Но, кажется, я все-таки размышляла именно об этом.
Если сообщение с корабля я еще могла рискнуть проигнорировать, то астероид — совсем другое дело. Гордость капитана, пусть даже такого инновационного корабля, как «Норденшельд», ничего не стоила в сравнении с жизнями членов моей команды. Но как быть с топливом?..
- Нет, — сказала я себе. — Я начинаю не с того. Эрик, сколько времени займет сканирование ближайшего сектора космоса на предмет возможных столкновений?
- От часа до трех, — послушно откликнулся компьютер.
В таком случае, у меня еще останется время на принятие решения, даже если там действительно окажется астероид. Конечно, остановиться на ремонт выйдет, только если начать тормозить в течение двух часов, но в добрые и бескорыстные намерения астеров все равно верилось с трудом, да и вопрос с топливом в таком случае становился куда острее, чем при простом маневрировании.
Значит, если сканирование обнаружит что-то в ближайшем секторе, у меня останется всего один вариант — отклониться от первоначального курса и вернуться на него, когда астероид окажется позади. А если нет — то и отклоняться не придется.
Жаль, что посоветоваться с командой нельзя. Расконсервация займет куда больше времени, чем отпустила нам «Карпатия», а повторное усыпление допустимо не раньше, чем через месяц — что, опять же, при невесомости чревато крайне неприятными последствиями. Поэтому я прикрыла глаза, собираясь с мыслями — и заранее смиряясь с тем, что придется ограничиться только собственной головой.
- Запуск сканирования! — скомандовала я и принялась выпутываться из спального мешка. — Второстепенная задача: проверка координат, продиктованных «Карпатией». Задача третьего уровня срочности, запуск при обнаружении космических тел, чьи траектории пересекаются с кораблем и способны ему навредить: расчет координат уклонения, не совпадающих с координатами, продиктованными «Карпатией».
И, хотя Эрик ничего не спрашивал, я хмуро добавила:
- Он не просто так предложил ремонт. Определенно.
Сон как рукой сняло, и я, умывшись, выбралась из каюты.
Увы, никаких задач передо мной не стояло до окончания сканирования, а разнообразием вариантов досуга «Норденшельд» не поражал. Хоть в конструкции и были заложены все необходимые меры предосторожности при временных отключениях гравитации, никто не рассчитывал на длительные перелеты в невесомости. Непрочитанные книги в условиях постоянной бессонницы закончились в рекордные сроки, а фильмотеку я знала наизусть еще до вылета. Дартс и настольный футбол превратились в весьма сомнительное развлечение, а компьютерные игры оттягивали значительную часть ресурсов, замедляя сканирование. Тренажерный зал, остро необходимый для поддержания тонуса мышц при пониженной гравитации, и вовсе оказался практически бесполезен: что толку от гантелей и шведских стенок, если ничто не имеет веса?
К счастью, Синг Гармо в порыве заботливости распорядился установить две беговые дорожки. Они, разумеется, тоже были рассчитаны на применения в условиях гравитации, но я вспомнила, как на малых станциях к неподвижной части тренажера прилаживали натяжные ремни, чтобы в результате попытки пробежаться космонавт не обнаружил себя где-нибудь на потолке.
Уже пристегнувшись, я на мгновение замерла, борясь с собой, но в итоге все-таки скомандовала:
- Эрик, повтор последнего сообщения! — и яростно заработала ногами, словно надеялась убежать от одиночества и собственного малодушия.
Колонки беззлобно посмеялись над моими попытками и выдали короткую фразу на чужом языке, но потом все же смилостивились — и по пустому кораблю поплыл приятный мужской голос:
- «Норденшельд», говорит «Карпатия»…
Что я знала о нем?
Русский. Не слишком требовательный, но безоговорочный лидер: команде было позволено слышать, как записывается сообщение, и даже смеяться над незадачливым капитаном «Норденшельда» — однако стоило капитану «Карпатии» велеть всем умолкнуть, как мгновенно воцарилась такая тишина, будто все астеры разом перестали не только хохотать, но и дышать. Выходит, он не придавал особого значения субординации, но ему все равно подчинялись.
Что ж, вероятнее всего, это значило, что к военным структурам он отношения не имел. Там быстро прививают и уважение к протоколу, и понятие о капитанской солидарности: одно дело — повеселиться за счет наивной девицы, требующей, чтобы астероид уступил ей дорогу, и совсем другое — позволить ее команде услышать, как над ней смеются.
Или он откуда-то знал, что я одна? В конце концов, как-то же он выяснил, что «Норденшельд» подбит…
- … отклонитесь от заданного курса либо начинайте торможение, если вам требуется помощь с ремонтом, — не уставал искушать проклятый русский.
Я не сдержала совершенно неуместный тоскливый вздох.
Если на астероиде разместилась станция связи и ремонтный док, значит, там есть гравитация. Скорее всего, совсем слабая — такая, что можно улететь в космос, просто подпрыгнув. Но даже астероидной гравитации достаточно, чтобы у еды появился вкус, а еще — о, невозможная роскошь! — набранная в ванну вода там и оставалась, давая шанс нормально вымыться.
А если еще и починить корабль…
- Но откуда он мог знать, что «Норденшельд» подбит? — спохватилась я — и вздрогнула, когда мужской голос, непререкаемым тоном зачитав координаты, вместо ожидаемого смешка в конце сообщения вдруг сменил тон на равнодушный машинный:
- Обнаружен астероид класса Р, неправильной формы, средний диаметр 32.5 км. Вероятность столкновения — 76 %. Предполагаемые повреждения: нарушение целостности обшивки, нарушение целостности топливоснабжающего тракта, нарушение…
- Стоп, — скомандовала я. — Расчетное время до столкновения?
- Двадцать четыре земных часа, — послушно откликнулся Эрик.
Я методично отстегивалась от беговой дорожки. Простые, привычные действия помогали разложить мысли по полочкам.
Тридцать два с половиной километра в диаметре — это в двадцать раз больше, чем «Норденшельд». В комцентре не могли пропустить астероид такого размера, когда рассчитывали траекторию полета. Первая же симуляция показала бы красочную кончину корабля. Если этого не произошло, значит, астероида не было в программе. Но, опять же, объект такой величины отлично виден большинством современных телескопов, в том числе — автоматических, загружающих информацию о зарегистрированных небесных телах в общую базу данных.
Либо астероид все-таки мог сменить курс (вот был бы фокус!), либо факт его существования был аккуратно стерт со всех серверов. Более того, он должен был стираться регулярно — и при этом не оставлять следов, чтобы техники не заподозрили неладное.
Звучало невозможно, но, если добавить в уравнение русских — то почему-то уже ни капли не удивляло.
Допустим, они сумели взломать сервера. Такими вещами не занимаются забавы ради — кто-то нашел способ извлечь из спрятанного астероида выгоду. Весьма значительную, иначе бы игра не стоила свеч.
Не из-за этого ли астероида «Седна» так и не вышла на связь?..
Я обхватила себя руками, изгоняя противную дрожь. Нет, невозможно. Период обращения астероида должен быть куда больше трех с половиной лет. Еще рано сдаваться — да и думать нужно вовсе не о том.
Итак, астероид, которого нет в базах данных. Населенный, очевидно, русскими. Которые откуда-то знают, что «Норденшельд» подбит…
- Эрик, — несколько резче, чем следовало бы, окликнула я. — Данные по небесному телу, нанесшему критический урон нашим сервоприводам, сохранились?
- Последнее сохранение: пятое сентября в 12:32, - отозвался компьютер, равнодушный к моему тону.
- Симуляция: запуск этого небесного тела с «Карпатии». Визуализируй, — велела я.
Обзорный экран послушно расчертила расчетная сетка. В верхний правый угол Эрик поместил точку, помеченную как «Норденшельд», в противоположный — Карпатию. Я со странным спокойствием следила, как их соединяет пунктирная линия расчетной траектории, и уже подспудно знала, что получится.
