— Вынесу и папе в кабинете покажу!
Вот и хорошо. А я уже прикидывал, как спрятать паука от дезинфекторов. Эти ведь залезут туда, куда никакая таможня не забирается. Вот за растения не волновался: все ж в зоопарке профи работают.
— Папа мне намекнул, что тебе можно будет остаться с нами! — перешла на громкий шепот подруга. — Буду ждать!
Ло увязалась за девочкой, решив во чтобы то ни стало увидеть сцену явления Пушка народу.
Команду я догнал у трапа: в кои-то веке понадобился люк для команды, главный и, можно сказать, парадный вход. Которым мы не пользовались, используя грузовой отсек и его аппарель, обычно всегда откинутую на стоянках. Кос как мама-утка убедился, что все его подчиненные-утята рядом, и только после этого повел нас за собой. В медсектор посадочной площадки. Сканирование в капсуле дополнил настоящий живой врач, всюду сопровождаемый роботом-медсестрой.
Осмотром не ограничилось, всем налепили аппликаторы с подобранным персонально составом витаминов, вакцин и иммуномодуляторов. На Земле меня с таким спектром инъекций искололи бы до посинения буквально и пришлось бы дня три отлеживаться, «переваривая» вколотый «коктель». А тут всего недельку с пластырем походить.
Одновременно с процедурами я пытался не заржать и не сгореть от испанского стыда, когда Алиса подставилась под сканер на КПП посадочной зоны и вынуждена была выпустить сумочного сидельца. И, главное, еще место такое как специально подобрала.
— Да он не кусается! — радостно заявила она порскнувшим врассыпную биологам и техникам, усаживая Пушка на сгибе локтя. Паук с некоторым трудом разместился — места немного не хватало. — Что? А, да! Пушок говорит, что кусается — но только в объективно-оправданных случаях.
— Говорит? — только и переспросил профессор Дрейк. И, конечно же, догадался. — Нить, я полагаю? Можешь не отвечать.
— Пап, ну что ты так смотришь? Это же полуразумный вид, уже давно открытый! Я же кого попало к нам в зоопарк не приглашаю. Меня ведь не зря в прошлом году в юные зоологи приняли!
— Ну тогда, конечно, все нормально, — ровным тоном признал Игорь, возвращаясь назад в посадочную зону. — Пойдем устраивать твоего протеже. Но придется повторной пройти медконтроль, в усиленном варианте.
Алиса поежилась, но возражать не стала.
Нас же в это время уже пропустили через другой КПП на общественную территорию зоопарка.
— Народ, — привлек наше внимание Корнелиус. — Тут такое дело…
* * *
— Наш малыш стал совсем большим! — смахнул несуществующую слезу Ра. — И повел всех в дорогое кафе…
— Да уж, — поддержала Красного Ная. — Даже как-то неожиданно. Вот от кого не ждала.
Говорили фамильяры, если что, не обо мне. А о Корнелиусе Стражински — пилоте с большой буквы и самом безответственном раздолбае в этом секторе Галактики. Который в последнее время изменился так сильно, будто мы по пути залетели на планету мозговых слизняков, и теперь всеми его действиями управлял пришелец-захватчик.
Шучу, конечно. Все дело было в Рипли, с которой у них во время рейса развивались отношения. А это, в свою очередь, привело к тому, что Нил сделался спокойным, рассудительным и… не знаю даже, можно такое говорить про человека, который бросил ребенка в игровой на космической станции? — надежным, что ли. Он ведь даже с Ширай цапаться перестал, и теперь на все ее уколы отвечал, как взрослый!
А теперь еще и в кафе всю команду повел. В дорогое кафе. Я вот сейчас сидел, смотрел на меню, выбирая, что себе взять, и его фраза «я плачу», расцвела новыми красками.
— Что-то он задумал, — задумчиво буркнул Кер. — Ло, ты ничего не знаешь?
— Я не слежу за частной жизнью членов экипажа! — гордо вскинула голову Оранжевая. — Ори сказал, что это нехорошо, и я так больше не делаю! То есть, я и раньше не подглядывала, если что, но теперь понимаю границы личного пространства. И в каюты не лезу.
— Да я просто спросил. — успокаивающе тронул ее хвостом Синий.
Если мои Звери Потока ничего не знали, то команда и вовсе была в полном замешательстве. Когда капитан сказал, что запускает бэкап корабельных систем после проверки таможенников — и «Кузнечик» на три часа превратился в «безмозглый» кусок железа, экипаж уже начал планировать, кто куда отправится. И тут Корнелиус со своим кафе и «я плачу».
— Мне нужно сделать объявление, — произнес Стражински, когда все сделали заказ и в ожидании уставились на пилота. Понятно же, что он не на кофе с пирожинками нас собрал.
— Ну так делай, не томи уже, — отозвался Фаркаш. — Напустил, понимаешь таинственности…
— Просто хотелось это сделать по-человечески и в подходящих условиях. — чуть виновато улыбнулся Стражински. — В общем, суть такая. Я хочу закрыть свой контракт с «Кузнечиком».
После его слов над нашим столиком повисло молчание. Мы с Ширай натурально рты открыли от удивления, Хоранзи хлопнул себя ладонью по бедру, а вот капитан хмуро покачал головой. Так, будто уже догадывался о том, зачем мы тут собрались.
Ну и Ра, которого никто, кроме меня не слышал, фыркнул: «Так и знал!» Хотя, если быть честным, то даже и не догадывался. Вот Кер и Ная — те могли бы. Но не Красный. Он попросту не обращал внимания на такие мелочи, как отношения между людьми.
Пока никто ничего не сказал, Корнелиус продолжил. Слегка торопясь, будто боялся, что его перебьют.
— Я вам всем очень благодарен, правда. Работа на «Кузнечике», пожалуй, была одним из лучших эпизодов в моей жизни. Я многому научился, но теперь пришел к выводу, что настала пора двигаться дальше.
— Рипли? — только и произнес Фаркаш.
— Да. Мы с Лизой решили, что будем работать вместе. И не только работать.
В этом месте маска серьезного и повзрослевшего Стражински вдруг сползла и на ее месте возникла глуповатая улыбка прежнего Нила. Вслед за ним в такой же улыбочке расползлось и лицо нашего старпома, а за ней и безопасницы.
— Не только работать? — со значением повторила она.
— Верно. — тем же тоном ответил и пилот.
Вообще, если подумать, то, наверное, можно было и самому до всего этого дойти. С момента той истории на Дебисто Стражински и Рипли и начали сближаться. А здесь на Кармануте ее контракт заканчивался. Так что было бы логично, если все у этих двоих складывалось, что они постараются остаться вместе.
