Эверт Вальдо был, как всегда, прав.
– Поэтому единственная наша надежда докопаться до истины – войти в доверие к этому Чаниаколону, к его сыновьям, к их правителю (который я уверен, следил за нашим разговором со стариком из укромного местечка) и жрецам. Если только у них есть жрецы, конечно. Мой план на грани безумия – я не спорю. И все-таки я обязан начать именно с этого.
Знал бы Вальдо, какую чушь он несет!
* * *
Пока мы принимали самое бессмысленное решение в истории рейдовой разведки, наши низшие чины (как это сладко звучало для моего капральского уха!) разбили лагерь по всем уставным канонам.
В центре – наш бесценный планетолет. Главный либр зачехлен, зато к зеленым небесам вознесена телескопическая мачта с «вороньим гнездом» для караульщего. Вокруг планетолета – четыре трехместные палатки. Дальше – двадцатиметровой ширины кольцо биологического отчуждения, вытравленное многовонючими, зело ядовитыми для всякой ползучей дряни химикатам!
Внутри и снаружи кольца – датчики. Сейсмические и тепловые, лазерные и ультразвуковые. Информация от датчиков непрерывно поступает на главный nyльт планетолета и на второй пульт, караульному в «вороньем гнезде».
Внутри кольца степенно прогуливаются охранные кибермехи, пошевеливая направленными в глубь леса лазерами-пугачами. Муха не пролетит!
Одну палатку мы традиционно и вполне по-джентльменски предоставляли Беате и Эстер. В другой – Кизи Кен Аман, Джо Топак и Лесь-Николай Гайдаика. Третью не вполне по-джентльменски, но по праву старшего занял я, в нее же рассчитывал пригласить Тайшу.
Мне не повезло. По жеребьевке Тайше выпала первая стража, и она отправилась в "воронье гнездо. «Придется заниматься целибатом», – взгрустнул я. Дождаться возвращения Тайши я никак не рассчитывал – к окончанию ее дежурства я должен был видеть третьи сны.
Файзам Рахими и Абубве спали в четвертой палатке. Ну а наши мозги и командирские интонации, Вальдо Свечников, как и положено, занимали самое зашищенное место в лагере: спальные места планетолета.
По идее там же полагалось находиться и мне. Но, одной стороны, – Тайша. С другой стороны, я опасся от богатырского храпа Вальдо. Его даже сквозь стены планетолета было слышно. Ума не приложу, как с эт проблемой справлялся Свечников. Уши жвачкой залеплял, что ли?
Не успела палатка самопроветриться и выбросить зеленую надпись «Атмосфера в норме», а я уже сорвал опостылевший респиратор биологической защиты, отшвырнул прочь очки-мультивизор и заснул, кажется, прямо на пороге…
…Сигнал общей тревоги, видимо, надрывался уже минуты две. Но проснулся я, только когда рев в динамике моей палатки превысил сотню децибел.
Дурея от шума, я не сразу нашел нужную кнопку. Автоматически вспыхнувший яркий свет под полукруглой аркой палаточной крыши спросонья ослепил меня. Поэтому когда моя левая ладонь вместо ложа автоматического карабина повстречалась с чем-то податливым и мягким, я заорал как резаный. Чужие уже здесь!!!
Чужие ответили мне невнятной матерщиной с приятной женской хрипотцой. Тайша, дошло до меня. Одновременно с этим я открыл и вторую Америку: заветную кнопку «отбой». Щелк! – и сигнал оборвался на душераздирающем «…повторяю: несанкционированное проникновение в лагерь!».
Сквозь звон в ушах я сразу же услышал и кое-что похуже: длинную карабинную очередь. Стреляли по другую сторону от планетолета.
– Что происходит? – поинтересовалась. Тайша, путаясь в штанинах моего комбинезона.
– Это мой! – рявкнул я. – Что происходит – не знаю! Сиди здесь, держи вход под прицелом!
Отобрал комбинезон у Тайши и заскочил в него практически мгновенно. Так, если Тайша здесь, значит, уже по меньшей мере середина ночи.
Теперь, когда барабанные перепонки малость попустило, я слышал еще кое-что: гудение, шуршание, поскрипывание. Со всех сторон. Что бы это значило? Мы оказались в желудке у очередного цууца? Или… неужели?., мы таки доигрались, на Грин высадились кроверны и лагерь захвачен термитами?.. Но что же тогда датчики? Кибермехи? А караульный в «вороньем гнезде» заснул, что ли?
Я бросил взгляд на часы. Так и есть – три пятнадцать по местному времени. Проверил патроны в магазин. Нацепил мультивизор, на респиратор махнул рукой.. Все равно атмосфера здесь чистая, а у меня от медикаментного запаха из фильтров нос закладывает.
– Серж, я с тобой!
– Рядовая Вассерфаль, оставаться на месте! Это приказ!
Я выскочил наружу. Темень кромешная. Не видно даже лампочки перед входом в соседнюю палатку, переключил режим мультивизора. Эге, а видимость препаршивая… Мельтешение… Массы каких-то холодных тел в воздухе…
А это чей силуэт? Да здесь кто-то есть! Я вскину карабин.
– Эгей, парни, слышит меня кто?!
Нет ответа.
Под ногами раздался хруст, будто я раздавил улитку. И тут меня чем-то облепило с ног до головы.
Господи, дрянь-то какая!
Я сразу понял, откуда взялся гудяще-шелестящий звуковой фон: насекомые. Грандиозная масса насекомых.
Я припомнил те две стаи «саранчи», которые мы наблюдали издалека, когда двигались к Кратеру Юнот. Сейчас эти хитиновые мерзавцы копошились прямо у меня в волосах!
Но ведь тогда летающие истребители зелени шли на запад, перпендикулярно нашему курсу? Они что – за нами погнались? А вдруг это плотоядная саранча? А почему ее не отпугнули наши химикаты?
Отчего да почему… Меньше думать надо!
Один из хитиновых мерзавцев укусил меня за ухо. Больно, черт возьми!
Слева от меня послышался громкий хруст. Дурея от нездорового сюрреализма происходящего, я перебросил на звук ствол карабина.
Человеческий силуэт – на такой малой дальности, несмотря на мятущуюся саранчу, возможностей мультивизора хватало.
– Стой! Кто здесь?!
Вместо ответа, я получил почти одновременно два удара: один отвел в сторону ствол карабина, другой пришелся точно в солнечное сплетение. Били чем-то твердым, но не заостренным – шестом, что ли?
Мой палец дернулся, пули ушли в массу саранчи. От второго удара я едва не потерял сознание и упал на колени. Выскочившая из палатки Тайша споткнулась об меня, вскрикнула и, по-моему, не удержала равновесие. Дура, приказы надо исполнять!
Явно человеческая, по крайней мере – гуманоидная пятерня ухватила меня за волосы. Но тут все-таки включились и заработали хваленые рефлексы штурмового пехотинца.
Я провел в темноту левый апперкот и, по-моему, попал по чьему-то мужскому достоинству. Обиженный вопль был тому свидетельством. Костяшки моего кулака во время удара тоже жестоко пострадали: на нападающем был фартук, а может, штаны из шершавой, очень грубой кожи, простеганной с изнанки чем-то вроде проволоки. Скорее все-таки фартук, потому что такими штанами он все там себе в песок стер бы.
