— Наверное, сюда арахниды спускают свои отходы, — выдвинул смелую гипотезу Бобби Джо. Он задвинул восьмиугольник обратно и встал.
Компьютер, в виде плоского восьмиугольника помещался на полке в полметра шириной в форме трапеции. Перед ним лежал маленький восьмиугольник — не больше металлического доллара. На стене над полкой висел большой восьмиугольник, справа и слева от него — крошечные восьмиугольнички размером с ноготь. Правый блестел, как стекло, а левый напоминал ситечко с сотнями дырок. Бобби Джо сразу смекнул, что эти восьмиугольнички — объектив камеры и микрофон! Он порылся в рюкзаке, нашёл изоленту, отрезал от неё два кусочка и залепил ими подглядывающий и подслушивающий восьмиугольнички. Теперь вряд ли их услышат членистоногие. Он не нашёл ничего, похожего на выключатель. Бобби Джо прикоснулся к небольшому восьмиугольнику, лежащему перед компьютером. В тот же миг восьмиугольный экран на стене засветился, на каждом из восьми секторов появилось непонятное изображение с замысловатыми знаками.
— Кажется, пора будить Эбби, — повернулся Бобби Джо к Мэту.
Эбби и Бобби Джо стояли у странного экрана, а между ними — не менее странный «стул». На него Эбби установила свой минивид так, чтобы его объектив был направлен на изображение.
Больше всего Боба удивило низкое качество изображения — оно было настолько крупнозернистым, что легко различались отдельные ячейки; оно сильно помигивало, как в старинных кинофильмах.
— Наверное, у этих пауков глаза устроены так, что они не замечают недостатков такого изображения, — предположила Эбби, потирая глаза. — Очевидно, у них больше, чем у нас, инерция зрительного восприятия и вдобавок хуже разрешение сетчатки глаза.
— Вероятно, их это изображение устраивает. Вряд ли в таком дорогом корабле они стали бы устанавливать дешёвые дисплеи. Технология у них достаточно высока, чтобы сделать хорошее изображение. Возможно также, они не знакомы со стереоизображением, потому что у них только по одному глазу.
— От такого экрана у меня скоро заболит голова, — пожаловался Бобби Джо. — Ну, что дальше?
— Это изображение, — Эбби показала на один из левых секторов экрана, — напоминает мне рот паука, если смотреть на него сбоку.
— Верно. Может быть, эта картинка символизирует речь или любой другой способ связи?
— Но тогда нам лучше не трогать этот сектор.
— Ты хочешь сказать, не трогать соответствующий сектор на этом маленьком восьмиугольнике, который у них служит вместо клавиатуры?
— И вообще лучше ни к чему не прикасаться, пока у нас не будет уверенности, что это безопасно. Кстати, рот может означать и что-нибудь другое.
— А что, у земных арахнид хорошее зрение?
— Не знаю. Чтобы не наделать ошибок, не надо сравнивать этих паукообразных с земными. Например, земные пауки откладывают яйца, а у этих, может быть, всё по-другому.
— Я нафотографировала много их надписей на дверях лифтов и на другом оборудовании. Чтобы разобраться во всём этом, мне надо составить каталог, а это требует много места. — Эбби повернулась к Мэту. — Можно писать на стенах? Или лучше не оставлять следов?
— Пиши, — разрешил Мэт. — На такие мелочи никто не будет обращать внимания.
Эбби показывала Бобби Джо очередную надпись, а он писал её на стене и делал рядом пометку, на каком объекте эти знаки были сфотографированы. Наконец стену около компьютера украсило множество замысловатых закорючек. Некоторые больше походили на чернильные кляксы, чем на буквы или иероглифы. Были надписи, сделанные на вершине купола Манхэттена, на дверях лифтов и лифтовых шахт, на поезде, около того места, где Ричард заложил взрывчатку, на шкафчиках неизвестного назначения. Теперь, когда все эти надписи были собраны вместе, можно было заметить в некоторых из них сходство. Резко выделялась надпись на куполе. Во всех остальных в правой части повторялись восьмиугольник с вмятиной и квадрат с вертикальной линией внутри.
Эбби показала на фигурки:
— Эти символы могут означать координаты места, на котором они нарисованы. Вот этот восьмиугольник, нарисованный на дверях наблюдательного пункта комнаты на краю корабля, имеет еле заметную вмятину, а у восьмиугольников, нарисованных на оборудовании чердака, вмятины заметно глубже, видимо, потому что это оборудование находится ближе к центру корабля. Возможно, линия в квадратиках указывает глубину, на которой находится объект, помеченный таким квадратиком. Во всех надписях, сделанных на чердаке, положение линии внутри квадратика одинаково. А на квадратике на дверях наблюдательного пункта расположенного ниже чердака, линия внутри квадратика проходит ближе к середине.
Бобби Джо сравнил рисунки с координатами объектов, на которых они были нанесены, и не нашёл противоречий в гипотезе, предложенной Эбби.
— Думаю, это значит, что у арахнид пиктографическое письмо?
— Они используют эти картинки наряду с другими, более сложными символами. Если их история развивалась таким же образом, как у нас на Земле, тогда у них тоже должно быть много или хотя бы несколько разных языков; а пиктограммы, то есть эти простые рисунки, позволяют сделать обозначения понятными всем. Даже если у пауков со временем сформировался единый для всех язык, всё равно пиктограммы часто бывают удобнее других видов надписей.
— Итак, теперь нам надо понять, что означают остальные семь рисунков. Как это сделать?
— Здесь нет простых рецептов, — начала объяснять Эбби. — Может случиться, что мы не сможем понять даже их рисунков, не говоря уже о других символах. Представь себе, что пауки изучают надпись, которая встречается в Нью-Йорке на автомобилях: «Я люблю Нью-Йорк», — причём в этой фразе слово «люблю» заменено условным изображением сердца. Чтобы понять, что означает эта пиктограмма, паукам пришлось бы догадаться, что некогда древние люди думали, что все чувства помещаются в сердце. Кроме того, паукам пришлось бы узнать, как выглядит этот внутренний орган, а для этого им понадобилось бы разрезать или просветить насквозь какими-нибудь лучами хотя бы одного человека. Далее, на самом деле сердце не такое по форме, каким его люди привыкли изображать на пиктограммах, поэтому паукам пришлось бы поломать голову, чем вызвано такое различие. И наконец, паукам пришлось бы догадаться, что красное сердце на наших пиктограммах означает именно любовь, а не какое-нибудь другое чувство. Поэтому стилизованное красное сердце правильнее называть идеограммой, а не пиктограммой, потому что оно обозначает идею или понятие, а не сам внутренний орган.
— Кое-что, возможно, мы сможем понять в их рисунках. Не все пиктограммы настолько сложны, как сердце. Например, условное изображение лестницы может просто указывать местонахождение лестницы.
