— Побереги себя, — ответил Кэлвин, протягивая руку в направлении Жанекина. — И желаю удачи с павлинами.
Удивление Жанекина было непритворным.
— Ты знаешь о моем маленьком проекте?
Кэлвин улыбнулся и промолчал. Вопрос Жанекина не имеет смысла, подумал Силвест.
Старик махнул рукой, панорама срослась с обстановкой офиса Жанекина. Затем он сделал шаг назад и исчез вместе с этой обстановкой.
На балконе остались только двое.
— Итак? — спросил Кэл.
— Я не могу рисковать потерей контроля над колонией, — Силвест все еще был номинальным начальником всей Ресургемской экспедиции. Даже после предательства Алисии. Технически все, кто решил остаться на планете, а не возратиться домой, должны были бы считаться союзниками Силвеста, что, казалось бы, должно было укрепить его позиции. Но вышло совсем не так. Далеко не каждому, кто разделял позицию Алисии, удалось попасть на борт «Лорина» до того, как корабль ушел с орбиты. Да и среди тех, кто остался по убеждению, было немало таких, кто, первоначально симпатизируя Силвесту, понял, что с кризисом он справляется плохо, прибегая чуть ли не к криминальным методам. Противники Силвеста распространяли слухи, будто изменения в мозгу, которые сделали ему Трюкачи перед встречей со Странниками, стали проявляться в патологии, близкой к безумию. Исследования цивилизации амарантян продолжались, но очень вяло. Зато политические разногласия и склоки вспыхнули с такой силой, что погасить их было уже невозможно. Те, у кого еще сохранилась привязанность к Алисии — главным среди них был Жирардо, — создали организацию Неодолимых. Археологи Силвеста злились, в их менталитете появились черты, свойственные людям, находящимся в длительной осаде. В обеих группах гибли люди, причем их смерть никак не укладывалась в рамки несчастных случаев. Теперь все эти противоречия достигли точки кипения, а Силвест сейчас занимал отнюдь не ту позицию, которая позволила бы ему покончить с кризисом. — И в то же время я не могу бросить это, — он указал на обелиск. — Мне нужен твой совет, Кэл. И я получу его, так как ты полностью зависишь от меня. Ты уязвим, помни это.
Кэлвин завозился в своем кресле.
— Значит, если говорить прямо, ты шантажируешь родного отца? Просто прелестно.
— Нет, — ответил Силвест сквозь сжатые зубы. — Я лишь хочу сказать, что ты можешь попасть в плохие руки, если откажешься мне помочь. С точки зрения толпы, ты всего лишь рядовой представитель нашего блистательного клана.
— А ты, значит, не обязательно согласишься с моим советом? С твоей точки зрения я — всего лишь компьютерная программа, просто изображение, которое движется. Когда ты намерен разрешить мне попользоваться твоим телом?
— Я плохо реагирую на твое дыхание.
Кэлвин угрожающе поднял палец.
— Не надо наглеть, сынуля. Это ты аниминировал меня, а не наоборот. Можешь засунуть меня обратно в свой фонарь, если угодно. Мне там весьма удобно.
— Так я и поступлю. Но сначала дай мне совет.
Кэлвин наклонился в его сторону.
— Скажи мне, что ты сделал с записью моего сознания на альфа-уровне, и тогда я, может быть, соглашусь иметь с тобой дело, — он дьявольски улыбнулся. — Черт, я бы мог даже рассказать тебе кое-что о Восьмидесяти. Кое-что тебе неизвестное.
— О том, что с ними произошло? — спросил Силвест. — Только то, что семьдесят девять порядочных людей умерли. Вот и все. В этом нет секрета. Но я тебя не виню. Нельзя же обвинить фотографию тирана в военных преступлениях.
— Я же вернул тебе зрение, неблагодарный маленький подонок! — кресло повернулось к Силвесту крепкой деревянной спинкой. — Готов признать, что твои глаза трудно назвать шедевром, но чего можно было ждать в той обстановке? — кресло снова развернулось. Теперь Кэлвин был одет точно как Силвест, так же подстрижен, а на его лице была та же мраморная неподвижность. — Расскажи мне о Странниках, — сказал он. — Поделись своими грязными секретами, сыночек. Расскажи, что случилось у Завесы Ласкаля, но только не ту вонючую брехню, которую ты сочинил, вернувшись назад.
Силвест подошел к столу, готовясь вынуть картридж.
— Подожди! — взвизгнул Кэл, простирая руки. — Хочешь услышать мой совет?
— Наконец-то мы дошли до дела.
— Ты не можешь позволить Жирардо одержать верх. Даже если мятеж неотвратим, тебе следует вернуться в Кювье. Там ты соберешь те небольшие силы, которые еще верны тебе.
Силвест поглядел в окно краулера на площадку с шурфами. По дюнам метались тени — рабочие бросали работу и бесшумно уходили под защиту своего последнего убежища — второго краулера.
— Возможно, это самая важная находка из всех сделанных на этой планете.
— И тебе придется принести ее в жертву? Если сумеешь обуздать Жирардо, то, возможно, возникнет роскошная ситуация, когда ты сможешь вернуться и завершить раскопки обелиска. Если же Жирардо победит — тогда все, что ты выкопаешь, не будет стоить ни шиша.
— Знаю, — ответил Силвест. На какой-то момент чувство вражды между ними исчезло. Суждения Кэлвина были здравыми, глупо притворяться, что это не так.
— Значит, ты последуешь моему совету?
Силвест положил руку на стол, готовясь выхватить картриж из гнезда.
— Я подумаю о нем.
На борту корабля-суперсветовика, межзвездное пространство, год 2543-й«При общении с мертвецами, — подумала Триумвир Илиа Вольева, — самая большая трудность та, что они не понимают, когда им следует заткнуться».
Она только что вошла в лифт, отходящий от мостика, дико усталая после восемнадцати часов непрерывных консультаций с различными анимациями людей, когда-то в отдаленном прошлом живших на этом корабле. Она пыталась вывернуть их наизнанку в надежде, что кто-нибудь из них проболтается о чем-нибудь, имеющем отношение к происхождению Тайника с оружием. Работа была неимоверно тяжелая, в частности, потому, что некоторые из самых давних личностей, аниминированых на бета-уровне, не говорили на современном норте, а программа по каким-то непонятным причинам отказывалась давать перевод. Во время допроса Вольева непрерывно курила, ломая голову над особенностями грамматики среднего норта, и даже теперь не могла перестать наполнять легкие дымом. Больше того, ее спина так ныла от длительного напряжения мышц, что она нуждалась в никотине больше, чем когда-либо. Система кондиционирования в лифте работала из рук вон плохо, так что кабина буквально через несколько секунд затянулась густой дымной пеленой.
Вольева подтянула кверху обшлаг своего кожаного жакета с шерстяной подкладкой и сказала в браслет, болтавшийся на тонкой руке: «Капитанский уровень». Фраза немедленно была переадресована «Ностальгии по Бесконечности», и корабль тут же приказал микроскопической части самого себя заняться очисткой воздуха в лифте. Мгновение — и кабина рванулась вниз.
