Уймистер вновь, обсасывая жирный сок с пальцев, таращился на монитор. Заглянуть бы внутрь этой вечно занятой головы: какие идею в ней толпятся и вытесняют друг друга.
Контейнер опустел, свободу обрела одна идея:
— Если не изменяет память, в таком порядке шатаются по вселенной людоеды.
— Кто их звал сюда? — сорвалось у меня невольно.
— Ты правильно вопрос поставил. Тот, кто потерял две боевые единицы. Не командующий флотом, это мальчик для битья.
— Считаешь, у нас есть возможность подойти близко и не быть обнаруженными?
— Они хоть и тупые, но есть на вооружении у них старый метод. Маячками создают в тылу у себя поле, оно выглядит как сетка координат. На её фоне отлично просматривается любой мелкий предмет, размером не меньше головы. — Уймистер, по всему, уже погрузился в расчёты, ему только нарисуй задачу. — Искать надо, — или сетку рвать, или подобрать инструменты, выйти на следующий уровень «невидимки».
Невидимками все хотели бы стать или побыть хоть на время облавы. Когда лада вела «охотника», я анализировал ход операции по захвату старой Земли. Чтобы такие силы собрались для покорения одной планеты, на то должно быть согласие Главного Ока. По источникам, согласие нигде не зафиксировано, но это уже и не так важно. Я мысленно себе представил ситуацию: если что-то пойдёт не так, то мы приказа не отдавали, военные сами сговорились меж собой, нам оставалось лишь принять происшедшее за свершившийся факт. Мало ли удачных операций было проведено? Наши территории приросли, так и не за что кого-то осуждать.
Вот со жрецами не всё понятно. Длительные попытки провести переговоры в то время, когда боевые действия начались полным ходом. Если бы это касалось Марса, других земель, то тут ещё что-то попробовать можно было, хотя бы потребовать отвести ударные группы и позволить местным властям зализать раны. Уже всё, ваши условия приняты, мы платим дань, зачем же доводить до полного разрушения? Сопротивление оказалось настолько слабым, что на второй день власти согласились на все условия. Нет, надо утюжить и уничтожать культурные центры, неповторимые дворцы, каких поискать.
А Земле-старушке выпало испытание и того похуже. Бросалось в глаза, что планетарная сеть подверглась планомерному уничтожению в первую очередь. Из сорока тысяч пирамид, поддерживавших баланс энергий, случайно или нет, уцелела лишь десятая часть. Жреческие армии, собранные накануне, лишились постоянного источника подпитки, они могли употребить потенциал настолько эффективно, что нападающих трижды отбрасывали за орбиты дальних земель. Союзники вновь собирали полки и эскадры, приказ от Главного ока вновь нигде не зафиксирован, но мало кто сомневался, откуда он поступил. Ложное обвинение, будто по планетам рептов был нанесён удар русским оружием. Разбираться никто и не подумал: русское оружие — значит, русские и применили!
Подделка, может, и проскочила бы, да подкачала режиссура: появилось слишком много роликов о бедствиях рептов, буквально с места событий. Операторы постарались на славу: русские напали первыми. И никто не пошёл за доказательствами, известными издревле: русские первыми не нападают. Они только организуют оборону — на первых порах, с тем, чтобы войти в логово зачинщиков и там навести порядок.
Я упирался всем существом в карты, читал по стрелкам, кто и откуда наносил удары, ещё не совершив посадку. Попутно просматривал комментарии, как реагировали жрецы на события. Для связи между континентами ещё не создали искусственных преград, жрецы отлично слышали друг друга.
Первый плацдарм на суше союзники организовали в Европе. Америка сбила два аппарата, жрецы местные умудрились каким-то образом, и весть разнеслась во все уголки русских земель. Врага можно бить, несмотря на техническое превосходство!
Союзники отвели силы, провели работу над ошибками. Вперёд пошли дроны. Охота за теми, кто взялся за оружие. Воина проще отличить от не участвующего в сопротивлении. Камеры фиксировали каждый шаг охоты: дрон шёл по пятам руса, настигал и выпускал единственный патрон, в область сердца. Промахи исключены, всё рассчитано до толщины волоса, и цель экспедиции — доказать преимущества технической базы. Ваши волшебные способности никогда не поспорят с разрывными пулями, как ни старайся!
Позже, эти охоты были применены при разработке компьютерных игр, с той лишь разницей, что картинке искусственно придавался вид нарисованной мультипликатором.
Полосатый не тревожил, что говорило о полной загрузке. Старался за двоих, не иначе. Я поглядывал на командира и таил вопросы. Некогда ему. «Охотник» шёл к скоплению, как на прогулку! Словно мы заехали на базар пополнить запасы.
Терпение заканчивалось, как я ёрзал в кресле, дошло, наконец, по назначению!
— Говори, пока есть минутка.
Как же я был признателен командиру!
— Мы так смело подходим к группировке…
— Смерти не существует.
— Смелость, конечно, имеет свои потенциалы.
— Плюс расчёт. Не сочти за дурака, который сунет руки в костёр.
Меня чуток настораживало, что противник чистил себе путь дроблением глыб. В целом, картинка выглядела так, будто плуг прошёлся по целине. Скопления вне маршрута сохраняли спокойствие, но кому не повезло оказаться на пути, готовились к новому циклу воплощения.
Лада волновалась, приглядывая за мной. Тревога передалась и ей. Как мудрая женщина, она подала знак, добилась внимания: «Всё будет хорошо», — произнесла одними губами.
Я вторил ей, уговаривал себя не поддаваться панике. А скопление вражьих кораблей и было рассчитано на внушение страха. Больно много их, для прорубания узкой тропы.
Увеличение позволило рассмотреть первые ряды. Командир иногда нисходил до комментариев.
— Это свежие разработки, в обход запретов. Они действуют по негласному одобрению. Совет наций настоял, чтобы группировке не поставлялись современные образцы, да рекомендации исполняют лишь те стороны, кто может пострадать от новых, адресных указов.
— Репты — единственные, кому закон не писан?
— Эту силу подкармливают многие, будто и соперничающие стороны. Только при захвате Земли, они все союзники, бывшие и настоящие. Раскол больше на публику: если кого-то возьмут за жабры, то мы с ним не дружим. А эта группировка кормится и живёт за счёт всех, кому однажды может понадобиться. Когда другие методы не помогают, есть такой полицейский: любой приказ исполнит, не раздумывая.
«Охотник» заходил с фланга. Гирлянды крупных линкоров придерживались единого порядка, будто помещённые в банку. Вокруг группировки рыскали разведчики и артиллерия, уничтожали все объекты, на которых можно замаскировать заряды. Торгашам, чьи глыбы использовались по назначению до сих пор, сего дня не повезло: склады с готовой продукцией измельчались в пыль, маячки не откликались на запросы.
Уймистер иногда сам контролировал работу генераторов, оставлял пост и отправлялся уточнять, справляется ли Сорокой. Тот частенько мелькал тут и там, на пределе заряда.
— Я за тобой ещё должен следить! Немедленно на зарядку!
И полосатый откладывал задачу, подключался к источнику. Со стороны было забавно наблюдать за преданным делу роботом. Как-то не встречался до сих пор такой экземпляр.
Уймистер сам определил зону, дальше которой углубляться не стоит. «Пусть пройдёт поезд». Видимо, мы попробуем на прочность тыловую решётку. Корабли, замыкающие группировку, других задач не имели, как ставить заградительную сеть. Они и цветом отличались — сплошь красным выкрашены основные поверхности, на иных нет опознавательных знаков.
— Они сильны, как никогда прежде. По крайней мере, молодому поколению внушают именно такую уверенность. Дошло до того, что громогласно заявляют, что в ту кампанию, с союзными войсками, они себя не могли показать полностью. Теперь развивают идею о том, что та сила, которой располагают на данный момент, вполне справилась бы с русскими, без помощи со стороны.
— А союзники?
— Не нравятся им такие разговоры, потому и проводят тихие мероприятия по укрощению потенциала. Вовремя не стреножь — получишь головную боль.
