– Согласен! – наконец, ответил он. – Идем прямо сейчас.
– Бластер брать будешь?
– Буду? А где он?
– Остался в кабине. Он вывалился у тебя из-за пояса, когда я тащил тебя из кабины.
Минут через двадцать бывшие гладиаторы заметили несколько покатых крыш, крытых тростником. Деревня не выглядела заброшенной, однако около хижин никого не было. Человек и драк непонимающе переглянулись, ускорили шаг.
Посреди двух дюжин бунгало, в самом центре овала, очерченного обращенными к нему внутренними стенами хижин, стоял большущий казан, на треножнике. В огромной чугунной полусфере что-то булькало, из-под треножника вился дымок.
Недалеко от металлического котла, посредине между треножником и хижинами, на утоптанной, твердой, как камень площадке лежала женщина. Около руки она – большой металлический половник, вокруг головы большим темным пятном растеклась какая-то маслянистая жидкость. Вероятнее всего – кровь. Сашка присел около женщины, приложил два пальца к её шее. Пульса не было.
– Что с ней? – спросил драк, тревожно оглядываясь по сторонам.
– Мертва. Скорее всего – убита. Мы ей уже не поможем. Уходим отсюда. А то, не дай Бог, пожалуют аборигены…..
Он поднял голову, чтобы провести себе по шее ладонью, и замер. В двух метрах он него стоял туземец, на котором из одежды была только набедренная повязка. Абориген молча целился в него из лука. Александр развел руки в стороны, показывая, что он не виноват в смерти женщины, стал вставать с коленей.
Туземец отступил на шаг назад, что-то громко закричал на непонятном наречии.
– Бежим? – спросил Ар'рахх.
– А куда? – ответил Сашка? – И зачем? Если сейчас побежим, значит, это – мы виноваты в смерти этой женщины.
Минуты через две все племя собралось на «центральной площади». «Они, что, за хижинами прятались, что ли»? – удивился Заречнев, рассматривая туземцев. Были они, как один – смуглокожи и светловолосы. Вождь отличался от остальных прямо-таки царственной статью, взглядом, безошибочно выдававшем в нем лидера племени. И еще – у него, единственного их всех аборигенов, на шее висело роскошное ожерелье из искусно нанизанных светлых морских раковин.
Вождь приблизился к полуголым воинам, плотно обступившим непрошенных гостей, отвел в сторону от драка и человека наконечники копий.
Он присел около женщины, большим и указательным пальцем потрогал шею женщины, лежащей в луже собственной крови. Поднял глаза, с ненавистью посмотрел на чужаков.
…! – рявкнул он на незнакомом языке, дланью указывая на бывших гладиаторов. Их обступили, вырвали из рук стреломет, вытащили из-за пояса бластер….
– Это – не мы! Когда мы пришли, она была уже мертва! – закричал Сашка схватившим туземцам. Но те никак не отреагировали на его слова, сбили с ног, навалились на тело вчетвером или впятером, стали вязать руки и ноги. Сопротивляться и объяснять что-то было бесполезно.
Зеленый верзила скосил глаза в сторону друга, увидел, что тот не предпринимает никаких действий для своего освобождения, позволил связать себя – тоже.
Подчиняясь коротким, властным командам вождя, аборигены быстро соорудили два Х-образных креста, перетащили к ним пленников, крепко привязали за руки и ноги.
– Пытать будут? – возбужденно полюбопытствовал молодой следопыт, подбородком указывая на группку отдельно стоящих воинов, выбиравших стрелы из общего колчана.
– На хрен его знает! Вообще ничего не понимаю….
– А что, у людей должно быть по-другому? У нас все – так. Как сказал Кар'ралум, так оно и будет. Его слово – последняя и окончательная воля для всех драков из племени Хромой Черепахи.
– Да не в этом дело. Ты заметил, что все происходящее очень смахивает на какой-то театр абсурда.
– Что именно?
– Давай начнем с простого. В деревне – мужчина и женщины. Так?
– Так! И что?
– А дети – они где? Почему детей не видно? И стариков? Потом…. Пальцы ног у них – как у людей, которые всю жизнь ходили в обуви – вместе. Я на Земле видел передачу про филлипинцев, которые всегда ходят босиком. У них пальца – врастапырку.
– Как-как?
– Врозь. Не касаются друг друга. А у этих…. Потом. На руки их посмотри. Ухоженные ногти, прекрасная кожа. Если человек целый день копается в земле, или ловит рыбу в море, кожа рук у него дубеет….
– Ну, и что ты на этот счет думаешь?
– Шнягя это. Игра. Подстава. Попугают и отпустят.
– Не уверен. Больно уж вид у них решительный.
Шесть воинов подошли к человеку, по очереди потрогали наконечкинами копий его живот, грудь, ноги. «Определяют, где мягче»! – мелькнула мысль у человека. – «Зачем им это»? Вскоре выяснилось – зачем.
Один из воинов отошел на десяток шагов, развернулся, подождал, когда остальные отойдут подальше. А потом со всей мощи швырнул оружие… точно в живот Заречнева.
К счастью, Сашка хорошо видел момент броска. Поэтому успел и подготовиться, и среагировать. Дернулся гибким телом что было сил. Копье с хрустом вонзилось в середину «андреевского» креста.
Широкий и острый наконечник прорезал кожу Александра чуть выше подвздошной кости. На штанину ручейком побежала кровь. Если бы Сашка не дернулся, копье пробило бы ему живот до позвоночника.
«Если это – театр, то больно уж реалистичный».– думал Заречнев, наблюдая, как своим копьем замахивается следующий воин.
К счастью; или это так было задумано по «сценарию», второй воин промахнулся.
Однако окончательно стало понятно – ждать, как будут развиваться события, чревато. Сейчас или несколько позже из все равно убьют. Видимо, таков был придуманный кем-то «сценарий».
«Уж не Дита ли опять нам подсуропила»? – подумал Сашка, отчаянно пытаясь высвободить из тугих ремней хотя бы одну руку. Его «змеиные» движения не остались незамеченными воинами, один из них передал свое копье товарищу, направился к землянину, чтобы восстановить статус кво. Он опоздал всего-то на долю секунды.
Сашка выдрал правую руку из пут, вырвал копье из доски, чиркнул жалом оружия на ремням, стягивающим ноги. Подскочил воин, размахнулся для сильнейшего удара в лицо. Но было уже поздно.
Александр уже «жил» в другом измерении времени. В этом, другом времени он был неуязвим и непобедим.
«Замедленная съемка» на этот раз продолжалась долго. Ровно столько, сколько нужно было человеку, чтобы освободить из плена друга, переместиться к вождю, собрать у его ног свое оружие и то, которое принадлежало его другу.
А потом началась резня. Бессмысленная и беспощадная, как русский бунт. Чья-то игра, изначально задуманная как фарс, плавно перетекающий в трагедию, состоялась. Правда, с другими исполнителями в главных ролях.
