Если мне так скучно, подумал он, почему у меня участился пульс?
– Входим в Фалангу, сэр.
Даже Спок отвлекся от своей консоли.
Но ничего не случилось.
«Энтерпрайз» проследовал дальше, так же мирно, как если бы он
находился в сердце Федерации, вместо отдаленнейших ее окраин.
Джим усмехнулся над самим собой, ему стало смешно от испытанного им чувства облегчения: Фаланга становилась опасной по мере продвижения вглубь ее территории, а не наоборот. Если бы Джим замышлял нападение, он бы атаковал в середине ее протяженности, далеко от возможностей подкрепления со стороны Федеративных сил. Его теперешняя реакция была чисто психологической, – она была связана с тем, что они покинули основное пространство Федерации, а не с реальной опасностью.
Когда он поднялся по ступеням мостика на верхний уровень, его колено слегка заныло. Он был уверен, что оно будет в норме, если быть поосторожнее. Если он сможет в течение дня-двух подержать Маккоя с его осмотром на расстоянии, он может избежать еще одного курса терапии, или, что гораздо хуже, еще одного курса регена.
Спок снова повернулся к своему компьютеру. Джим намеренно небрежно оперся на консоль позади него.
– Мистер Спок.
– Да, капитан.
– Каждый корабль, на котором я служил, имел гравитационные аномалии,
сказал он небрежным тоном. – Это верно и в случае с «Энтерпрайзом»?
– Конечно, сэр. Это неизбежно.
– И где они находятся?
Спок вызвал техническую диаграмму, которая была похожа на пятерых
амеб, занимавшихся чем-то непотребным. Эвкартова порнография, подумал Джим, и вынужден был подавить усмешку.
– Там, где поля пересекаются, образуются узлы, – Спок указал на несколько таких точек на экране.
– Ясно, мистер Спок. Но где именно находятся эти узлы?
– Здесь, здесь, и симметрично им… вы имеете в виду, относительно физических секторов корабля?
– Да, мистер Спок. Я хотел… удостовериться, что они корректно распределены. Ввиду безопасности.
Спок вызвал наложившиеся на диаграмму очертания «Энтерпрайза».
– Основная зеро-аномалия конгруэнтна зеро-гравитационной лаборатрии,
согласно проекту. Другой узел образовался в основании блюдца. Симметичная пара имеет место на основном корпусе, двумя палубами ниже физического присоединения подкосов. Узел по левому борту находится в каюте, занятой существом, которое находит гравитацию в высшей степени некомфортной.
– Ясно. А узел по правому борту?
Спок сверился со схемой.
– В дендрарии, сэр.
– В дендрарии.
– Да, сэр.
– Благодарю вас, коммандер.
Двери лифта раздвинулись. Появился лениво двигающийся и зевающий Стивен с котом, умастившемся на плече. Джим пожалел, что Стивен выполнил свой доковый маневр так блестяще и рискованно. После комментариев Спока, Джим полагал, что ему понравится иметь дело с нетипичным вулканцем. Стивен сделал это несколько сложноватым. Джим как бы случайно откинулся на консоль, чтобы оказаться подальше от когтей Ильи. Покачиваясь в такт шагам Стивена, кот повернул голову, чтобы не выпускать Джима из поля действия своего подозрительного зеленого взгляда.
При виде Спока Стивен поднял бровь.
– Хорошо спал? – спросил он с ноткой сарказма в голосе.
– Я не намеревался спать; мне нужен был покой и уединение для медитации.
– И тебе не надоедает быть все время таким совершенством?
Спок проигнорировал замечание.
– Вас интересует что-то конкретное? – спросил Джим Стивена. – Сейчас немного поздновато, чтобы просто бродить по незнакомому кораблю.
– Поздно? – сказал Стивен, снова зевнув. – Я не заметил.
– Простите, сэр, – сказал Чехов. – Это же сибирский лесной кот?
– Да, – Стивен подошел к навигационной консоли. – Его зовут Илья.
Чехов опасливо вытянул руку. Кот фыркнул, успокоился и позволил себя погладить.
– Я таких видел только в России, – сказал Чехов. Моя кузина держала такого дома.
– Правда? Они редкие.
– Да, но она руководила студенческим проектом в институте генетики во Владивостоке, – там, где этих котов разводят. Она выдающийся студент – последователь Лысенко!
Брови Спока недоверчиво выгнулись.
– Мичман Чехов, вы не любите вашу кузину?
– Что вы, сэр, люблю! Она немножко язва, я ее иногда дразню, но вообще она хорошая девочка.
– Тогда почему вы охотно признаете, что она последователь Лысенко?
– Вы не знаете о Лысенко, сэр? Что вы, он же основатель генетики как науки!
– У меня было впечатление, что это совершил Грегор Мендель.
– О, нет, прошу прощения, сэр, Лысенко открыл наследственность и доминантные-рецессивные гены, структуру деоксирибонуклеиновой кислоты и процесс рекомбинации ДНК.
Спок некоторое время молча смотрел на Чехова, затем, не говоря ни слова,
вернулся к своей работе. У Джима возникло впечатление, что Спок уже имел подобные разговоры с Чеховым прежде.
– Лысенко, должно быть, прожил долгую жизнь, – сказал Стивен.
– Ну, не знаю, сэр. – Чехов поскреб лесного кота под подбородком. Довольное мурлыканье Ильи разнеслось по всему мостику.
Освещение медленно усилилось, повинуясь заложенной в него суточной
временнoй программе.
Почти уже основная смена, подумал Джим. Вот и утро.
Из- за информации, которую ему предоставил его шпион, директор надзорного комитета мобилизовал свой личный флот еще до того, как олигархия могла обнаружить, что ее опытный корабль исчез
Директор уже много лет не командовал миссиями лично. Он поднялся на командную палубу, не замечая пространства и звезд на экране, поглощенный мыслями о преследовании Коронин, – отступника, который мог огласить бесполезность и глупость его сына миру.
Курс, на который он приказал лечь, вел его флот в Фалангу Федерации.
Все еще как следует не проснувшись, Розвинд уронила свой халат на пол в ванной. Это было здорово – пожить некоторое время в каюте совсем одной. Делить ее с этой маленькой хлюпенькой Дженис Рэнд было несколько большее, чем она могла вынести. Розвинд улыбнулась, подумав, как Дженис выглядела в этой униформе не по размеру. Это ей покажет, как получать продвижение вперед людей, которые куда как превосходят ее разумом и навыками. Розвинд подумала – интересно, когда въедет ее новая соседка? И еще интересно, кто она. Если она зеленая… может, вулканка? Это было бы интересно. Но вообще-то, вулканцы ведь не впадают в спячку? И, уж конечно, они не застенчивые.
Розвинд шагнула в душ и попала ногой на что-то теплое и скользкое. Она взвизгнула и отпрыгнула назад, теперь уже совершенно проснувшаяся.
Большое зеленое грузное существо устроилось, – видимо спать, – в сонарном душе. Отпечаток ноги Розвинд выделялся поблескивающим пятном – синяком? – на его полупрозрачной коже. Розвинд могла видеть, как его – ее – внутренние органы – шевелятся и работают.
