равно боимся. Я не собираюсь перед тобой оправдываться, просто спрашиваю: тебе налить?
Он мялся около минуты и, так ничего не ответив, пошел к своему спальному месту:
– Спрашивала, за что я хочу выпить? Я хочу выпить за то, чтобы мы все дожили до того дня, когда эта история хорошо закончится. Дожили и морально (не сошли с ума), и физически (целы и невредимы). Как тебе?
– Отличный тост!
– Вот и славно. Будем. – Мы ударили стаканами и синхронно опустошили их. В этот раз она держалась молодцом.
– Как-то лихо мы перешли на «ты». – Задумчиво произнесла она.
– Можем сделать вид, что этого не было и вернуться на «вы». – Ответил я, окидывая взглядом содержимое бутылки. Там оставалось ещё на подход. – Добивать будем или припасем на потом?
– Я не против.
– Не против чего? – Уточнил я, расправившись с ещё одной долькой лимона. Такое количество хмельной жидкости, принятой за раз, требовало серьезной нейтрализации.
– Общения на «ты». А с бутылкой, я думаю, церемониться не стоит.
– Точно? – Я осмотрел девушку: 200 граммов коньяка сделали свое грязное дело и притупили её рассудок. Её некогда ясный взгляд теперь безжизненно смотрел куда-то в пустоту. – Думаю, на сегодня Вам хватит.
– А ты как будто и не пил, да? – Медленно отключаясь, спросила она.
– На самом деле мне ещё хуже, чем тебе, то есть Вам, то есть тебе…блин, я запутался. – Этот дешёвый трюк давно был у меня припасен, но в тот момент я выпалил эту фразу искренне, чем, наверное, и подкупил её: она нашла в себе силы засмеяться. Звонко и заразительно:
– Я же уже сказала, что можно не выдерживать дистанцию.
– Мне так неудобно. Я ведь и имени твоего не знаю.
– Это не должно тебя волновать.
– А что же должно? – Спросил я.
– Дойду ли я до койко-места или тебе придется меня нести, вот что.
– Давай как-нибудь сама, мать.
– Что такое? Не нравится носить девушек на руках?
– Пьяных – не то, чтобы очень. Да и 200 граммов не так уж много.
– Давай добьем бутылку. Тогда я буду не пьяная, а сонная. Так тебе станет легче? – Её речь стала замедляться.
– Станет ли мне легче нести тебя? Думаю, нет. Так в тебе будет на целых 100 граммов больше. Я же надорвусь.
– Смешно. Но что-то смеяться не хочется. Не знаешь, почему? – Длинные фразы стали даваться ей с большим трудом.
– Боюсь, ответ тебя разочарует.
– Говори, как есть.
– Ты пьяная, иди спать.
– Можно, я останусь здесь?
– Я бы не советовал.
– Почему же? – У неё уже начали закрываться глаза.
– Пол холодный, а ты в юбке. Да и неудобно здесь. Что ты, зря таскала коробки? Пойдем. Я помогу. – Я уже было встал с пола и начал собирать мусор в пакет, как она взяла меня за руку:
– Расскажи что-нибудь. – В этот момент её карие глаза широко распахнулись и взглянули на меня со всей ясностью. Она отчаянно боролась со сном.
– Что именно?
– Свою историю.
– Давай утром? – Я освободился от её руки и продолжил паковать мусор. – Утром, хорошо? Я расскажу всё утром. Я расскажу о себе, ты о себе, старики о себе. Познакомимся лучше. Сейчас надо спать.
– Завтра может не быть. – Она продолжила клониться в сон.
– Будет, хорошая, будет. Завтра точно будет.
Наконец-то! Отключилась. Я завязал пакет с мусором и отнес его на склад, бутылку закрыл и поставил обратно на полку. Потом я аккуратно положил её руку себе на плечо и медленно повел девушку к спальному месту. Во сне она ещё пыталась со мной разговаривать:
– Я же говорила, что ты меня понесешь. – Сказала она, когда мы уже были у склада. – А ты не верил.
Я, молча, посадил её на коробки и, придерживая за локоть, стал снимать с неё туфли. Это были практичные черные лодочки на танкетке, так что снять их не составило труда. Затем я также аккуратно придал её стройному телу горизонтальное положение и укрыл её ноги зимней курткой.
Не открывая глаз, она снова взяла меня за руку:
– Спасибо тебе.
– Не за что. Спокойной ночи.
– Тебе тоже. – Её рука ослабла, и я понял, что она провалилась в сон. На часах над кассой было около часа ночи…
Я записал эти события в своей тетради в рамках второго дня нашего совместного пребывания в магазине. То, что произойдет за утро, день и вечер, будет также отображено.
P.S.: Хорошая девушка. Очень. Даже не знаю, радоваться ли мне этому «Апокалипсису» или нет. Посмотрим.
Стрельба продолжается. Молюсь, чтобы нас не накрыло…
Утро
Я проснулся от жуткого гула, что донесся до меня даже через ватные диски. Когда я открыл глаза, то увидел старика, пытавшегося просмотреть улицу через небольшие проемы в окнах, не прикрытые стеллажами. Чтобы заглянуть за них, он вскарабкался на стул, что ранее стоял у кассы. Подстраховывала его девушка. Старушка лишь наблюдала за всем этим со стороны, стоя у входа на склад.
Я медленно слез с коробки, вынул диски из ушей и спросил у нее:
– Что происходит?
– Не знаю, – ответила она, не сводя глаз со старика. – Возможно, на улице кто-то есть. Наш друг решил посмотреть, кто.
– Может, я лучше сдвину один из стеллажей?
– Не стоит. Я предлагала ему этот вариант, но он отказался.
– Почему же?
– Опасается возобновления обстрела.
– Разумно. – Ответил я, направившись к старику. Я аккуратно взял его за рукав. – Что там, старик?
– Кажется, там танк или бронетранспортер. Не могу разглядеть. И ещё там небольшой отряд пехоты. Военные, короче.
– Значит, мы спасены? – Спросила девушка.
– Я бы не спешил с выводами, дорогая. – Ответил он, медленно спускаясь со стула. Во всех его движениях была видна тяжесть. Однако, следует признать, что для своего возраста он очень хорошо держался. – Я не знаю, чьи это солдаты и есть ли им дело до нас.
– Должно быть, есть, – вклинилась старушка, – мы ведь гражданские. Они должны нам помочь. – Она обратилась ко мне. – Молодой человек, разблокируйте дверь. Мы должны поговорить с этими солдатами.
– Не торопись, парень, – старик схватил меня за плечо, когда я уже было направился к двери. – Это может быть опасно.
– Не опаснее, чем ждать, когда на нас опять обрушатся огненные шары, – возразила девушка. – Не мешайте ему, а лучше помогите.
– Сами разбирайтесь, молодежь. – Старик убрал руку с моего плеча и пошел к своему койко-месту. Я подошел к двери и взялся за край днища кофейного автомата, придвинутого к ней. Девушка взялась за другой край:
– Готов? На счет три. Раз, два, взяли! – Мы передвинули кофейный автомат
