жизни. И бизнес мог начать тогда же. Да, вероятно успехи были бы куда меньше, но… возможность была.
Но почему я не даже не думал о том как бы начать этим заниматься? Ответ прост. Мне это было не нужно. Меня всё устраивало. Зачем было что-то менять и рисковать, если и так в целом всё шло неплохо? Амбиции? Амбиции были лишь в инфальтивных мечтах и фантазиях. Это меня удручало, ведь столько было мной упущено.
Через некоторое время я встал и перешёл к повторному перечитыванию книг. Тренировки магии шли тяжко. Ничему новому научиться я так и не смог. Единственное в чём развитие шло вперёд — контроль эмоций. Я стал куда легче переносить стресс, спокойнее реагировать на плохие новости, в целом ни разу не кричал и не хотел на кого-то накричать.
Понимание, что любую эмоцию и чувство вызывали определенные гормоны давало это спокойствие. Равно как и правильный образ жизни позволял нормализовать выработку тестостерона, который лежал в основе мотивации что-то делать. Поэтому энергии у меня всегда хватало, как и цели создавали всё больше мотивации. Желание стать лучше, изменить самого себя, добиться чего-то, на что я казалось бы не был способным, помочь тем, от кого отвернулся мир… целей и причин идти вперёд было много, а если вдруг одна из них начинала меркнуть, то помогали все другие.
Кроме того Тзинч уже сказал, что грядёт нечто, что хуже войны. Я не хотел снова видеть как очередной мир сгорит в огне. Как будут корчится в огне дети, как под завалами умолкнут старики, как последние мужчины найдут свою смерть под градом орудий и как остатки будут истреблены в угоду сильным мира сего. Это неправильно, я так считал и поэтому я же и решил, что сделаю всё, чтобы не допустить этого.
Так и прошли полгода и вот я вышел из своего особняка, проверил свой бронежилет под костюмом, и поехал в сторону ближайшего населённого пункта. Там находился небольшой городок, куда меньшего размера чем Камелот. Однако он являлся центром крестьянских хозяйств. Некое подобие губернии, только всё же чуть меньше. Здесь же начались выборы в малый совет дворянства, который определял будущее развитие наших феодов.
Моё участие было сначала воспринято как очередная шутка, дурость Мордреда, который то к Галахаду попрётся, чтобы получить право управлять Рыцарем, то вот в политику полезет. Однако очень быстро другие дворяне поняли как сильно облажались. Они привыкли, что решали всё сами, в узком кругу влиятельных лиц, после чего ставили перед фактом всех остальных малых дворян и проводили заранее спланированные выборы. Не фальсифицированные, а именно спланированные, где все знали кто и за кого проголосует.
Однако я влетел в предвыборную компанию с двух ног. Голосование проводилось среди дворян и зажиточных граждан, вроде ремесленников и землевладельцев. Проще говоря, на право голосовать прямо влиял твой заработок и достаток. Крепостные крестьяне, вкалывающие в полях, не имели права голосовать, как и те кто вкалывал на заводе.
Однако именно эти рабочие, которые уважали меня большей других, являлись основой экономики выше перечисленных. Разок съездил в одну мастерскую с благотворительной акцией, постоял рядом с хозяином мастерской, сказал что он очень правильно поступил, когда решил присоединиться к акции и помочь простому люду и вот, продуктивность рабочих выросла, недовольство упало, а он конечно же пообещал отдать голос за меня.
Кроме того, я уже смог заручиться поддержкой короля. Моё постоянное восхваление дало плоды, теперь все считали, что моя помощь народу существовала во многом благодаря содействию короля. Это было отчасти так, хотя по правде говоря король просто вовремя примазался, а всё держалось на моих плечах, как и скромные субсидии едва покрывали половину расходов, что впрочем, тоже очень много.
Так или иначе снежный ком покатился и когда я прибыл к ратуше, то меня там встречала радостная толпа. Первой вышла моя охрана, расчищая дорогу к ратуше. Среди охраны оставались амбалы, но большую часть теперь составляли нанятые наёмники. Они же тренировали мою будущую гвардию и помогали работать с кадрами, выполняя роль разведки.
— Вы точно выиграете, господин Мордред, — заявил Борис, выходя вслед за мной на алый ковёр. — Не думал я, что у нас всё получится. Мы набрали более пятидесяти процентов голосов! А второе место волочиться за нами с тридцатью шести. Сокрушительная победа.
— Мы это заслужили, ведь много работали.
— Это точно, — согласился Борис, который как и я спал порой по четыре часа в сутки. — Надеюсь после этой гонки отдохнём хоть.
— Я найду тебе помощника, обещаю.
— Господин Мордред! — к нам вышел работник ратуши, который сразу же подбежал ко мне. — Осталось подсчитать ещё десять процентов голосов, но вы уже точно выиграли. Произнесёте речь? Народ собрался ради этого. Вы конечно уже давали заявления касательно своих действий после выборов, но сюда даже прибыли журналисты из столицы мира! Королевские СМИ! И не в Камелоте, а у нас! Это чудо, скажите пару слов? Пожалуйста.
— Разумеется. Ради этого я сюда и прибыл.
Быстро меня провели к трибуне, после чего толпа замолчала. Изменения в составе совета любых дворянств были редкостью, особенно такие резкие и неожиданные. Я появился из ниоткуда, ворвался в выборы и выиграл. Кроме того я носил имя Мордред, что также добавляло причин пообсуждать меня, ведь когда последний раз кто-то из моего племени добирался до власти?
Кто-то видел в этом дурное знамение, другие же давно устали от того, что это клеймо до сих пор существует и мешает жить тем, кто просто родился не в том месте, не в то время. Некоторые по ошибке считали меня бастардом, ведь они знали лишь то, что им позволяли знать. Хотя после информационной борьбы с конкурентами всё уже вылезло наружу. Всё мое прошлое по полочкам разложили, каждый грех припомнили. Меня спасло лишь то, что я признавал вину и не отрицал правды, поступками громко заявляя о своей попытке заслужить прощение.
— Так много народу собралось… — тихо произнёс я, думая что именно мне стоило сейчас сказать.
У меня была подготовленная речь, однако пораскинув мозгами я решил отойти от неё. Ведь толпа желала услышать не военный рапорт и не научный отчёт, ей нужны были эмоции, открытое сердце и чистая душа. Любую фальшь и искусственность они услышат и запомнят. Поэтому дождавшись, как все окончательно стихнут, я начал говорить:
— Я смотрю на вас и вижу людей, на которых держится весь наш мир.
