которое по факту давно уже утратило реальную власть, безуспешно пыталось взять ситуацию под контроль, но уже миллионы и миллионы людей выходили против них и эту лавину сдержать было невозможно.
На вершине пирамиды Дик со своим передовым отрядом ворвался в бывший кабинет Председателя. Обошёл тело, лежащее на полу, кинулся к включённым экранам.
– Парни, тут всё, – он развернул панели управления. – Не зашифровано, прямой доступ! Все данные Альянса. У нас есть возможность всё отключить! А это что?
Он опустил оружие.
– Проект «Наследие»… Система Илдарина? Данные… – он обернулся к остальным, которые ничего не понимали. – Вы знаете, что это значит? Всё, за чем охотился Альянс! Здесь всё!
Он ошарашенно уставился на изображение, на котором было лицо Рэма.
– Дик… Надо что-то сказать людям, – проговорил один из них, отступая. – Мы захватили…
– Да, – он устало опустился в кресло, которое занимал Председатель. – Скажите, что сейчас нужно прекратить бойню. Всем солдатам предложите амнистию. Нужно восстановить порядок! Ну, живо! И главное – сместить и уничтожить это дряхлое правительство и не допустить новых беспорядков!
– А ты?
– Мне… мне нужно остаться здесь. Я изучу всю информацию, – проговорил Дик, – прежде всего, получу контроль над системами обороны!
Когда все вышли, он повернулся к экранам, оставшись один в огромном зале. Его напряжённое лицо освещалось заревом далёких пожаров.
Эпилог
Когда Эми впервые увидела «Молнию», она была поражена её формами и красотой. Казалось бы, что такого? На Элионе, где она конечно же бывала вместе со всем классом, когда устраивали экскурсии на верфи, корабли были больше и вроде красивее. Белоснежные тонкие и стремительные формы восхищали её, как и остальных. Отсюда уходили звездолёты к окраинам их скопления и к чёрной дыре недалеко от ядра Галактики, где сотню лет назад обнаружили остатки каких-то древних циклопических сооружений, тянущихся на сотни миллионов километров.
И всё равно в «Молнии» было что-то особенное…
– Мама, а правда, что она жила тут? – трещала девочка без умолку, проводя рукой по металлической стене.
– Ты знаешь, что правда, ты меня уже тысячу раз спрашивала, – засмеялась идущая рядом женщина.
– А ты её видела? – остановилась Эми, требовательно заглядывая ей в глаза.
– Мне не тысяча лет, ну как я могла её видеть, – сказала она, понимая, что для дочери что тысяча лет, что её сто двадцать – разница небольшая.
– Ууу, – протянула Эми.
– И про это спрашивала. Идём, нас остальные ждут!
– А правда, что раньше на небе ночью не было видно центра Галактики? И оно было совсем-совсем чёрным?
– Не совсем, звёзд было много… – вздохнула женщина. – Можешь сама посмотреть сегодня в обсерватории, если прилетишь ко мне на работу, а не заиграешься опять с подружками.
– Сегодня мы летим на озеро! – прозвенел её звонкий голос, и Эми запрыгала от радости. – А с ядром ночью всё равно красивее, правда? Как ещё одна луна!
– Правда, правда, хватит уже болтать, – улыбнулась женщина. – Давай наперегонки до рубки управления?
Девочка рассмеялась и стук её подошв разлетелся по кораблю…
Далеко-далеко отсюда, там, где кончается граница обитаемой Вселенной, где само пространство и время изменено, вспыхнул свет, разметав древние остатки звёзд. То, чего не происходило уже очень давно, свершилось.
Она вернулась в этот мир.
