Я мысленно аплодировал экселенсе. Это был действительно сильный ход. Она ведь и вправду могла своей волей приговорить изменника к вышке, и все, абсолютно все, приняли бы это как должное. Никто бы и слова ей не сказал. Но запомнил. Отлично запомнил, с прицелом на будущее. Ведь ещё никогда в истории ни один герцог, даже имея неограниченные полномочия, не приговаривал к смерти другого, не из своего дома. Такой прецедент в совсем недалеком будущем мог запросто стать тем самым камешком, который сдвинул бы с места лавину внутриимперских подковёрных разборок, переведя их в открытое противостояние или даже войну…
Собравшиеся тем временем опять зашумели. Смысл сказанного до них, безусловно, дошёл, но — вот незадача — помимо низложенного и уже взятого под стражу герцога Дария, другой представитель дома Галья́ в зале отсутствовал. Как это быстро исправить, кому передать бывшего регента, они пока представляли достаточно смутно. В отличие от экселенсы.
— Лейтенант! Будьте добры, подойдите, — кивнула она лейтенанту Ханесу.
Тот не спеша подошёл, развернулся к сановникам, расстегнул ворот и медленно снял бронешлем.
— Андий! Андий Галья́, — ахнул кто-то из ближнего ряда.
Через секунду его поддержали такими же возгласами ещё трое.
— Да, господа, вы не ошиблись, — усмехнулась Анцилла. — Это действительно Андий, старший брат Дария, пропавший без вести три года назад и до сего дня считающийся погибшим.
Честно скажу, момент для легализации Андия-Ханеса она подобрала мастерски. Я бы, наверное, так не смог бы.
— Слухи о моей смерти оказались несколько преувеличенными, — ухмыльнулся командир штрафников и указал пальцем на брата. — А с ним я действительно разберусь сам. Как и с вопросом, по чьей конкретно вине я был вынужден так долго скрываться и потому не смог после смерти герцога Лютия получить положенные мне по праву корону и титул. На «Два Би-Би» его! — приказал он охране, потом повернулся к Анцилле и, приложив руку к груди, коротко поклонился. — Спасибо вам, экселенса, за помощь, доверие и поддержку.
— И вам, экселенц, за кровь, пролитую домом Галья́ в сражении за Империю! — наклонила голову женщина.
Дария увели, новый герцог остался в зале. К общей группе он не присоединился. Замер чуть в стороне, в окружении своих штрафников. Предосторожность понятная. Мало ли какие мысли витают сейчас в головах тех, на кого может указать при допросе арестованный регент. Найти среди имперской элиты пособников и приспешников — дело нехитрое. Достаточно лишь слегка надавить на нужные точки и кое-что сопоставить.
Экселенса, впрочем, раскручивать дело об измене в верхах не спешила. В нынешних обстоятельством у неё, как и у всей Империи, имелись дела поважнее.
— Кто виноват, мы выяснили, — сообщила она собравшимся. — Осталось решить, что делать. Маршал Балькао!
— Я, экселенса, — выдвинулся из толпы седовласый военный.
— Вы всё ещё начальник Генштаба?
— Так точно. Рапорт о моей отставке регент не подписал.
— Почему вы подали рапорт?
— Я был не согласен с его стратегией обороны.
— Другие планы в Генштабе имеются?
— Да, экселенса. Я предлагал это раньше и предлагаю сейчас. Армия не должна сидеть в глухой обороне. Армия должна наступать.
— Я с вами согласна, селенц. Армия действительно должна наступать. Она должна вышвырнуть захватчиков с наших планет и нанести им такие потери, чтобы они навсегда забыли сюда дорогу!..
Пафос, конечно, зашкаливал. Но по-другому было нельзя. В этом я экселенсу поддерживал.
Когда на тебя смотрят десятки миллиардов граждан Империи, ты должен сказать им именно то, чего они ждут от твоего выступления. «Враг будет разбит. Победа будет за нами». Эта нехитрая формула работала во все времена, во всех уголках Вселенной. Работала она и сейчас. И судя по данным сетей, работала превосходно.
Получив от Анциллы прямой приказ наступать, маршал в сопровождении других офицеров бодро рванулся к выходу. Не знаю, насколько он сегодня был честен в своих словах в отношении регента и прошлой стратегии, но в том, что в Генштабе тянуть волынку не станут, сомневаться не приходилось. Там служили не дураки и хорошо понимали: любые попытки затянуть наступление имперских флотов будут восприняты властью и обществом как саботаж, со всеми вытекающими из этого факта последствиями…
— А теперь, господа, мы с вами поговорим о власти, — продолжила экселенса, когда штабные ушли. — О власти в том смысле, в каком она действует на человека неподготовленного и неподходящего…
Я с удивлением посмотрел на Анциллу.
Неужели она решила отказаться от роли властительницы прямо сейчас, не дожидаясь окончания срока? С её стороны это было бы весьма опрометчиво…
— Пример герцога Дария, решившегося ради власти на прямое предательство, говорит нам о том, что даже при самом тщательном выборе — это отнюдь не гарантия, что мы выбираем правильно. И речь, господа, идёт не об императоре. Там-то как раз всё в порядке. Пока всё в порядке. Императору нет нужды постоянно отчитываться перед правящими домами и созданными ими структурами. Он, по большому счёту, отчитывается только перед народом Империи. Иное дело, когда император ещё не достиг совершеннолетия и его полномочия временно передаются регенту, знающему, что по факту переизбрать его могут в любую секунду. Не это ли, кстати, стало главной причиной измены герцога Дария? Вопрос риторический, но я всё равно его себе задаю. Так же, наверное, как задаёт его себе каждый из вас…
По поднявшемуся в зале шуму я понял, что герцогиня снова попала в самую точку. Каждый из глав великих домов примерял на себя роль регента, и каждому не нравились накладываемые на эту должность ограничения. Способов преодолеть их имелось множество, это я помнил ещё по земной истории. Однако и «побочных эффектов» от подобных «преодолений» было не меньше. Проблема наименьшего зла в чистом виде. Какой выбор сделает экселенса, я пока представить не мог… Но мне было интересно…
— Я, как и многие, не хочу, чтобы власть опекающего императора регента ограничивалась массой ненужных и зачастую просто невыполнимых условий, связывающих его по рукам и ногам. Но в то же время мне очень не хочется, чтобы в какой-то момент регент вдруг начал считать себя почти императором, непогрешимым и неподсудным. Как это будет решаться в будущем, я не знаю, но здесь и сейчас будет так: до совершеннолетия императора его обязанности будет исполнять регентский триумвират. Три человека. Трое заслуженных, вышедших из разных слоёв и уже доказавших свою верность Империи. Первый должен представлять правящие дома и, в первую очередь, тот, которому принадлежит император… Герцог Андий! — обратилась Анцилла к «Ханесу». — Вы согласны принять на себя эту ношу?
— Почту за честь, экселенса, — кивнул командир «Би-4».
— Отлично! Перейдём теперь ко второму достойному. Я хочу выбрать его из тех, кто уже пять веков служит нашей державе, но никогда ещё не имел шанса подняться до самого верха. Граф Луджер! Сколько боевых кораблей осталось у малого дома Анса́ри?
— Два звена истребителей и один перехватчик. Остальные погибли у Мегадеи.
— И вы не побоялись оставить свою родную планету почти без защиты?
— Дом Ансари знает свой долг! Он в том, чтобы защищать всю Империю и, если понадобится, отдать за неё свои жизни.
— Вы готовы опять возложить свои жизнь и честь на алтарь Великой Империи?
— Столько, сколько понадобится.
— В таком случае я назначаю вас вторым регентом триумвирата.
— Я вас не подведу, экселенса!
— Спасибо, граф. Я в вас не сомневалась.
Анцилла в очередной раз окинула взглядом зал.
Кто станет последним регентом? Этот вопрос интересовал сейчас всех. Абсолютно. Включая глав великих и малых домов, гвардейцев, десантников, штрафников, зрителей голоканалов, чиновников всех мастей, иностранных шпионов…
— Знаете, господа, мы уже пять веков привыкли выбирать себе в повелители только своих, тех, кто уже по праву рождения считает себя элитой элит и полагает, что вправе решать за других их судьбу, вершить над ними свой суд, раздавать награды и должности. Долгие годы наш круг, господа, практически не меняется. Даже удачливые новички, попавшие в него благодаря своей воинской доблести или успехам в гражданской службе, чтобы подняться до самого верха, могут рассчитывать лишь на детей и внуков, потому что сами они ни при каких обстоятельствах этот путь не пройдут. Мы все почему-то думаем, что Империя — это лишь мы, только мы, и что только такие как мы можем ей управлять. Никому из нас и в голову не приходит хоть что-то менять в этой привычной опробованной не единожды схеме. Мы все почему-то стараемся не замечать тех, кто не входит в наш круг, но кому мы реально обязаны своим возвышением, кто строил нашу Империю со дня её основания, не думая о наградах, не помышляя о своём истинном месте в каркасе нашей державы, её структуре и иерархии…
