— Ты не можешь меня просто похитить! — закричали Нико, но экран уже потемнел.
***
Асала была близка к отчаянью. Ганьдэсцы растерялись из-за предательства орбитальных платформ, но она уже во второй раз потеряла с радаров спасательный челнок Дайо. Нельзя рассчитывать, что дроны станут и дальше бездействовать; нужно доставить сестру в безопасное место.
Пока она возилась со сканером, поступил новый вызов. Ее уже подмывало послать диспетчерскую в задницу, но совесть не позволяла — даже ради спасения сестры.
— Командир, — тихо и быстро заговорила диспетчерская. — Пожалуйста, вернитесь. Вы нам нужны.
— Узочи…
— Корабль Узочи без происшествий пристыковался к лагерю «Гала», — сказали в диспетчерской. — Но…
— Но что?
— Это Хафиз, — раздался другой голос, очень хорошо знакомый Асале: Сорайя, а точнее — Сорайя, которая еле сдерживала ярость из-за последних новостей. — Хафиз приказали отделиться трем блокам, которые находятся под их контролем.
— Что-что приказали Хафиз? — переспросила Асала. Она видела это на сканере — как корабли отрываются от лагеря и уносятся в ночь. — Чего они хотят добиться тем, что бросят остальных? Мы же все направляемся в одно и то же место.
— Здесь царит хаос, — сказала Сорайя, перекрикивая гвалт на заднем плане. — У Хафиза уже был запас кубов для собственных кораблей. Оказывается, Узочи провозила их в лагерь тайком, в гуманитарной помощи. Поэтому они, естественно, улетели первыми.
— И Узочи это так просто допустила? — воскликнула Асала. Любопытно: флот Хафиза выстроился в стороне от сражения, но пока не появилось ничего похожего на кротовые норы. Чего же они дожидались?
Сорайя горько рассмеялась.
— Помни, Узочи работала с Хафизом с самого начала. Она-то знает, что Хафиз — лидер. То, что она ученая, еще не значит, что она наивна. Сейчас люди Хафиза без разбора раздают последнюю партию кубов. Здесь натуральный дурдом. Тебе тоже лучше спасаться, Асала.
«Дайо».
— Погоди, — сказала Асала, когда загорелся другой янтарный огонек. — Только быстро, — бросила она тому, кто связался с ней по новому каналу.
Это были Нико.
— Асала, слава богам. — Под их глазами были синяки. — Президент Экрем наконец прибыл, и ему нужна технология Узочи. Если придется, он заберет ее силой. Ты должна его остановить.
«Дайо», — снова подумала Асала. Что ж, придется перейти в режим многозадачности.
— Лагерю пора поскорее убираться отсюда, — сказала она безразлично. — Нико, он же твой отец.
Нико явно было тяжело.
— Знаю, — процедили они сквозь зубы. — Знаю. — И в их глазах не стояли слезы. Отчего-то из-за этого было еще хуже.
— Тогда решено, — сказала Асала. За это Нико ее возненавидит — потом. Она уже смирялась с тем, что убийство вгонит между ними с Нико клин, уже чувствовала горькую засуху будущего чувства вины.
Нико передали сигнатуру Экрема, которую с готовностью приняла система наведения корабля Асалы. Трудно было не представлять эту систему голодным хищником. Нико говорили что-то еще, но тут сенсоры снова засекли спасательный челнок Дайо, плывущий во тьме вдали от хайямского флота.
«Я иду, Дайо», — прошептала себе Асала и, словно охотничий ястреб, заложила вираж в сторону Экрема.
***
Тем временем в стороне от крушения лагеря «Гала» и огненной бури сражения флот Хафиза активировал кубы — и тогда над ними прожгло дыру, зияющую шире, шире, шире всего на свете, словно пасть зимы.
Эпизод 10
Бекки Чамберс
Битва у Гань-Дэ, часть вторая
Странное мгновение затишья. Прекратилась стрельба. Замедлились погони. Только дроны не поняли, что игра изменилась, и продолжали свой танец, приближаясь к отвлекшимся целям. А каждый корабль с человеком за штурвалом словно запнулся, и радиоканалы захлестнула тишина на поле боя, затаившем дыхание.
А затем так же одномоментно — хаос.
Асала не могла разобрать, кто и что говорит. Теперь все говорили разом, а корабли снова пришли в движение. Шум в ушах был бурей ругательств, воплей, требований ответить «как, как, как?!». Этого просто не может быть — у них же были другие данные. Им говорили, что кубы заберут в лучшую жизнь только те корабли, на которых они установлены. Люди верили — верили, как идиоты, — что кубы — это ключи, и под каждый ключ есть своя дверь, и каждый корабль с ключом проскользнет в собственный личный выход. Но кубы действовали совсем иначе. Теперь это ясно. Это кластер, сеть. Десятки частичек объединили усилия, чтобы распахнуть не множество маленьких дверей, а одну большую.
Всего одну.
За секунду до неизбежного Асалу наполнил ужас. Корабль — один из ее верных добровольцев — откололся от сражения и помчался в сторону кротовой норы. Войска Хайяма и Гань-Дэ последовали его примеру — тут же забыв о патриотизме ради шанса на будущее, на жизнь. Они вообще знали, что их ждет на той стороне? У них было продовольствие, припасы? Очевидно, это не имело значения. Но дезертирство охватило не всех, и реагировали на него в панике. Формации дробились, стратегии перечеркивались, те, для кого правила поведения на войне значили больше всего, пытались продолжать игру. Ганьдэские корабли стреляли по хайямским, хайямцы — по ганьдэсцам, гальцы — по всем подряд, дроны — по тем врагам, на которых указывали хакеры, временно перехватившие руль. Она наблюдала, как в гонке к спасению столкнулись два мелких корабля. Искореженное крыло отлетело и повредило третий. Каналы заполнились отчаянными голосами капитанов и командиров, пытавшихся восстановить порядок, подсчитать, сколько фигур еще осталось на доске в их распоряжении.
Это уже была не битва. Это было бегство.
***
Кинриг стояла на мостике посреди гомона.
— Тихо, — сказала она, отрезав шум. Головы развернулись почти одновременно. Она пронзила их взглядом, словно непослушных детей. — Если не можете предложить ничего конструктивного, молчите.
— Генерал, Красный отряд столкнулся с хайямскими истребителями. Они…
Кинриг полыхнула глазами.
— Лейтенант Санг, так?
— Так точно, генерал.
— Лейтенант, ваша оценка текущей ситуации?
Молодой человек сглотнул.
— Кима?
— Что бы вы назвали стратегическим приоритетом? — Ее слова били, как пули. — Статус Красного отряда, который не запрашивал подмогу? Или кротовую нору, которую только что открыл наш противник?
— Я… это…
— Вы понижены. — Она оглядела мостик. — Повторюсь. Кто-нибудь может предложить что-нибудь — хоть что-нибудь — конструктивное?
Мостик погрузился в молчание, словно подражая бездне снаружи.
— Свяжитесь с наземным командованием, — приказала Кинриг. — Мне нужно поговорить с научными консультантами.
Связист попытался подчиниться, но только раздосадованно покачал головой над пультом.
— Генерал, связь с поверхностью пропала. Орбитальные передатчики не отвечают.
— Почему? — Считанные минуты назад силы информационной безопасности на земле отчитались об успешном возвращении контроля над платформами.
— Мы еще не определили, кима. Подозреваю очередную попытку взлома.
Не определили. Не ожидали. Статус неизвестен. Кинриг кипела. Клановцы застали ее врасплох — ладно. Непредсказуемость — это сердце войны. Но Кинриг привыкла к сюрпризам на земле, где грязь, кровь и небо подчинялись неизменным правилам. Ее приводили в бешенство космос, отсутствие направлений, его безумная логика, то, что она не может прямо сейчас посмотреть в окно и самостоятельно решить, как поступить дальше. Если ей суждено проиграть в сражении этому бунтарскому отребью, она проиграет не из-за незнания. Кинриг в ярости развернулась к своему креслу и ненароком сбила бокал с кордиалом. Его остатки пролились на штанину и начали липко впитываться. Она видела распускающееся пятно даже на черной ткани. Села в гневе, предоставив собирать осколки кому-нибудь другому.
— Найдите на этом корабле кого угодно со знанием долбаной физики.
