– Белль, в чем дело? – поинтересовалась я.
– Не знаю, Чейз. – Она появилась в изножье моей кровати, в своей рабочей форме «Белль-Мари».
– Задержи прыжок.
– Похоже, модуль перемещения мне не подчиняется.
Имелись в виду квантовые двигатели, которые все разгонялись. Им еще не хватало заряда, чтобы достичь Окраины, но ничто не мешало им зашвырнуть нас невесть куда. Выбор был не слишком широкий.
– Попробуй еще раз, Белль. Задержи прыжок.
– Прости, Чейз, но я не могу этого сделать.
К тому времени я уже выбралась из спального мешка и метнулась в коридор. Отчаянно заколотив в дверь Алекса, я ворвалась в его каюту. Он проснулся не сразу.
– Сейчас будет прыжок, – сказала я. – Подъем!
– Что? – Он перевернулся на бок, пытаясь взглянуть на часы. – Почему так скоро? Разве еще не слишком рано?
Я буквально чувствовала, как напрягаются переборки.
– Держись за что-нибудь! – крикнула я.
Потом свет померк. Квантовые прыжки сопровождаются внезапной перегрузкой, которая длится лишь несколько секунд. Этого, однако, достаточно, чтобы причинить серьезные травмы, если прыжок застигает тебя врасплох. Послышался вопль Алекса. Меня отшвырнуло к шкафу. Перед глазами вспыхнули звезды, и я ощутила знакомое покалывание, которым сопровождается переход между двумя отдаленными точками.
Свет снова стал ярким.
Алекса выбросило из койки. Ругаясь, он поднялся и потребовал объяснить, что, собственно, происходит.
– Пока не знаю, – ответила я. – Ты цел?
– За меня не беспокойся, – бросил он. – Кость срастется за несколько дней.
Я вскарабкалась на мостик:
– Что случилось, Белль?
– Точно не знаю, – ответила она. – Похоже, часы идут быстрее обычного.
– И ты была не в курсе?
– Чейз, я не слежу за таймерами. В этом никогда не было необходимости.
У люка появился Алекс.
– Белль, – сказала я, – я должна точно знать, что именно происходит. Пока ты пытаешься это выяснить, открой иллюминаторы. Надо посмотреть, куда мы попали.
Где-то сработали позиционные двигатели, и корабль начал вращаться. Я схватилась за кресло. Алекс потерял равновесие, пошатнулся и свалился бесформенной грудой.
– Белль, – спросила я, – что ты делаешь? Последовали новые толчки. Нос начал подниматься, корабль накренился на правый борт.
– Белль?
– Не знаю, – ответил искин. – Действительно, что-то очень странное.
Алекс добрался до правого кресла, пристегнулся и бросил на меня отчаянный взгляд.
– Белль, открой иллюминаторы, – велела я. – Посмотрим, где мы оказались.
Никакой реакции.
– Ладно. Как насчет мониторов? – Я изо всех сил старалась говорить спокойно. Не пугай пассажиров. Никогда не показывай, что утратила контроль над ситуацией. – Давай взглянем, что покажут телескопы.
Экраны не загорались.
– Белль, дай картинку с телескопов.
Я упала в кресло и пристегнулась.
– Сбой настроек, Чейз, – бесстрастно ответила Белль. – Не могу получить картинку.
– Где именно сбой?
– В главном ретрансляторе.
– Черт побери, Белль. Каково настоящее имя Уолта Чемберса?
Уолт Чемберс был одним из наших клиентов: мы работали с ним несколько лет назад, когда он исследовал руины на Баклаве в составе группы ученых. Его звали Харбах Эдвард Чемберс, но имя Харбах ему не нравилось. Из-за большого сходства с Уолтером Стронгом, известным трубачом, он еще подростком взял себе имя Уолт, которое к нему так и пристало. Он путешествовал вместе с нами, и Белль его знала.
– Ищу, – сказала она.
– Ищешь, как же, черт бы тебя побрал. – Я открыла панель передачи данных. Система, похоже, была в норме. – Белль, перейди в офлайн.
Последовал короткий толчок главных двигателей, потом еще один, а за ним – несколько залпов позиционных приводов. Вверх-вниз, вправо и снова в центр. Мы ложились на новый курс.
– Прошу прощения, Чейз, но, похоже, я не могу этого сделать.
– Эй, – вмешался Алекс, – что происходит?
– Именно это я и пытаюсь выяснить. – Сработали приводы с правого борта. – Она меняет направление.
– Почему?
– Черт побери, Алекс, откуда мне знать?
Внезапно я поняла, что плаваю в воздухе. Волосы мои поднялись, и я всплыла на привязных ремнях. Вращение корабля прекратилось, снова включились главные двигатели. Мы начали разгоняться на максимальной скорости.
– Гравитация отключилась, – констатировал Алекс. – Ты в порядке?
– Более чем. – Я попыталась отключить Белль, но безрезультатно.
– Ну и поездочку ты нам устроила, Чейз.
– Это не я.
Двигатели снова выключились. Вернулась невесомость. В корабле наступила смертельная тишина, замигали сигнальные лампочки.
– Вот черт, – пробормотала я. – Не могу поверить.
– Что такое?
– Белль сбрасывает наше топливо.
– Господи. Все топливо?
Я снова попыталась перехватить у нее управление. Лампочка топливного датчика стала янтарно-желтой, затем красной, затем ярко-алой. Я отстегнула ремни и подплыла к панели технического обслуживания.
– Что ты собираешься делать? – требовательно спросил Алекс.
– Для начала отключим ее. – Я открыла панель.
– Прошу прощения, Чейз, – сказала Белль. – Ничего личного.
Угу, как же. Даже голос стал другим. Больше всего меня напугало то, что в нем слышалось искреннее сожаление. Повернув рычаг, я нажала несколько кнопок, и лампочки на корпусе искина погасли.
– Прощай, – сказала я.
– Ее больше нет?
– Да.
– Что с ней случилось? – спросил Алекс. – И что происходит с нами?
– Это была не Белль, – ответила я. – Держись, сейчас восстановлю силу тяжести.
– Хорошо бы, – вздохнул Алекс. – И чем быстрее, тем лучше.
– Стараюсь как могу.
Искусственной гравитацией обычно управляет искин. Чтобы вернуть исходный показатель, мне пришлось заглянуть в руководство и ввести еще несколько чисел. Мы вновь обрели нормальный вес.
Некоторое время Алекс ошеломленно молчал.
– Ну что, какова обстановка? – наконец спросил он.
– Хорошего мало. Дрейфуем в горячей зоне.
– Горячей?
– Здесь сильное излучение. Давай посмотрим.
Несмотря на заявления Белль, телескопы прекрасно работали. На ручное управление они, однако, не рассчитаны, так что мне пришлось включать и наводить каждый из них по отдельности. Телескопов было шесть, и на все это потребовалось время. На дисплеях начали появляться картинки одна за другой.
«Белль-Мари» находилась в самом центре светового шоу.
На мониторах метались два ярко-голубых огня: вроде танца с саблями, только вместо сабель длинные искривленные лучи.
– Что за чертовщина? – изумился Алекс. Примерно такой же эффект мог бы произвести древний маяк, если бы его лампа беспорядочно болталась внутри, при этом бешено вращаясь.
Судя по всему, лампой была голубая звезда.
Алекс смотрел на меня, пытаясь расшифровать выражение моего лица:
– Так что же это?
– Рамзес.
– Пульсар?
– Судя по всему, да.
Я прижала к ушам наушники, внимательно ловя звуки, затем включила громкоговоритель, и мостик заполнился странным шумом – как если бы о корпус ударялись волны ледяного дождя.
– Приятного мало, – заметил Алекс.
– Мы летим прямо на эти огни.
– И что случится, когда мы окажемся там?
– Поджаримся… если будем еще живы. Уровень радиации уже растет.
Алекс выругался, что делал довольно редко, а затем холодно заявил:
– Нужно что-нибудь предпринять.
Я и сама была сильно потрясена.
– Не могу поверить, – сказала я. – Стоит оставить корабль под присмотром кретинов – и на тебе.
Кто-то перепрограммировал или заменил Белль. Скорее всего, второе.
Алекс смотрел на меня широко раскрытыми глазами, словно обвиняя меня – «как ты могла такое допустить?»
Вспыхивали все новые предупреждающие огни. Уровень внешней радиации продолжал расти. Я проверила время полета, расстояние от Сакракура до Рамзеса, состояние, которого квантовые двигатели должны были достичь перед переходом. Вне всякого сомнения, это был Рамзес – коллапсировавшая звезда или, возможно, выгоревшие остатки сверхновой. Я не слишком хорошо разбиралась в небесной физике, но понимала, что от этой твари лучше держаться как можно дальше.
Лучи промелькнули мимо, так быстро, что слились в размытый след. Я зафиксировала один из них на экране:
– В основном это поток гамма-лучей и фотонов.
– Можем мы от него убраться?
Мы направлялись прямо в космическую мясорубку, не имея ни энергии, ни возможности изменить курс.
– У нас нет двигателей, – сказала я.
– Сколько времени в запасе?
– Часов семь.
– Как насчет прыжковых двигателей? Мы можем отсюда выскочить?
– Без главных они бесполезны. – Я включила гиперсветовой передатчик. – Арапол, говорит «Белль-Мари». Терпим бедствие. Дрейфуем возле Рамзеса. Высокая радиация. Требуется немедленная помощь. Повторяю: терпим бедствие.
