Горячилась я напрасно, всё оказалось довольно банально и совсем не так грандиозно.
Когда Империя зачищала Индру от отбросов человеческого вида, как это часто бывает, выскрести грязь полностью вот так сразу не удалось. Кто-то успел удрать в общей суматохе, кто-то залёг на дно, умудрившись запасти на чёрный день много всякого. В здешних условиях ничего не стоило припрятать не то что оружие, но целую базу, что уж говорить про пару вертолётов из числа завезённых еще бандитами. Кое-кто из этих, запасливых, нашёл своё место на Индре и после чистки, в спокойное время.
Из числа последних был тот охранник, который случайно включил оборудование в зале, Томас Либерман. Он с большим интересом ввязался в экспедицию отчасти потому, что раньше уже бывал в храме. Каменные древние пирамиды с самого начала вызывали любопытство молодого парня, сошедшегося с пиратами исключительно из-за наивной тяги к приключениям. Годы прошли, но любопытства не убавили. Во всяком случае, так утверждал Майкл, а самого беглеца ещё предстояло найти. Если бывшие друзья, конечно, оставили его в живых.
Когда произошла трагедия, Томас вспомнил не об остатках экспедиции, а о том, что неподалёку от храма остался схрон, устроенный его бывшими приятелями. Выключенным приборам ни местная техника, ни атмосферное электричество страшны не были, поэтому законсервированные средства связи оказались в рабочем состоянии. И за помощью Либерман по старой привычке пошёл не к властям, а к бывшему командиру, который по прихоти судьбы совершенно неожиданно ответил на вызов. А потом передал информацию старому приятелю и бывшему сослуживцу.
Приятелем этим и оказался Майкл. На самом деле его звали совсем не так, но заострять на этом внимание Щеглов не стал, да и меня такие детали не интересовали. Главное, этот Майкл раньше был офицером спецназа ИСБ, которого комиссовали по ранению. За мутной формулировкой лежала настоящая трагедия: на том задании, где он пострадал, погиб почти весь его отряд. Генерал не стал вдаваться в подробности засекреченного дела, но упомянул, что отставной майор в тех событиях винил просчёты высшего руководства.
За несколько лет, не без влияния извне, личная обида переросла в убеждённый протест не только против одной ошибки, реальной или вымышленной, но против Империи в целом и лично императора.
В РАО идейный кадровый офицер с огромным опытом почувствовал себя в родной стихии, быстро занял значительный пост и получил определённое влияние. Во всяком случае, услышав историю пострадавших охранников, не только сделал вывод о наличии на Индре некоего оружия, но даже сумел убедить соратников в необходимости его добыть.
От мыслей о том, чем могло обернуться использование этими людьми этой технологии как оружия, мне в очередной раз стало жутко. Несколько воздействий на заметные политические фигуры, начиная сразу с императора, и хаос воцарится сам собой…
Всё-таки есть немалое зерно истины в отношении нынешних харров к знаниям. Конечно, не все они зло, но до некоторых цивилизации нужно сначала дорасти.
Получив одобрение своим поискам, Майкл основательно развернулся.
Под его руководством выжали всё и даже больше из памяти Либермана. Расспросили местных, небезуспешно стараясь не привлекать излишнего внимания. Собрали всю информацию, какую удалось, о выживших членах экспедиции, в первую очередь обо мне. Подробности того дела в ИСБ засекретили, но не настолько, чтобы Майклу не сумели помочь связи, оставшиеся со времён службы. И связям этим теперь грозила серьёзная, всесторонняя проверка.
Бойцы РАО тщательно осмотрели развалины, и здесь основная надежда была на Горбачёва, который позиционировал себя знатоком древних цивилизаций. Майкл искренне верил в собственную исключительность и удачу и считал, что непременно достигнет успеха там, где провалились его бывшие сослуживцы. Но знаток оказался не таким уж проницательным, а удача — дамой капризной, и почти четыре месяца попыток разгадать тайну пирамид не увенчались успехом.
Воровать меня на Земле было рискованно, всё же ИСБ продолжала приглядывать, да и без них было кому хватиться. Оставалось наблюдать со стороны и ждать, тем более с современными технологиями очень легко оставаться в курсе поступков какого-то человека, который и не думает прятаться. Деятельность на Индре тоже свернули, лишь изредка прощупывали обстановку.
Несколько лет я жила тихо и незаметно, они уже собрались снять наблюдение. И тут вдруг этот полёт на Индру.
Естественно, Майкл решил, что я либо всё вспомнила, либо помнила всегда, но выжидала, как и они, удобного момента. Зачем бы мне могли понадобиться те технологии, которых жаждал он сам, отставной майор ответить не сумел. Может, я вообще не за ними решила вернуться, а за каким-нибудь кладом!
Именно тогда Майкл вновь развил бурную деятельность и даже притащил сюда наёмников. И совсем не так много, как мне думалось: тот отряд, с членами которого мы столкнулись в лесу, был единственным, не считая нескольких человек непосредственно из РАО здесь, возле храма. И даже тех бойцов майор считал лишними, пока не выяснил, насколько может быть опасен один местный дикарь в естественных условиях. Тогда же сократившийся почти вдвое отряд (трёх убил Нир, ещё четверо сгинули в лесу) перебросили сюда.
А ИСБ за мной, конечно, присматривала, но не столь уж плотно. И их, тоже в своё время не сумевших решить загадку гибели экспедиции, моё путешествие в храм не особенно насторожило: психолог, с которым я билась над собственными снами, предположил, что я хочу вытеснить опасения перед этим местом. ИСБ-то в существование каких-то древних технологий, как и я, не верила!
А смерть археологов… следы побоища были более чем красноречивыми, никто посторонний во всём этом не участвовал. Да и охранник, который отстреливался от воображаемых монстров, усложнил картину. Следователи так и не поняли, с чего начался конфликт, но посчитали, что возник он именно с охранниками, а потом и те что-то не поделили между собой. Учитывая отсутствие следов каких-либо психотропных препаратов в крови, им сложно было заподозрить иное. Конечно, такая вспышка агрессии озадачивала, да и остальные участники экспедиции в голос твердили, что коллектив уживался мирно, но это были только слова. Хотя закрыть дело так и не удалось: слишком много вопросов о мотивах участников.
— И что в этом всем было секретного? — спросила я, когда короткий рассказ закончился. — За вычетом пары деталей, я всё это уже от самого Майкла слышала.
— Просто вы, Тамара, гражданское лицо, имеющее подозрительные связи, — едва заметно улыбнулся Щеглов. — Гражданским лишние подробности стараются не сообщать, независимо от степени секретности.
На этих словах, прерывая разговор, вошёл белобрысый полковник.
— Судя по тому, что главного мне тоже отдали, можно готовиться к старту? — с порога нетерпеливо спросил он.
— Подождите! — опомнилась я. — Тут еще одна деталь выяснилась, пока я сегодня с храмом общалась! Я теперь знаю, где находится основная планета древних харров. Слетать бы туда…
— И где она находится? — Офицеры ИСБ озадаченно переглянулись.
— Там, — я уверенно ткнула пальцем вниз и чуть в сторону. И немного виновато пояснила под растерянными взглядами: — Я знаю, в каком направлении надо лететь. Правда, не знаю, как далеко…
— Издеваешься? — устало вздохнул полковник. — Это «там» охватывает тысячи и даже миллионы звёзд! Как ты себе представляешь этот перелёт?
— А почему его должна представлять я? — возмутилась в ответ, стоически выдерживая тяжёлый взгляд: уже более-менее привыкла, да и надёжное плечо молчаливого Нира рядом добавляло уверенности в себе. — Не хотите знать — не надо. Найдём кого-нибудь ещё…
— Глеб, не горячись, — поморщившись, одёрнул его Щеглов. — И вы, Тамара, не спешите с выводами.
— Поиски займут несколько месяцев!
— Да не истери ты! — чуть повысил голос генерал. — Как курица-наседка, твою мать!
Интересно, где он там истерику разглядел? По-моему, белобрысый был хмур, собран и раздражён, причём вполне обоснованно, что уж там. Но, с другой стороны, я-то этого типа не знаю, может, в норме он молча исполняет приказы и не рассуждает…
