочный, гротескный характер, с другой – нахлынувшие вдруг ощущения поражали своей достоверностью.
Одна беда – бредовые ощущения плохо сочетались с элементарной логикой: Немершев внезапно и четко воспринял обрывок реальности. Он не лежал – сидел в специальном кресле, руки, ноги, грудь, голова – все зафиксировано захватами, нет возможности пошевелиться, но напротив сияет хромом емкость непонятного предназначения, и он видит в ней свое отражение, пусть искаженное, но узнаваемое.
Страх накатывался волнами дрожи. Нет, даже не страх – ужас. Я сплю... Такое невозможно в действительности... Вадим смотрел на свое отражение и видел, что кожа на лбу выглядит тонкой, прозрачной, как смоченный маслом лист кальки... Под кожным покровом кровь. Нет, по цвету – какая-то сукровица. Не видно порванных сосудов, жидкость розового цвета заполняет тонкую прослойку между черепной коробкой и пергаментной кожей.
Чуть выше лба закреплен мягкий тубус с такой же жидкостью. От множества незнакомых агрегатов к нему тянутся провода и трубки.
Голоса...
Они прорываются издалека.
– Мы ошиблись, Риган. Кто-то уже поработал над ним. Я исследовал структуру имплантированных микромодулей, но они бездействуют. Программы стерты. Причем произошло это давно, лет десять назад. Кто-то опередил нас, подсунув пустышку.
– Я не виноват, что пациентки ускользнули, Эгл.
– Знаю, что не виноват. Такое ощущение, что нас подставили... Что будем делать с ним?
– Операцию нельзя назвать неудачной. Ты извлек контроллер для исследования.
– Да, но он не работает.
– Это неважно. Его устройство многое нам расскажет.
– А что делать с ним?
– Пусть приходит в себя, дадим ему время на реабилитацию. Интереснейший экземпляр. Если он сохранит целостность сознания, мы получим бесценный опыт хирургии. К тому же он кладезь технологий.
– Ладно. Договорились. Посмотрим, что будет, когда он очнется.
Воспоминание истончилось, поблекло, но одно Вадим успел понять со всей очевидностью – он узнал ту самую палату в клинике «Асгард», откуда бежал, очнувшись глубокой ночью.
Нет. Этого не может быть. Если они что-то извлекли из моего мозга, должен был остаться след от операции, рана...
* * *
– Лори... – Вадим обернулся. – Послушай меня...
– Ну? – она хмуро посмотрела на Вадима.
– В тот вечер на Зороастре... Это ты или, может быть, Эльза, кто-то из вас «вырубил» меня?
Ознакомительная версия.
