– Да, но как быть с семейкой вонючек из расы Низких, которые, собственно, и обнаружили звездный корабль. Им обещана награда….
Верховный насмешливо скосил взгляд в сторону Служителя, ничего не ответил, неслышно ступая, удалился в свои покои. Весь его вид словно говорил: «Неужели даже такие простые вопросы за тебя должен решать я?»
Служитель проводил взглядом хозяина покоев, и только после этого задвигался, направляясь к выходу. Участь Рода Каат была решена.
– Что теперь? – первым не выдержал Олег. Вся команда Диты, включая новобрачных и исключая Машу и Ар'рахха, находилась в одном большом помещении – каменном, низком, с окнами, зарешеченными толстыми деревянными кольями. Кое-где на полу, застеленном соломой, стояли деревянные гнутые столы и стулья. Вот на них и расселись курсанты Диты и спасенные молодожены.
– Теперь? – задумчиво переспросила бессмертная, скрестив руки на груди. – Теперь – будем ждать. Время – наш союзник. Пока с орбиты не уберется крейсер аресян, нам лучше всего не привлекать к себе никакого внимания. Все, что может быть замечено из космоса и истолковано как проявление действий инопланетной цивилизации, то есть нас с вами, неминуемо привлечет наших преследователей. Поэтому наша задача на этом этапе – вести себя так, чтобы ничем не выделятся из местных жителей. Как бы поступали на нашем месте другие, если бы увидели, что в их корабль целиться танк?
– Жахнули бы из орудий главного калибра так, что на месте этой железки осталась бы одна воронка. – Юрий, кажется, больше всех остался доволен своим ответом.
– Правильно! Именно такой реакции и ждут от нас наши преследователи. Поэтому, наша задача – ждать и терпеть. Терпеть и ждать. Нам нужно выиграть время.
– А кто мы такие? Как сюда попали? Ну, в смысле – для аборигенов.
– Хороший вопрос, Юрий! Давайте подумаем вместе. А что, у тебя есть какое-то конкретное предложение?
– Конечно, есть!
– Тогда рассказывай!
Стемнело. Переплетенье кольев отразило слабый свет какого-то ночного светила. Заречнев прошуршал ногами по соломе, выглянул наружу. Ничего похожего на Луну у Кроноса не было. Матовым серебром отсвечивал лишь мертвый спутник связи. Эти именно он не давал местным ночам превратиться в абсолютную чернь.
А еще Сашка заметил большие черные крылья, простертые над чем-то, удаленным от этого места на несколько километров. На сколько именно – мешала определить ночь и облака, отбиравшие часть и без того слабого света «дыни». Загрохотала стена, отъезжая в сторону.
В свете не очень ярких факелов показались несколько людей, вооруженным мечами и кинжалами. Винтовок не было ни у кого. Они, не сказав ни слова, подскочили к Дите, стали выкручивать ей руки, тащить к двери.
Первым на помощь бессмертной подоспел Заречнев. Через секунду к нему присоединились Паршин, Дягилев и Тимофеев. Послышались несколько глухих ударов, стук тяжелых тел, падающих на солому.
– Грам! – рявкнул у двери закованный в панцирь детина, выходя вперед и поднимая вверх согнутую правую руку.
В помещение вбежали трое мужчин, вооруженных луками и стрелами, натянули тетивы, целясь в элойку.
Сашка, не дрогнув, спокойно встал между центральным лучником и бессмертной. Через секунду рядом с ним замерли Юрий и Евгений.
Землянин видел, что «панцирный» не намерен давать команду убивать кого-либо. Просто хочет попугать. Продемонстрировать свою силу, так сказать. Но в любой, даже очень хорошо продуманной операции неизбежно возможен сбой, фатальная случайность, способные все неотвратимо испортить. Глядя, как подрагивает рука лучника, зажавшая стрелу, он почему-то вполне отчетливо представил, как рвется накладка на пальцах воина, и распрямляется тетива, бросая смертоносный дротик в лицо любимой….
Он молниеносно «перетёк» в «чупа-чупсовое» время, успел даже подумать о том, что нет, наверное, в Галактике места, где ни в чем не повинного человека или элоя не хотели бы убить из лука или стреломета, когда это случилось.
Лопнула кожаная накладка на пальцах воина, занявшего место в центре, освободилась тетива, мощно и неотвратимо толкая стрелу в сторону Диты.
Уворачиваться от дротика было нельзя. При любом, самом благоприятном варианте развития событий существовал риск того, что он промахнется. И тогда….
Сашка извернулся все телом, уходя с линии полета стрелы, дернул вперед плечом, понимая, что все равно рискует – запаса энергии у стрелы вполне может хватить на то, чтобы пробить и его плечо, и грудь бессмертной.
Ему повезло. Дротик пробил курсантскую форменку, насквозь пронзил кожу и мышцы, наполовину застряв в плоти землянина. Заречнев поморщился от боли, правой рукой дотянулся до хвостовика стрелы, отломил оперение. Потом он взялся за мокрую о крови переднюю часть деревянного древка, рывком выдернул стрелу вперед, по ходу её полета. Совершенно не обращая внимания на двух других лучников, нацеливших на него свои смертоносные орудия («Лучше в меня, чем – в неё» – думал он), сделал несколько шагов вперед, заглянул в глаза стрелявшего.
В них жила обреченность и тоска. Воин отпустил свое оружие, виновато посмотрел на пришельца. Однако вскоре в его глазах появился страх – он заметил «панцирного», приблизившегося быстрым шагом. Последний, не мешкая, вынул из-за пояса короткий и широкий меч, без замаха мощно обрушил его на голову стрелявшего. Солдат мешком свалился к ногам землянина. Недотепа был наказан.
Зашевелились на соломе солдаты, приходя в сознание. «Угум!» – рыкнул «панцирный», махнув рукой. Воины, один за другим, потянулись к выходу. «Угум!» – повторил он, показав рукой на Диту и её команду. Все посмотрели на элойку. Бессмертная на секунду задумалась, потом согласно кивнула головой.
Путь в неизвестность был не коротким и не длинным – минут тридцать. Пленники Кромоса спокойно вышагивали по мощеной квадратным булыжником мостовой, расчетливо окружив элойку со всех сторон; наособицу жались друг к другу не на шутку чем-то испуганные молодожены. Сзади всех, вложив раненную руку в наспех придуманную перевязь, брел Заречнев.
Дита ни разу даже не оглянулась на бывшего гладиатора, ни слово или жестом не выразила свою благодарность.
«Все верно»! – думал Сашка, спотыкаясь о неровности брусчатки. – «Местные должны знать и понимать, что любой из нас, не моргнув глазом, отдаст свою жизнь за командира. Только так мы сможем верно позиционировать себя в любом мире, построенном на силе и хитрости. Сплоченность и дисциплина – наши козыри…» Голова закружилась….
«Не та это рана, из-за которой можно потерять сознание!» – сказал себе бывший гладиатор, заметив, как сужается его «окно в мир» по мере движения за спинами товарищей. – «Неспроста все это. Наверняка наконечники стрел у этих гадов были смазаны чем-то ядовитым….»
