на него верхом, глядя на мельхиорку.
— Постарайся понять, девочка, каждый свою дорогу выбирает сам. У тебя своя, у него своя, у меня своя... Иногда они пересекаются, чаще всего вот в таких барах, но идти по своему пути надо самому. Ладно, давай выпьем, что ли. Эй, бармен! Всем повторить, а мне сразу удвоить!
Ян напряженно следил за происходящим. Но, похоже, посиделки приняли самый мирный вид, так что если ему и придётся врываться в бар, то только для того, чтобы оттащить напарницу на корабль. Хотя, как он успел заметить, угощением она сама не увлекалась.
Внезапно со стороны главного коридора послушались шаги и голоса. Ян вскочил на ноги и прижался к идущей по стене трубе. Спрятаться за ней нечего было и пытаться, но в коридоре было темновато, и немного времени выгадать удалось.
— Эй, кто здесь? — мужской голос раздался совсем рядом.
Двое мужчин недовольно смотрели на нежданного соседа. Тот, что повыше, нёс в руке небольшой саквояж, другой был с пустыми руками.
— Да это же… — присмотревшись к Яну, начал было высокий, но закончить не успел, получив заряд из карманного парализатора. Второй быстротой реакции тоже не отличался: пока он думал, кричать, бежать или попробовать напасть, Ян огрел его по голове пришедшейся кстати бутылкой.
Полицейский присел на корточки у упавшего на пол высокого, приоткрыл выпавший у того из рук саквояж и укоризненно покачал головой. Гри, его старый знакомый, только недавно освободился после очередного срока за торговлю наркотиками и, целуя землю у ворот тюрьмы, клятвенно уверял, что теперь-то точно завяжет.
О служебном долге пришлось забыть. Пряча в потайной карман парализатор (и почему Лед их не любит? Удобная же вещь!), он оттащил бесчувственные тела поглубже в темноту и, послав девушке сигнал «Уходим», осторожно выбрался в главный коридор. И принесла же нелёгкая этого Гри с подельником!
Он ждал Лед в неприметном ответвлении ведущего к залу посадки коридора. Услышав рядом лёгкий звук шагов, он быстро схватил девушку за запястье и, прижав палец к губам, потянул за собой.
Они быстро шли, переходы стали иметь вид откровенно технических, но Яну уже случалось бывать тут, да и общая планировка станции была стандартной.
После очередного поворота Кузнецов стянул с себя куртку, вывернул её наизнанку (подкладка оказалась ярко-оранжевой) и накинул на плечи Лед. Надолго сбить со следа возможную погоню это не поможет, но некоторую фору тем, кто может искать из по камерам, даст.
— Один мой приятель, отлетающий через 10 минут от служебного шлюза, готов взять нас с собой, — рискнул нарушить тишину Ян.
— Правда? — изумилась Лед. — И он не побоялся связываться с вами в таком подозрительном месте и деле?
— Он вообще мало чего боится. К тому же я договорился с ним расплатиться вашими услугами, — сознался полицейский.
— Это какими же?
— Его штурман запил.
— А, это бывает. И его не смущает нарушение порядка вылета? Штамп на таможне мы не получим.
— Он контрабандист. Пара лишних людей, поверьте, не самое страшное, что есть у него на борту.
— Вы же сказали, он ваш приятель.
— Ну да, проходил по одному делу. Я не стал зверствовать сверх необходимого, и он проникся ко мне благодарностью. Всячески порывался расплатиться, вот и случился повод.
— Да, повезло.
Повезло или нет, вопрос открытый, но встреча была неожиданной (этот день решил побить все рекорды по части неожиданных встреч), причём явно для обоих. Ян шёл к залу вылета, размышляя, как быстро придут в себя Гри с компаньоном, будут ли поднимать шум, и успеют ли они с Лед найти место на хоть каком-нибудь корабле, пока не придут искать его или её, и тут ему навстречу из дверей очередного бара выскочил Тасманец, чуть менее небритый, чем при последней встрече, но всё такой же узнаваемый. Наверное, от этой неожиданности Ян и задал вопрос, когда тот покидает Легенду и возьмёт ли на борт пару человек без лишних вопросов и документов. Тасманец, видимо, такой просьбы от полицейского тоже совсем не ожидал, но помочь согласился, посетовав, что вылететь они готовы хоть сейчас, но вот штурман, редиска, сарделька, сосиска и далее по тексту, попортил им все карты. Несчастная любовь (всего третья за месяц), конечно, дело святое, но товар-то скоропортящийся! А ещё у этого нехорошего человека аллергия на протрезвитель, так что придётся им всем ждать естественного хода вещей. Когда же Ян осторожно спросил, не решит ли проблему то, что один из «пассажиров» как раз штурман, то был обнят и расцелован с такой горячностью, что пара пожилых туристок, проходивших мимо, потянулись за платочками, заподозрив трогательную семейную сцену (Ян ещё долго слышал их спор, кем же приходятся друг другу эти двое: разлученными в младенчестве близнецами или отцом и сыном).
Осторожно подходя к названному шлюзу, Ян был морально готов встретить там кого угодно, от Бабочки и оклемавшегося Гри до местной полиции, желающей поубедительнее объяснить, что она думает об охотящихся на её территории галактийцах. Но принятые меры предосторожности оказались лишними: у корабля лениво слонялись лишь двое мужчин в замызганных комбинезонах, да, прислонившись к штабелю контейнеров, курил Тасманец.
Увидев выходящих из коридора Яна и Лед, он дунул, выключая, на сигарету, и, убирая её в карман, пошёл к ним навстречу.
— Не передумал, начальник?
— А ты?
— Моё слово железное.
Тасманец повернулся к девушке и быстро смерил её взглядом.
— Представишь? — спросил он Яна.
— А стоит? — ответил тот.
— Да нет, пожалуй. Прошу на борт! — с насмешливой вежливостью сказал контрабандист и посторонился, пропуская гостей на трап.
Когда Лед прошла на корабль, Тасманец придержал Яна за рукав и тихо сказал:
— Начальник, ты же знаешь, что я верный конфидерат.
— Правда?
— Спроси у кого хочешь. И, как верный конфидерат, я не люблю мельхиорцев.
— Ну и не люби, никто ж не заставляет. Но деньги ты точно любишь, а груз, сам сказал, у тебя горит. Хочешь, я попрошу её не снимать капюшон?
Тасманец пристально посмотрел на полицейского, потом хохотнул и хлопнул того по плечу.
— А попроси, начальник! Чего я не вижу, того и не знаю.
Он сложил руки рупором и громко крикнул шатающимся около корабля сокомандникам:
— Докуриваем и прощаемся! Через пять минут вылетаем!
Ян разыскал Лед в руке,
