— Вашу? — удивленно переспросил Сагара.
— Да, нашу! Нужно восстановить историческую справедливость!
— Простите, юноша, — произнесла сестра Сильвия, — но разве вавилоняне не происходят от поселенцев с Земли, как и мы?
— Мне странно слышать такое от монахини! — Молодой администратор стиснул кулаки. — Вы же должны знать…
— Я сама знаю, что я должна знать, — перебила его инквизиторша. — Земля является нашей не больше, чем их. Запрет посещать планету, который лежит на всех нас — глупость, но для его отмены не нужна оккупация Земли.
— Земля будет нашей! — Юноша выпятил подбородок. — А они… пусть благодарят, если мы им не запретим её посещать! Ингода. Ведь после того, что они тут сотворили, не имеют права… вообще ни на что.
— Интересно, это официальная позиция представителя доминиона Шезаар, или только ваша? — как-то в сторону сказала сестра Екатерина.
— Это… — Парень опомнился. До него наконец что-то дошло. — Это лично я так думаю. Но я полагаю, что каждый настоящий христианин думает то же самое.
— Тогда вы, похоже, единственный тут настоящий христианин? — усмехнулась красавица-монахиня.
— К чёрту, — сказал Гельтерман. — Простите, преподобные сестры и братья, но вера тут ни при чём. Тут одна лишь стратегия и астрополитика. Рива пользовались пространством Сунагиси как опорной точкой для оперативных действий против Анзунда в своей гражданской войне. Мы будем дураками, если не воспользуемся этой планетой точно так же. И они того и ждали — думаете, зачем сожгли город? Они знали, что мы можем навезти сюда кораблей и мобильных заводов — а вот завести пятьдесят тысяч рабочих рук будет тяжеловато.
— Сто тысяч рук, — сказала госпожа Твиддл с усмешкой. — Если не речь не идёт об одноруких работниках.
— Простите, — оскалился Гельтерман. — Я имел в виду полста тысяч работников.
— На самом деле меньше, — заметила сестра Елена. — Да, население Сунагиси составляло на момент начала гражданской войны Рива против Кенан пятьдесят три тысячи семьсот шестьдесят шесть человек… но непосредственно в производстве биомассы были заняты лишь тридцать шесть тысяч четыреста семьдесят два человека. Разницу составляли старики, дети, работники городской инфраструктуры и сферы развлечений для персонала станции.
— Понял, — Гельтерман махнул рукой. — Порядок цифр неважен. Важен сам факт: мы можем снова заставить систему работать, и для этого нам нужно из шкуры вылезти, потому что Рива оставили после себя одни шкварки.
Господин Ито встал и вышел из-за стола.
— Простите, — сказал он. — Я вижу, что больше не нужен вам, господа…
Повернулся и вышел в коридор.
— Господин Ито! — Сагара, Сео и сестра сразу поднялись, но старик уже покинул комнату.
— Я верну его, — сказал Сагара и побежал вдогонку.
Старик уже дошёл до лестницы — и по его щекам катились слёзы. Сагара преградил ему дорогу.
— Господин Ито, я… прошу прощения, — сказал священник.
— За что? Вы не сделали и не сказали ничего дурного, — Старик усмехнулся ему.
— Эти люди… они устали, растерялись и не всегда хорошо понимают, что несут. К тому же, Реван — лишь мальчишка, а Гельтерман — просто дурак.
— Но это же правда, отче. Дети и дураки говорят ту правду, которую не решаются высказать мудрые и взрослые. Сунагиси нужна Империи, поскольку это транспортный коридор и тут очень удобно держать транзитную станцию. Нас потому и захватили Рива — это тоже правда. Доминиону Шезаар планета нужна, потому что на этой войне он поднимется в Империи. А мы… мы просто шкварки, отче. И не нужны никому.
— Это не так, господин Ито.
— Вы сочувствуете нам, отец — но вы же монах. Пройдёт время, и вас вызовут в другое место.
— Мы не монахи, — Сагара сказал это машинально, потому что так отвечал всегда, если ему говорили, что он монах. — Но да, меня могут отозвать в любой момент. Я буду настаивать, чтобы тут создали постоянный синдэн-пост.
— Для чего? — Старик вытер глаза и усмехнулся. — Поверьте, отче, мы больше всего хотим одного: покинуть эту планету как можно быстрее.
Сагара почувствовал приступ беспомощности, болезненный почти до крика.
— Не делайте этого, — сказал он. — Это будет значить, что они победили вас. Победили окончательно.
— Мне не важно, — сказал старик. — Я не был в Сопротивлении и не поддерживал Маэду.
Сагара не знал, что ответить. Старик обошел его и начал спускаться по лестнице. Сагара перепрыгнул через поручни и снова заступил ему дорогу.
— Ну-ну, — усмехнулся господин Ито. — Разве прилично священнику так скакать?
— Но мы же не закончили разговор, — Сагара сморщился от боли в пятках. — Господин Ито, у нас достаточно работы. Без вас мы не справимся. Вы знаете город лучше всех. Вы знаете своих людей. Вы не можете бросить меня так просто. Вернитесь, прошу вас.
— Я устал, — вздохнул старик — но повернулся и начал подниматься.
* * *
Сестра Сильвия нашла в подвалах архива планы канализации. Немного устаревшие, но Сагара надеялся, что в целом ничего не изменилось.
Он хотел в тот же день отправить ребят на поиски малыша, который жил под землёй, но это случилось то, чего не ждали. Точнее, окончание работ на расчистке школы никакой неожиданностью не было. Неожиданность случилась, когда открыли подвал — и оттуда хлынул такой страшный смрад, что Сагара не мог вдохнуть, пока не включил фильтр шлема, и то же самое сделали все остальные синдэновцы — взвод Коннора. А люди Ягдбергов, у которых не было на себе костюмов с фильтрами, рванули что было сил в наветренную сторону, побросав технику.
Сагаре казалось, что он и сквозь фильтр чувствует этот смрад. Не горелой — а гнилой плоти.
— Я не хочу туда лезть, — чуть ли не со слезами сказал Коннор.
— Я тоже, — признался Сагара — и сделал шаг в подвал.
… В подвале школы прятались дети и учителя — около шестисот человек.
— Что тут произошло? — прохрипел Коннор, оглядываясь вокруг при свете фонаря. — Боже правый, Пресвятая Дева, почему они умерли — сюда же не дошёл огонь?
— Не дошёл — но высосал отсюда кислород, — ответил Сагара. — Они задохнулись.
Те самые вентиляционные отверстия, через которые пламя задушило людей, пропустили сюда воду вчерашнего и сегодняшнего дождей. С потолка капало, оба сохэя стояли по щиколотки в воде. Сделать хотя бы один шаг вперёд ни один не мог — это означало наступить…
— Это же дети, — Коннор начал давиться чем-то. — Одни только дети.
Сагара понимал его чувства. Чаще всего они находили останки в таком состоянии, что нельзя было уверенно сказать, принадлежат они детям или взрослым. А тут…
