Он был убежден, что раскрыл факт, который мог ответить на все вопросы.
Почему Вояджер появился здесь?
Почему именно здесь исчез Энтерпрайз?
И почему адмиралу Суверена Нечаевой поручили вести поиск Энтерпрайза в любом другом месте, только не здесь.
"Трудовой лагерь находится в Неоднородности," сказал он другим. "Вероятно их два: по одному в каждой вселенной. "
"Для какой цели? " спросил Спок.
Кирк вернулся к своему пульту и вызвал программу контроля конфигурации сенсоров. "Нам надо найти транспортеры, Спок, сотни панелей, возможно тысячи. И заключенных, которые демонтируют звездолеты, и перемещают их в другую реальность по частям. "
Кирк был готов услышать от Скотта крик недоверия. "Капитан, на это уйдут годы, даже если возможно разрезать металлический корпус на мелкие части так, чтобы потом его можно было бы собрать."
"Ты сам предложил это, Скотти. Если здесь не может быть устойчивой червоточины, транспортеры единственный способ попасть в зеркальную вселенную. А так как зеркальный Вояджер проник в нашу вселенную, мы знаем что эта система работает. "
Скотти выглядел встревоженным. "Что ж, вы меня убедили. "
Кирк закончил регулировать сенсоры на максимальную чувствительность для обнаружения чуждой квантовой характеристики. "Иди по следу, Скотти. Туда, куда ушел зеркальный Вояджер. "
Маккой растерялся. "Но Джим, а как же Чал? Как же Тейлани? "
Кирк посмотрел на корчащееся безумие измученной плазмы. Независимо от того, что здесь работали силы природы, это место так и осталось загадкой для больших умов Звездного Флота.
Но он был готов рискнуть, чтобы сделать то, что требовало его сердце.
"Если я прав, Боунз, Тейлани намного ближе, чем мы думаем. "
"А что если ты не прав? "
В этот момент Сент-Лоренс погрузился в плазменный шторм, и Кирк не ответил.
Потому что если он был неправ, то Тейлани уже мертва.
И если это так, то для него больше ничего не имело значение.
Пикард пробудился в тумане боли.
Каждый мускул, каждый нерв, каждое воспоминание протестовало агонии, охватившей его.
Но он поднялся. Еще один день.
День несущий жизнь. Или смерть.
Он никогда не отказывался от своих обязанностей, своей ответственности.
Беверли Крашер опустилась возле него в узком проходе на колени, покачала головой и тихо заговорила, держа в руках чашку с варевом – что-то вроде питательного супа, все что давали в этой темной и влажной преисподней.
"Выпейте это, Жан-Люк, " произнесла она. Потом украдкой осмотрелась.
Пикард проследил за ее пристальным взглядом, стараясь не обращать внимание, как эта гнилая жидкость обжигает его язык и горло.
В этом мрачном грязном бараке стояло по меньшей мере еще сто кроватей. Половина из них была заполнена тревожно спящими рабочими смены гамма. В большинстве своем это были люди. И только горстка инопланетян. Среди них некоторые были из Энтерпрайза.
Несчастные обитатели другой половины кроватей, рабочие смены дельта, или сидели сгорбившись и все без исключения неловко теребили неудобно узкие разгрузочные костюмы, которые они носили, и которые не могли снять, не рискуя при этом погибнуть.
Пикард, так же как и все, ненавидел эту одежду.
Костюмы были тошнотворного черно-зеленого цвета, эластичные, толстые и влагонепроницаемые, кроме нескольких участков разрезов, закрытых тканью, соединяющих вместе части груди, спины, и бедер. Ненавистный предмет одежды закрывал тело от шеи вниз, оставляя открытыми только голову, лицо и руки. Пикард уже узнал, что полчаса тяжелой работы в костюме хватит, чтобы сделать его внутреннюю поверхность скользкой от пота и раздражающей кожу. Невыносимо высокая температура вызывала у него головокружение.
Он не раз видел, как полностью экипированные несчастные поддавались жаре и теряли сознание в самой середине смены.
Некоторые доходили до такого состояния, что даже болезненные удары эгонайзеров надзирателей не приводили их в сознание.
По лагерю гуляли слухи, будто бы надзиратели позволяли каждому новому заключенному три обморока в первый месяц – как они утверждали, на время акклиматизации. Этот слух, однако, оказался правдой. После месяца те рабочие у которых произошел четвертый обморокбморокаров обращатьствияего оноза, как вы думаете исчезли.
Ходили слухи, что их переработали на питательный бульон, который давали заключенным.
Но отказ от этого соленого бульона гарантировал упадок сил, и Пикард распорядился своей команде, чтобы они выпивали эту скудную похлебку без остатка. И они подчинились, не протестуя.
Чтобы получить шанс на спасение, они должны быть сильными.
И этот шанс должен был выпасть именно сегодня.
"Как другие?" прошептал Пикард, принимая из рук Беверли миску с варевом и покорно проглатывая его.
"Узнаем когда вернется смена альфа. Джорди ввел в курс смену бетта. "
Беверли достала свой медицинский трикодер – один из немногих приборов, которые разрешили оставить захваченной команде Энтерпрайза. Она направила его на Пикарда.
Пикард смотрел на мерцающие огни трикодера. "Вы уверены, что он функционирует должным образом? "
Трикодер был их единственной надеждой в предстоящем действе на возвращение своего корабля. Компьютерные системы идентификации Энтерпрайза пропустили пять двойников. Пикард видел собственного двойника лицом к лицу. Он предположил, что множество, если не сотни, представителей команды Энтерпрайза имели копий в зеркальной вселенной. Хватит всего одного шпиона, и осторожный план Пикарда будет раскрыт.
Но к настоящему времени, Беверли Крашер могла гарантировать реальную идентичность всех старших офицеров, вовлеченных в предстоящее действо.
За прошедшую неделю, с тех пор, как Энтерпрайз оказался здесь, она осмотрела каждого члена экипажа, якобы проверяя его здоровье – работа, против которой надзиратели не возражали, поскольку это было им на руку. Потом острым осколком композита с корпуса трикодера, Беверли тайно нанесла каждому члену команды, которого она осмотрела и подтвердила его личность, маленький треугольный надрез.
Те, чьи фамилии начинались с букв второй половины стандартного алфавита, получили ранку на левой руке. Те, чьи имена находились в пределах первой половины алфавита, имели такую же метку на правой руке. Люди чьи имена начинались с гласных получилт отметину на внутренней стороне ладони у основания большого пальца. У тех, у кого имена начинались с согласных, носили метку около сустава мизинца.
В результате такой процедуры идентификации, если надзиратели по какой-либо причине начали бы проверять руки членов команды Энтерпрайза, они не нашли бы ничего, что подсказало бы им схему. А по прошествии нескольких дней эти отметины оказались скрыты среди множества новых ссадин, которые они получили за время тяжелой физической работы.
