— Эксперименты шестьдесят восьмого года в Стэнфорде, на тамошнем линейном ускорителе, доказали, что кварки существуют, — сказал я. — Шесть кварков для мистера Марка! [1] Нижний, верхний, странный, очарованный, прелестный, истинный.
— Ужас до чего у нас эрудированная молодёжь пошла, — пробурчал Пёрт Степанович. — В оригинале всё-таки три. Ладно, уговорил. Кварковый так кварковый.
— Тринадцатилетний, — сказал я.
— Что?
— Тринадцатилетний мальчишка собрал сверхпроводящий контур в алмалыкском сарае. Но не один, я с помощью товарища — почти ровесника и двух взрослых людей. Один из которых имел доступ к редким землям, а второй — мой дед — просто мастер золотые руки и лучший обмотчик электромоторов, которого я знаю.
— Так твой дед энергетик?
— Всю жизнь с электричеством дело имеет. Даже одно время был директором электростанции в Сибири. Думаю, вы с ним ровесники.
— Как его зовут?
— Ермолов Алексей Степанович. Он десятого года рождения.
— Действительно ровесник… Нет, — он покачал головой. — Не припомню такого. Но при случае передай ему мою благодарность.
— Обязательно. Может ещё и на работу его возьмёте, — ухватил я быка за рога.
— Хм. Может, и возьму. Где он сейчас?
— В Краснодарском крае, на пенсии. Пришлось уехать из Алмалыка из-за всех этих дел, связанных с гравигенератором.
— Что-то слышал краем уха…
— Расскажу при случае. Что касается деда…. Почему-то мне кажется, что ему скучно. Он деятельный у меня, рано ему на пенсию.
— Так он сам ещё не знает, что ты его сватаешь?
— Не знает. Но — узнает, — я широко улыбнулся.
— Что ж, будем на связи, — сказал Непорожний. — И по поводу наших электрических дел, и по поводу твоего деда. Мы же с ним мало что ровесники и почти земляки так ещё и оба Степановичи.
— Как это — почти земляки? — не понял я.
— Я в Средней Азии почти два десятка лет проработал, — пояснил Пётр Степанович. — Из них четырнадцать — В Ташкенте. Всю войну и после… Трудное было время, — его взгляд слегка затуманился. — Трудное, но хорошее.
Незаметно подкрался сентябрь.
В Москве похолодало, зачастили дожди. Пора было собираться в школу. Однако я так глубоко успел нырнуть во все взрослые дела, что попусту тратить время на её регулярные посещения мне не хотелось. Совсем.
— Ты же хотел в следующем году школу закончить? — озабоченно напомнила мама, когда я как-то за ужином рассказал о своих изменившихся планах. — Правильное было решение. Тебе же всего четырнадцать, сынок, не забывай.
— По паспорту шестнадцать, — напомнил я и тут же поднял руки в ответ на её хмурый взгляд. — Шучу-шучу. Мам, ну что делать, планы иногда человеку приходится менять. В Кушке мне казалось одно, здесь — уже совсем другое. Тратить целый год ещё на школу? Не-не, сдаю всё экстерном и занимаюсь своими делами. Родина ждёт. Мне же ещё в институте учиться, не забывай. Я отлично себя чувствую, если ты боишься, что перенапрягусь. Хочешь медобследование пройду в Кремлёвской больнице?
— Да ну тебя, — махнула рукой мама. — А то я не знаю твоих отношений с Чазовым.
— Причём здесь это? Я правда здоров, на мне пахать можно.
— Ты чего молчишь? — посмотрела на отца мама. — Сын в четырнадцать собирается стать пятнадцатилетним капитаном, а он молчит.
— Жду, когда выговоришься, — сказал папа, отложил вилку и вытер губы салфеткой. — Я думаю, что Серёжка прав. Мужчина может и должен менять свои планы, если они на пользу семье, стране и ему самому. Понимаю, что для тебя сын ещё маленький мальчик и ты за него сильно переживаешь. Однако правда заключается в том, что он уже мужчина и самостоятельно принимает мужские решения. Хорошо ещё, что с нами советуется. За что ему отдельное большое спасибо. Я без иронии, сын, — отец посмотрел на меня. — Делай, как считаешь нужным. А с нашей стороны — любая поддержка.
— Спасибо, папа, — сказал я. — Спасибо, мама. Куда я без вас? Правда.
На следующее утро, двадцать восьмого августа, в понедельник, сразу после завтрака, я надел костюм, свежую рубашку и галстук, положил в сумку все необходимые документы и отправился в ближайшую к дому школу.
[1] Парафраз «Three quarks for Muster Mark!» из романа «Поминки по Финнегану» Джеймса Джойса, откуда физик Мюррей Гелл-Манн взял название «кварк».
Глава четвертая
Телефонное право. Центр подготовки космонавтов им. Ю. А. Гагарина
— Ничего не понимаю, — завуч школы — крашеная рыхлая блондинка лет сорока восьми по имени Лидия Борисовна Гуменюк сняла очки и посмотрела на меня холодными голубыми глазами. — Ты что же, и восьмой класс не закончил?
Аура Лидии Борисовны не внушала оптимизма. Завуч была обременена лишним весом килограмм в двадцать пять, сахарным диабетом второго типа, повышенным кровяным давлением и скверным характером.
Моё обаяние на неё тоже не подействовало. Редкий случай, но бывает.
Что ж, не всегда коту масленица, а то уж больно везло мне последнее время на хороших и отзывчивых людей.
Сесть товарищ Гуменюк мне не предложила, хотя стул для посетителей в её кабинете пустовал. Ничего, мы не гордые, постоим. Пока.
— Не закончил, Лидия Борисовна, — сказал я вежливо. — По независимым от меня обстоятельствам.
— Это по каким же? — голос у завуча тоже оставлял желать лучшего — властный, с пронзительными, чуть ли не визгливыми нотками, он, казалось, стремился проникнуть прямо в мозг собеседника, расположиться там по-хозяйски и ни в чём себе не отказывать.
Ну уж нет.
— Меня не было в стране.
— И где ты был?
— В Соединённых Штатах Америки.
— Где⁈
— Лидия Борисовна, — произнёс я как можно спокойнее, — какая разница, в конце концов, где я был и почему? Поверьте, если начну рассказывать, наше общение затянется надолго, а времени у меня мало, — я повернул стул для посетителей так, чтобы сидеть к завучу лицом, уселся, забросил ногу за ногу. — Думаю, вам тоже есть, на что его потратить с большей пользой. Моё желание простое и абсолютно не противоречит нашим советским законам. Я всего лишь хочу закончить среднюю школу. Экстерном.
— Это невозможно, — она отодвинула мои документы.
— Почему?
— Потому что ты даже восьмой класс не закончил. Где это видано — экстерном сдавать экзамены сразу за три класса?
— Что вы предлагаете?
— Можем зачислить тебя в восьмой «Г» класс. Приходи первого сентября, начинай учиться как все, вливайся в коллектив, а в следующем учебном году будем смотреть. Может быть ты после восьмого класса и в девятый переходить не захочешь, поступишь в какой-нибудь техникум? Обычное дело. Знаю я вас таких, нетерпеливых. Сегодня одно, завтра другое, а мы, учителя, вам потакай. И вообще, почему ты без родителей явился? Ещё и уселся без разрешения, нога за ногу. Демонстрируешь какой ты независимый? Запомни, для меня ты — никто и звать тебя никак. Здесь тебе не Кушка или откуда ты там приехал. Всё, свободен, первого сентября приходи.
— Хорошо, — я поднялся. — Документы остаются у вас, я зайду через… — посмотрел на часы, — пятнадцать минут, и мы продолжим нашу замечательную беседу. Советую никуда не отлучаться из кабинета.
— Наглец! — лицо Лидии Борисовны пошло красными пятнами. — Забери свои документы с моего стола! Сейчас же!
— Не нервничайте, Лидия Борисовна, — сказал я ровным тоном. — Давление подскочит. Оно вам надо? Пятнадцать минут, напоминаю.
И вышел из кабинета.
Моя служебная «волга» уже ждала у школы. Я вызвал её заранее, ещё перед выходом из квартиры, чтобы не терять времени.
— Доброе утро, Василий Иванович! — поздоровался я.
— Доброе утро, Серёжа! — Василий Иванович начал складывать газету «Известия», которую читал. Он всегда её читал в свободное время. Удивительного постоянства человек. — Куда едем?
— Пока никуда, — сказал я, и снял трубку телефона.
После того, как в моём распоряжении оказалась машина со служебным правительственным телефоном, жить и решать вопросы стало намного удобнее. Несмотря на всё, упорно декларируемое, равноправие советских граждан, бюрократизм властных структур зашкаливал. В Кушке это было практически незаметно, поскольку откуда там взяться бюрократии? Город военных. Приказали — сделали. Не приказали — не сделали. Проявил инициативу — выполняй. К тому же все друг друга знают.
