— Значит, улучшений нет?
— Ну, я бы так не сказал. Люди де Брю мало-помалу начинают убеждаться, что в инженерном деле и прочей технике содескийцы соображают будь здоров. У механиков уже и друзья появились среди медведей. Рядовой состав — это не офицеры, которые уж больно задирают нос. О присутствующих, понятно, не говорят.
— Спасибо, старшина, — засмеялся Брим. — Значит, у офицеров контакты складываются не так хорошо?
— Поначалу, во всяком случае, неважно складывались. Почти все экипажи ЗБЛ-4 пришли прямо со школьной скамьи, а де Брю со своими колошматит Облачников уже больше года. Но стоит медведям поднабраться опыта, они начинают воевать в космосе хоть куда — гораздо лучше, чем полагали наши офицеры.
— Так ты думаешь, что дело может наладиться само собой?
Барбюс кивнул.
— Может, конечно, статься, что кто-то из наших выведет какого-нибудь медведя из себя своей заносчивостью. Тогда ему, понятно, достанется по первое число. Но содескийцы, похоже, народ терпеливый, да и наши становятся все мягче. Знаете, адмирал, есть вещи, которые в рамки закона не помещаются, — например, уважение. Это может прийти только со временем. Взять хоть вас. Прошу прощения, но вы сами много раз говорили об этом. Когда вы только что пришли во флот, карескрийцы считались людьми низшего сорта. А теперь? Адмирал Колхаун возглавляет все наши вооруженные силы, а вы — правая рука императора в Содеске. Время все меняет.
Брим, улыбаясь, проверил хвост, посмотрел на указатель дальности — все спокойно.
— Ты знаешь, старшина, это самая длинная речь, которую я от тебя слышал.
— Так и есть, адмирал.
— Ты принимаешь это близко к сердцу, правда?
— Да, адмирал, это так.
— Спасибо, друг. Я это ценю.
Экран погас, а через метацикл они сели на пыльной, недостроенной базе Фометт. Брим давненько уже не видел столь голого ландшафта.
* * *
Брим подрулил от Бектоновой трубы и выключил двигатели в облаке гравитонов. Де Брю ждал его у пыльной гравиподушки. Отняв руки от ушей, молодой командир крыла помахал рукой; скафандр на нем блестел, как будто он сам только что совершил посадку. С ним были другие офицеры, включая трех командиров эскадр и Сюзанну Келлер. Фривольная дружба, которая завязалась между ней и Бримом, пока оставалась за пределами внимания де Брю.
Брим помахал в ответ, передал корабль офицеру-механику и отключил мостик от источников энергии. Мигнув Барбюсу, который запирал орудийный пульт, он прошел на корму, к трапу. Вскоре двое имперских десантников, у которых под коркой грязи и пота виднелись только глаза, помогли ему спрыгнуть наземь. Несмотря на низкую гравитацию, Брим ушел в почву по щиколотки.
— Добро пожаловать на Фометт. — Де Брю козырнул и протянул руку. — Это пыльная, грязная дыра, зато здесь тепло и она наша — пока кто-нибудь не захочет взять ее назад, в чем я сильно сомневаюсь.
Брим отдал честь и пожал ему руку.
— Вы правы, — сказал он, озираясь. — Однако погодите — тут же снега нет! — На его памяти это была первая содескийская планета, не скованная морозом. Неудивительно, что Облачникам не хотелось ее оставлять. База располагалась сбоку от большого мелкого кратера, плотно окруженного глядящими в небо разлагательными батареями. В каком-нибудь кленете от Бектоновых труб, образующих узкое «X», начиналась совершенно голая, плоская земля. Ближе к оси вращения на горизонте высилась гряда таких же голых гор. Нигде, сколько видел глаз, ничего не росло — атмосфера здесь пропадала понапрасну. — Но в качестве курорта я бы это место не рекомендовал, — добавил Брим.
Офицеры, смеясь, стали поочередно отдавать ему честь и пожимать руку, а Келлер при этом еще и подмигнула украдкой. Когда маленькая церемония подошла к концу, де Брю сказал:
— Ж19-С была одной из первых планет, которую медведи отбили у Облачников. Когда мы прибыли, они успели только обезопасить вот этот участок и поставить Бектоновы трубы, поэтому, пожалуйста, не; отходите далеко от периметра базы и старайтесь не ходить в пространстве между трубами. А уж если выходите, то лучше не трогайте ничего. И еще, — он показал на участок, помеченный полосками ткани, трепещущими на довольно сильном ветру, — не приближайтесь к местам, которые помечены таким образом: они все еще заминированы. За последние два дня у нас подорвалось три человека на проклятых лигерских минах. Мало того, одного нашего механика только что ранил лигерский снайпер-дальнобойщик, засевший где-то в скалах. С этим мы разделались, но могут быть и другие.
— Прелестная у вас планетка, — уныло молвил Брим. Он, безусловно, бывал и в худших местах, но хоть убей не мог вспомнить, в каких именно.
После скучного ужина, который состоял из полевого рациона и невесть откуда взявшейся бутылки логийского, Брим и де Брю удалились в крошечный кабинет капитана, который помещался в подземном бункере, чтобы обсудить ход кампании. Капитан был в разговорчивом настроении после того, как во время последнего вылета сбил два «Горн-Хоффа 262-Е», и охотно делился своими мыслями.
— Неплохая была потасовка, — сказал он, когда вестовой поставил перед ними дымящиеся кружки с кф'кессом. — У нас были небольшие потери — вы, наверное, уже слышали. И, Вут свидетель, поцарапали нас порядком. Зато Облачникам пришлось отдать за это восемнадцать — теперь уже двадцать — лучших своих эсминцев и два здоровенных грузовых корабля. И все это с тех пор, как мы сюда прибыли. Если подумать, — нахмурился он, — что-то многовато здесь стало грузовиков в последние дни. Так и снуют — то в Кснаймед, то обратно. И Облачники обеспечивают им такое сопровождение, что впору целую планету оборонять. Вы не думаете, что они пытаются эвакуировать окруженных?
Брим только плечами пожал — все было так, как описывал Урсис.
— Может быть, как раз наоборот. Медведи в Громкове сильно подозревают, что лигеры намерены удержать Кснаймед любой ценой.
— Но ведь они полностью окружены. Продержаться они могут только… Значит, это и есть их план? Снабжать окруженные войска, прорывая медвежью блокаду? Матерь Вута! Но для этого потребуются самые большие их транспорты — и охрана, для которой придется серьезно оголить все прочие участки фронта.
Брим отхлебнул кф'кесса — лучшего, который можно было купить за имперские кредитки.
— Да, похоже, это и есть их план.
— Но это же глупость чистой воды. В Кснаймеде нет ничего, что оправдывало бы такой риск, — или они знают что-то, чего я не знаю?
— Медведи полагают, что дело не в этом. Для них эта территория ничего не значит, если не считать мелких горных разработок.
