— О нет… Тойлонт, что с ним, где он?!
Отпихнув руки товарищей по команде, поддерживающие его, он сделал несколько шагов по направлению к горящему пилону, но, почувствовав сильный приступ дурноты, пошатнулся и едва не свалился, но его поддержал тренер, не давая упасть и одновременно не пуская подойти ближе к месту пожара.
— Он жив и вроде не очень сильно пострадал, по крайней мере, доктор сказал, что его жизни ничего не угрожает. Тебе тоже нужно в лазарет.
Почти силой его уложили на аэроносилки и отправили в медицинский отсек. Там его незамедлительно осмотрел врач, после чего сообщил, что с ним почти всё в порядке.
— Тебе повезло, несколько сильных ушибов, но все кости целы.
— Тойлонт, что с ним, док?
— Твоему сопернику повезло несколько меньше. У него сломана нога и выбит локоть. Так что несколько дней ему придётся пробыть здесь.
— Понятно, а могу я с ним повидаться?
— Не думаю, что сейчас подходящие для этого время, ему дали успокоительное, и он спит. Тебе тоже не мешает отдохнуть. Сейчас тебе дадут лекарство и проводят в палату.
— Почему бы мне просто не пойти домой?
— Мне хотелось бы понаблюдать за твоим организмом какое-то время.
— Вы же сказали, что я в норме.
— Не все травмы проявляются сразу, так что нужно провести полное обследование.
— Ясно, — хмуро произнёс Денис.
Перспектива провести в больничном отделении какое-то время, пусть даже незначительное, его совершенно не обрадовала, однако спорить он не стал и покорно пошёл за молоденькой медсестрой, которая по просьбе доктора повела его в отведённую ему палату.
Он шёл следом за ней по длинному коридору, совершенно белому, так что глазам было больно от такой белизны. Справа и слева по обеим сторонам тянулась вереница, казавшейся бесконечными, дверей с большими прозрачными окнами и вставками посередине. Многие из палат были пусты. Но вот в одной из них Денис увидел Тойлонта, он лежал на кровати, лицо его было сплошь испещрено следами недавно заживленных порезов, его правая рука была перевязана, а на лбу были прикреплены несколько белых проводков небольшими кусочками лейкопластыря. Проводки тянулись от небольшого прибора, стоящего у изголовья кровати, даже через дверь, было слышно, как мягко гудит прибор. Однако судя по всему, этот шум не чуть не беспокоило пациента, глаза юноши были плотно закрыты, он спал глубоким сном. Денис некоторое время простоял у двери, глядя на друга через дверное окошко, он попытался войти в палату и уже взялся за дверную ручку, но его остановил голос медсестры.
— Он спит, не нужно его беспокоить. Идёмте, вам тоже нужно отдохнуть.
Она мягко взяла Дениса под руку и повела прочь от палаты. Пройдя несколько дверей, она завела его в комнату, посреди которой стояла кровать, а в изголовье стоял точно такой же прибор, какой Денис видел подключенным к Тойлонту. Велев переодеться в больничную пижаму, медсестра вышла за дверь и вернулась, когда Денис почти закончил переодеваться, он застёгивал на груди последние пуговицы. В руках женщины он увидел инъектор, наполненный каким-то лекарством, от вида этого предмета у него неприятно засосало под ложечкой.
— Это что, обязательно? — произнёс он, слегка скривившись.
— Только не говорите мне, что такой большой мальчик боится инъекций, — сказала медсестра в ответ, слегка улыбаясь, глядя на него.
— Просто не люблю, — пробурчал он, однако покорно лёг в кровать, повинуясь её жесту.
Сделав инъекцию, медсестра подключила к его голове проводки точно так же, как и Тойлонту и, включив прибор, вышла из палаты, потушив свет и закрыв за собой плотно дверь. Теперь комната освещалась лишь небольшим квадратом света, падающим через дверное стекло. Денис лежал на спине неподвижно и старался припомнить все, что с ним произошло на стадионе, однако мысли его были путаными. Вскоре он почувствовал, как проваливается в темноту глубокого сна.
Глава 3
Денис стоял, чуть склонившись над рукомойником в уборной кафетерия, наблюдая, как струи теплой воды стекают по его рукам, и чувствуя себя самым разнесчастным на всём Касиане. Он даже не заметил, как к нему подошёл Тренк, вышедший из одной из кабинок.
Это был старый приятельДениса, парень-разгильдяй и любитель женского общества, он был на несколько циклов старше, но это не мешало им поддерживать дружеские отношения. Несколько циклов назад. Так и не закончив высшую школу, где проходили обучение лишь будущие пилоты, он отказался от своего статуса, чем довёл свою мать и отца до седых волос, но иногда, втайне, Денис восхищался его решительностью, зная, что он бы так не смог поступить, никогда.
Отказавшись от статуса, Тренк вошел в ряды класса интеллигенции. Она занималась творчеством на Касиане. Её члены, были художниками, музыкантами, актёрами всех жанров и направлений. Тренк, присоединившись к ним, официально став бардом, а в свободное время занялся тем, что стал возрождать древнее искусство любви, почти совсем забытое в их мире.
Этим он возбудил к своей персоне ярое отвращение жителей Касиана старшего поколения, в основном среди пилотов, и почти обожествленный среди молодёжи, в особенности среди девушек. И внешность у него соответствовала его занятию. Он был высок и строен, лицо чуть округлое, с припухлыми чувственными губами, тем не менее излучало мужественность, он походил на какого-нибудь легендарного сказочного героя, сошедшего с полотна художника забытых времен. Особенно на лице выделялись его большие голубовато-зелёные глаза. А его вьющиеся волосы, которые он носил немного длиннее, чем было принято среди мужского населения Касиана, цвета срезанных стеблей гамелы, были предметом восхищения не одной юной особы. В общем, не зря среди девушек его называли вестником любви, правда от бога или от нечистого здесь мнения резко отличались, делясь на тех, кого он уже успел оставить с разбитым сердцем и раненой душой, и тех, кто еще только стремились оказаться среди тех, кого он удостаивал своего внимания. Тем не менее, девушек словно магнитом тянуло к нему, и это был неоспоримый факт. Конечно, он этим пользовался, ибо не имея постоянного занятия, он часто пользовался их благосклонностью в своих не всегда возвышенных целях.
— Привет, ты чего такой кислый? — произнес он, встав возле соседнего рукомойника и включив воду.
— Сомневаюсь, что у меня есть повод для веселья.
— А поточнее?
— Говорил сегодня с тренером. Он выпер меня из команды на неопределенный срок. Сказал, что после всего происшедшего, он не хочет рисковать и допускать меня до машины, пока по моей вине кто-нибудь не погиб.
— Но это нелепо, ты же лучший гонщик в команде!
— Ага, и единственный, кто за всю историю гонок устроил аварию.
— Кошмар, неужели нельзя как-нибудь его переубедить, может Тойлонт тебе поможет?
— Он со мной не то что разговаривать, даже смотреть в мою сторону не желает. Он думает, что я нарочно устроил аварию, что я таким способом решил от него избавиться, мол, чтобы он не смог лишить меня чемпионского звания.
— Но это же полный бред.
— А ты попробуй, докажи ему это.
Денис наконец выключил воду и, стряхнув капли воды с рук, подошел к сушильному аппарату и опустил руки в него. Он почувствовал, как в том начал циркулировать чуть горячий воздух, испаряя с его рук остатки воды. Его собеседник последовал его примеру, продолжая разговор.
— Да, похоже, что последствия аварии дурно сказались на его умственных способностях.
Тренк замолчал, а Денис, закончив сушить руки, поднял наконец глаза на своего друга и невесело улыбнулся.
— Ладно, может всё ещё обойдётся, нужно только, чтобы прошло время.
Тренк наградил его ослепительной улыбкой.
— Вот за что я тебя уважаю, дружище, ты никогда не вешаешь нос. Я знаю, как тебе поднять настроение.
— О чём это ты?
— Сегодня на уровне рабочих состоится выставка. И Энитлин пригласила меня туда, а я в свою очередь могу взять с собой пару друзей. Вот я думал взять тебя и Тойлонта, что скажешь, пойдёшь? Может, даже мне удастся помирить вас.
