знает, что еще произойдет, нам конец. Тут нам тоже конец, если мы не справимся с гуманоидом, но эта смерть быстрее, чем смерть от голода, акул или воды. Так что, полагаю, возвращаться к вопросу о том, что мы можем спастись на капсуле, бессмысленно.
– А если мы его одолеем, – начал я, – кто-нибудь сможет управляться с подлодкой?
– Можно всплыть и идти в обычном режиме, как корабль.
– Да, и привлечь их внимание. Преимущество лодки – это скрытность. Если продолжать идти на ней, то только в подводном положении. Мы управлялись с буксиром и крейсером, но не с подлодкой.
– Насколько я понимаю, они уже проложили курс к полярной станции. От нас требуется только следить за местоположением, уровнем шума и рельефом дна, чтобы не зацепить брюхом скалу или риф. Когда подойдем к месту, всплывем, станем на лыжи пойдем пешком к станции. – Сказала девушка.
– А ты знаешь, как всплывать, как погружаться? Как просматривать рельеф дна? Все эти приборы и консоли в БИЦ не просто так стоят. За ними работать нужно. Ты это умеешь? Я нет.
– Возможно, у капитана в каюте есть какие-либо справочники или инструкции? – Спросил кто-то из рабочих.
– Ну, да. Как управлять атомной субмариной. Пособие для чайников. Смешно. – Улыбнулся электрик.
– Смех смехом, но у нас на мостике был целый стеллаж со справочниками, атласами и пособиями. Это нормальная практика. Думаю, все моряки так делают.
– Так-то да, но сможем ли мы их понять? – Спросил кок. – Книги для нефтяников пишутся языком нефтяников, а книги для военных моряков – языком военных моряков.
– У технической литературы один общий язык. Технический. – Возразил механик. – Человек с головой и соответствующим складом ума сможет понять эти книги. Мы ведь смогли починить крейсер и далеко уйти на нем.
– Да, но тогда мы действовали не по книгам, а по реальному опыту. С нами был Эскулап, который служил на подобном корабле, мир его праху. – Вклинился старпом.
– Вы слишком далеко зашли, господа. – Сказал начальник буровой. – Вначале надо выйти из следующего боя живыми. Лучше сосредоточиться на этом. Что делать дальше, решим потом.
– Хорошо. Давайте.
– Вот и славно.
Из коридора перед камбузом начали доноситься звуки шагов. Медленные и ровные, почти не слышные. Уверенные. С каждом шагом звуки становились все громче и громче, отдаваясь эхом в сердцах каждого из нас. Кто-то уверенно стучал подошвами по металлическим плитам в коридоре. И шел прямо нас:
– Если это то, о чем я думаю, то приготовьтесь. – Прошептал начальник буровой.
Эти звуки спровоцировали адреналиновый взрыв внутри всех нас, который в сочетании с нервным перенапряжением от драки с Франкенштейном превратил нас в комок. Комок нервов.
Не было страха, не было желания бежать, была только одна мысль: «Когда же ты войдешь сюда?». Она словно ядом прожигала мозг, отчего все тело наливалось свинцом. Тяжело это описать. Нужно это пережить, чтобы понять.
И вот в дверном проеме показался силуэт. Однако, это был далеко не тот силуэт, который мы ожидали увидеть. Фигура мужчины в офицерском мундире, фуражке и с автоматом в руках.
Он сделал еще пару шагов вперед. Теперь мы все узнали старпома капитана лодки. Удивительно, но он был жив. Его лощеный мундир почти не пострадал за исключением пары пятен на брюках и кителе, судя по всему вызванных тем, что он лежал на полу. Видимо, стрелял из положения лежа или полз куда-то. Форменный галстук отсутствовал. Видимо, он пожертвовал его кому-то из раненых в качестве жгута для перетяжки артерии.
Его китель был раздут. Чуть позже я увидел, что его карманы набиты обоймами к автомату. На плече у него висела санитарная сумка, испачканная пятнами крови. Небольшие алые пятна были у него и на лице, и на воротнике рубашки. Он пытался оказать кому-то помощь. Хотелось надеяться, что этот парень выжил.
Увидев нас, он поставил автомат на предохранитель:
– Зачем вы вышли из кают?
– Мы думали, что это конец, вот зачем. – Ответил начальник буровой.
– Из-за этого двое Ваших рабочих и Ваш судовой врач погибли.
– Нет. – Вступился я. – Было глупо запирать нас. Это докатилось до уровня жилого блока. Мы слышали и видели, как гибнут Ваши товарищи. Что нам было делать? Ждать, пока двери в каюту откроют эти твари? – Я указал пальцем на труп монстра.
– Я вижу, Вы неплохо справились. – Он кинул беглый взгляд на труп. – Что ж, мы схватили второго. Заперли в медблоке. Заманили внутрь, оглушили прикладом, сняли скафандр и для верности ввели ему лошадиную дозу снотворного.
– Он прямо так и дал себя вырубить прикладом? – Спросил я, почему-то не поверив в это.
– Мы понесли серьезные потери. Он выкосил треть личного состава. Капитан погиб. Вы думаете, что я Вас обманываю? Пойдите и посмотрите. Он лежит на полу, связанный ремнями, жгутами, бинтами, лентой. На голове у него мешок. Мы реквизировали все его снаряжение и вооружение и сейчас изучаем все это. Хотим понять, как с этим вообще можно воевать и чем.
– А Вы не хотите допросить его? – Спросила Мадам Оптимизм.
– Вы с ума сошли? – Он едва нашел в себе силы улыбнуться. – Войти к нему после того, что мы все пережили? Ни за что.
– Но Вы ведь хотите узнать правду? Получить ответ на вопрос, почему мы все еще живы, хотя, если верить тому, что один из его сородичей передал мне на платформе, для нас уже почти сутки, как все кончено. – Добавил я.
– Это слишком опасно. Я не могу так рисковать моей командой. Не могу позволить этому снова случиться.
– Давайте так. – Вклинился начальник буровой. – Если бы он хотел отправить нас всех на дно, он бы это сделал, но почему-то он позволил Вам схватить себя и обезоружить. Вы не находите такое его поведение странным?
– Да, но я не горю желанием выяснять его причины.
– А что Вы планируете делать, офицер? – Спросила девушка. – Продолжать прикидываться призраком и ждать удобного момента, чтобы воспользоваться ракетами? Подумайте: если двое из них смогли незаметно проникнуть на борт лодки, это, несомненно, могут сделать и другие, но сделают ли – Вы узнаете только у него самого.
– Поймите: у меня тут порядка 300 человек. Я не могу доверить их жизни случаю. Не могу.
Не знаю, что на меня нашло, но я решил высказаться:
– Я могу вступить с ним в контакт. Под свою ответственность. Я уже это делал, не по своей воле, конечно, но делал.
– Вы готовы снова подвергнуть себя опасности? Это, конечно, похвально, но безрассудно. – Ответил офицер, поправив ремень от автомата у себя на плече. –
