В номере он прошел в ванную комнату и принялся приводить себя в порядок. Прежде чем положить часы на полку, он посмотрел на циферблат. На часах было около трех.
Он вернулся в комнату, достал из холодильника вторую бутылку пива, открыл ее и жадно сделал пару больших глотков. Неторопливо вышел на лоджию и сел в кресло. Пять красных огоньков мелкими стежками стягивали землю и небеса.
Значительно правее их, почти касаясь невидимого горизонта, над погруженным во тьму городом висела огромная смешливая и загадочная Луна.
Баскунчак вдруг ощутил, что ему не хочется уезжать. Каждая загадка должна быть однажды разгадана. Вот и сейчас, вспоминая свое тайное путешествие по мирам, Баскунчак находил, что эти миры кажутся ему удивительно знакомыми, более того, он попытался вспомнить, чьим воображением эти миры были однажды рождены.
Легче всего было вспомнить, кому принадлежит Дорога.
И Лес, который был похож на спящего зверя. С некоторым усилием Баскунчак вспомнил, кто писал о планете, заросшей огромными черными маками. Разум отказывался воспринимать реальность происходящего. Этого просто не могло быть, не должно быть, уж больно не вязались чудеса с провинциальным волжским городом, растянувшимся по берегу ленивой реки и окруженным степью, продуваемой жаркими и душными ветрами.
И все-таки… Чудеса чаще всего случаются там, где их никто не ждет.
Баскунчак задумчиво допил пиво и вернулся в ванную комнату.
«Дай мне только этого Жилина встретить, — яростно подумал он, застирывая пропитанные желтой глиной носки. — Я из него душу выну! Он мне расскажет, во что это он меня втравил!»
Нет, особой неприязни к Жилину журналист не испытывал, в нем жило любопытство газетчика, привыкшего вникать в мелочи происходящего, и еще в нем жило здоровое раздражение человека, которого слепо сунули в реку событий, не удосужившись дать предварительно какие-то объяснения.
Спать он улегся около четырех утра и, уже засыпая, тревожно подумал: «Не проспать бы мне встречу с Нуликом! Ищи его потом где-то на даче».
Восток уже был розово-голубым.
Все обошлось, домой к Нулику журналист приехал хоть не выспавшись, но вовремя.
Выходя из гостиницы, Баскунчак купил в киоске «Комсомольскую правду». Уже на выходе ему показалось, что киоскерша его испуганно окликает, но возвращаться было некогда — к остановке стремительно приближалось маршрутное такси с номером сорок пять.
В маршрутке он принялся торопливо просматривать газету. На первой странице ее были фотографии двух мужиков среднего возраста в обтягивающих комбинезонах. Крупная надпись гласила «Заблудившийся корабль находит Землю». На второй странице он прочитал сообщение, которое заставило его заволноваться.
«КРАСНОЯРСК. 11 июня 2115 года. Выполнявшая международную программу исследования глубокого космического пространства и возможностей межзвездных перелетов Академия Наук ССКР в 2017 году отправила в глубокое пространство экспедицию в составе двух планетолетов первого класса — пилотируемого корабля „Таймыр“ и беспилотного устройства „Ермак“. Специальной целью экспедиции являлась попытка достижения светового барьера.
При выполнении этой задачи планетолет „Таймыр“ исчез, причем обстоятельства его исчезновения позволили комиссии сделать вывод о его гибели.
Спустя почти столетие планетолет „Таймыр“ появился в околоземном пространстве с двумя астронавтами, оставшимися в живых. Материалы экспедиции изучаются. Астронавты Сергей Иванович Кондратьев и Евгений Маркович Славин чувствуют себя удовлетворительно и проходят адаптационное лечение в санатории на Белом море».
Черт! Баскунчак торопливо посмотрел на дату выпуска.
Получалась, что «Комсомолка» была выпущена 13 июня этого самого 2115 года. Но этого не могло быть! Он торопливо перелистал газету. Ничего не привлекло его внимания, но на развороте! На развороте газету полностью занимала огромная статья, озаглавленная броско —
«Охота на тахоргов — спорт или узаконенное браконьерство?».
Тут же были помещены фотографии каких-то людей, которых неведомый Баскунчаку журналист упрямо именовал браконьерами, и фотография убитого тахорга, в пасти которого легко мог развернуться «КамАЗ» с полуприцепом. Если герои статьи и впрямь занимались браконьерством, храбрости им было не занимать.
Прочитать статью Баскунчак не успел, водитель объявил остановку «Орбита», и, сунув газету в сумку, Дмитрий поспешил выйти.
Дом Нулика он нашел сразу.
В квартире писателя шел вяло текущий ремонт, который время от времени прерывался, затухал, а когда возобновлялся, то оказывалось, что уже сделанное надо было переделывать заново. В коридоре стены были ободраны. Но не до такой степени, чтобы на них можно было клеить новые обои. Зато кухня, ванная комната и туалет радовали глаз. Сложнее было с комнатой. Ремонт, конечно, был необходим и в ней, но все искупало наличие книг. Книги теснились на полках, стопками высились поверх старого трехстворчатого шифоньера, громоздились на подоконнике. В углу, словно убитый медведь, чернел старый диван, рядом с диваном блестел полировкой столик, на котором серым пластиком облицовки выделялся ноутбук. Рядом с ноутбуком стоял стакан недопитого чая с желтым ломтиком лимона.
Сам хозяин разгуливал по квартире в тельняшке и шортах.
Был он хмур и философски меланхоличен, как поп, лишенный прихода. Он стеснительно улыбался, разводя руками и пощипывая бородку, потом предложил Баскунчаку чаю, но Дмитрий от чая отказался, и они вышли на застекленную лоджию, где одновременно закурили.
По улице имени маршала Мерецкова катили машины.
На противоположной стороне, где высилось длинное желтое двухэтажное здание дореволюционной постройки, выясняли отношения водители двух столкнувшихся машин. С высоты шестого этажа было видно, как за длинным забором, окружающим желтое здание, на просторном асфальтовом плацу, расчерченном белыми линиями, маршируют солдатики.
Интервью превратилось в сбивчивый и не слишком внятный рассказ, причем рассказчиком выступил сам Баскунчак.
— Дима, извини, — потер бородку Нулик. — Но в такое нормальному человеку верится с трудом. Может, ты выпил вчера, а?
— Две рюмки по пятьдесят? — горячо возразил Баскунчак. — Женя, ты же меня знаешь, сколько конов встречались! Ну что, с двух рюмок у меня крыша поедет? Ты вспомни, сколько мы на «Росконе» в номере Левы Склонова выпили! Я же себя нормально чувствовал, мы же еще стихи читали!
