«Искренне надеюсь, что ты не врешь», — взглядом сказал я Портулак, но опыт подсказывал: она говорит правду.
— Атешга, хотите узнать о другом указании? Корабль передаст подробное закодированное послание в закрытую сеть Линии Горечавки. Да, мы с Лихнисом шаттерлинги. Вы об этом не подумали? Раз спросили, какая цивилизация прислала нас, вряд ли это приходило вам в голову.
Фигура Атешги тотчас появилась снова.
— Такое может сказать кто угодно.
— А говорю я, и я — Горечавка. Атешга, нужно быть осторожнее. Вы увидели два корабля и подумали: «Это не шаттерлинги — шаттерлинги странствуют поодиночке». По сути, вы правы. Только мы с Лихнисом нестандартные шаттерлинги. Мы сожительствуем. Сожительствуем — значит вместе странствуем, а из этого следует, что у вас огромные проблемы.
— Это еще не доказывает, что ты Горечавка.
— Сейчас докажу. А пока представьте, каково быть нашим врагом. Нас, возможно, уже не тысяча, а лишь восемьсот восемьдесят, не считая Лихниса и меня. Вы наживете восемьсот восемьдесят новых врагов, которых никому не пожелаешь. Врагов, которые не просто знают расположение вашей системы, но и располагают мощнейшим оружием.
— Кто верит угрозам без доказательств?
— Никто, поэтому наша Линия снабжает шаттерлингов паролем-опознавателем. Из космотеки Лихниса мне известно, что шаттерлинг Линии Горечавки посетил эту систему несколько тысячелетий назад. Звали ее Губастик, она представилась вам с помощью пароля, который оставил предыдущий шаттерлинг Линии. При отлете Губастик оставила другой пароль, который выбрала сама и тотчас зарегистрировала во внутренней сети. С тех пор наши шаттерлинги к вам не прилетали, значит пароль не менялся. — Портулак сделала глубокий вдох, явно играя на публику. — Это слово «пассакалья».
Повисла тишина. Лицо фигуры в плаще было совершенно невозмутимым. Такую ипостась Атешга выбрал, чтобы заманить нас в ловушку. Возможно, истинный он выглядел так, возможно — как огромный организм, парящий под нижним облачным слоем чуть выше океана жидкого водорода.
— Может, вы узнали пароль обманом. Может, поймали и допросили шаттерлинга Горечавки. Может, взломали их закрытую сеть.
— Или, может, мы говорим правду, — подсказала Портулак.
На бесстрастном лице Атешги наконец мелькнуло сомнение.
— Боюсь, произошла маленькая ошибка.
— Да, Атешга, и не маленькая. Вопрос в том, как вы ее исправите.
«Лентяй» накренился — поле ослабло. Я осторожно завел двигатель, опасаясь, что нас снова прижмут, но нет, отпустили. Через южный шлюз я вернул «Лентяя» в вакуумный пузырь, окружающий лунный корабль, активировал собственный генератор защиты и выскочил в бурную атмосферу.
— Мы ждем, — напомнила Портулак Атешге.
— Хорошая скидка проблему не решит?
— Скидки тут явно недостаточно. Нужен подарок. Корабль, например, наверняка нас задобрит.
— Но ведь ни один… — начал я, но Портулак знáком велела молчать.
— Поговорим о пленных, экипаже и пассажирах других кораблей.
— О пленных? — Атешга изобразил недоумение.
— Условимся сразу: если почувствую, что вы темните, тотчас прикажу кораблю переслать сообщение Линии.
— Я просто уточняю, — заискивающе улыбнулся Атешга.
— Тогда поясню. На тех кораблях были пассажиры. Вы вполне могли их убить, но, думаю, предпочли оставить живыми, по крайней мере в стазисе. Хлопот никаких, а пленные — ходкий товар. Какая цивилизация поскупится на разум-носитель древней информации?
— Сколько их тут? — спросил я.
— Я хорошо о них заботился… — начал Атешга.
— Покажите, тогда поверю, — оборвала его Портулак. — Доставьте их сюда. Всех, кого сможете.
— Понадобится время.
— Мы никуда не спешим. Разберемся с пленными, потом о других кораблях поговорим.
— О других кораблях?
— Только что ведь предупредила: начнете темнить…
— Конечно-конечно, о других кораблях! Как раз о них подумал.
— Какие еще корабли? — шепотом спросил я.
— Сейчас увидишь! — прошипела в ответ Портулак.
Как и предполагала Портулак, ждать пришлось, только вряд ли Атешга мог устроить все быстрее, даже если бы захотел. Пленных он держал по одному, по двое, по трое, группами, очень большими группами. Каждый отсек, один ли пленный в нем содержался или целая сотня, состоял из бронированной оболочки с независимым источником питания, генераторами стазиса и защитной оболочки. Целый корабль в отсек не поместится, а капсула со спящим — без проблем.
Выпущенные из чрева лунного корабля отсеки парили в атмосфере как пестрые стеклянные бусинки с разной «начинкой». Иные я опознал как очень старые, иные, из-за незнакомой «начинки», не опознал вообще.
Точь-в-точь стеклянные шарики в игровой дома на Золотом Часе!
— Шаттерлинги здесь есть? — спросил я.
— Ты о Линии Горечавки, досточтимый шаттерлинг? Насколько я помню, нет.
— А других Линий? Кого удалось одурачить?
— Вроде есть Канцлер, Тримейн, Парисон, Зорилла и другие тоже. Но кто есть кто — не поручусь.
Я вздрогнул, сообразив, какая удача вот-вот приплывет мне в руки. Освобождение уже причисленных к погибшим шаттерлингов других Линий невероятно повысит авторитет Горечавок.
— Всех шаттерлингов и тех, кто на них похож, доставьте к грузовому отсеку моего корабля. Места хватит, если отключить генераторы защиты, когда они окажутся под оболочкой «Лентяя».
— А другие кто? — вмешалась Портулак. — Представители молодых цивилизаций? Сбившиеся с пути странники-перерожденцы?
— В основном — да, — ответил Атешга дрожащим голосом: это признание его явно пугало.
— Так, слушайте, — начал я, — приготовьте корабль, в который поместятся все латентные. Загрузите в него их и оборудование, которое продержит их в латентности, пока не доберутся до места. Корабль запрограммируйте так, чтобы останавливался в пригодных для жизни системах, а мы с Портулак за ним присмотрим.
— Да-да, конечно, — закивал Атешга, словно я предлагал очевидное.
— Теперь покажите другие корабли, — потребовал я, но Портулак подняла указательный палец:
— Погоди! Кого мы пропустили? Шаттерлингов упомянули, перерожденцев упомянули, кто же остался? Не забывайте о том, что случится, если станете темнить.
— Есть еще кое-кто, — нехотя признался Атешга. — Он у меня уже давно.
— Мы тебя слушаем.
— Его зовут Геспер. Он посланник машинного народа.
Я потрясенно покачал головой:
— Вы удерживали в плену посланника машинного народа и все еще живы?
— Тут банальная ошибка. Геспер выдавал себя за биологическое существо, чтобы не привлекать внимания. Знай я, кто он на самом деле, близко бы к нему не подлетел. Раскрыв карты, я, разумеется, должен был идти до конца. Отпустить его я уже не мог.
— Потому что машинного народа вы боитесь больше, чем Линии, — догадалась Портулак, — и недаром. С нами лучше не ссориться, а уж с ними… Брр, даже подумать страшно.
— Вы с огнем играете, — добавил я. — Отдайте нам Геспера, пока не поздно.
Мы с Лихнисом ждали, пока Атешга все не приготовит, а доктор Менинкс подкрался к моему пульту и зашептал мне на ухо. Голос у него был не громче шелеста листьев.
— Словами не передать, какую ошибку вы совершаете, пуская эту… машину на борт. Ты должна поговорить с Лихнисом.
— Сами с ним говорите!
— Меня Лихнис не послушает. Он знает, что я отреченец, а отреченцы роботов не жалуют. Ты — другое дело. Если начнешь возражать, он задумается.
— А если мне нечего возразить?
— Ты должна возразить! — зашелестел аватар. — Машина на корабле — к беде.
— Геспер не машина. Он посланник машинного народа, попавший в беду далеко от дома.
— А вдруг это происки Атешги? Вдруг этот робот — оружие, которое он внедряет на корабль, чтобы угнать?
— Определитесь, доктор, вы против Геспера из отреченческих принципов или из подозрений, что он не робот?
— Я против машины по всем мыслимым доводам.
— Машинный народ цивилизованнее многих других. Геспер просто будет еще одним нашим гостем.
— Заводная игрушка, умеющая ходить и болтать! — Арлекинское лицо аватара скривилось от омерзения. — Безумный часовой механизм!
— Не хотите общаться с Геспером — не общайтесь. Если он вам так неприятен, остаток путешествия можете провести в стазисе.
— Для тебя очевидно, что в стазис должен погрузиться я, а не робот? Приятно наконец осознать свое место! Сразу после жестянки, напичканной безмозглыми программами!
— Доктор Менинкс, — с нажимом начала я, — Геспер полетит с нами. Это решено. Как Горечавки, мы не можем отказать ему в помощи.
— Меня машина не увидит. Вы не расскажете ей ни откуда я, ни чем занимаюсь, ни что вообще существую.
